Убийство по лицензии - Светлана Успенская

Он приподнялся в кресле и испуганно оглянулся. Пассажиры спокойно беседовали. Приторно-любезная стюардесса дефилировала вдоль кресел с газированной водой на подносе. Никаких злобных конкурентов, покушавшихся на жизнь бывшего председателя комиссии по нефти и газу, в самолете не наблюдалось.

«Нервы ни к черту, — успокаиваясь, сказал себе Парнов и поудобнее устроился в кресле. — Довели меня до ручки своими развлечениями… Скорей бы уж домой… Черт с ними, с этой фирмой, только бы наконец оставили в покое. А то этот «Нескучный сад», кажется, превращает мою жизнь в нескучный ад…» Да, надо признаться, последние три недели его жизни трудно было назвать скучными…

— Слушай, а ты кого-нибудь из наших встречал в последнее время? — локтем ткнул дрыхнувшего приятеля в бок Парнов. Ему было скучно и тревожно, хотелось развлечься легким разговором.

— А? Что? Кого? — спросонья вскочил Елисеев, водя по сторонам сонными глазами. — Что, уже прилетели?

— Нет, до Москвы еще два часа.

— А…

— Говорю, наших видел кого? — настойчиво повторил вопрос Парнов.

— Наших? Кого это? Ах, наших… Ну, встречу иногда кой-кого. — Елисеев звучно зевнул, прикрывая рот рукой. — Да, Батенькин, знаешь, сейчас в Министерстве торговли отделом заведует.

— Батенькин? Неужели? — изумился Парнов. — Неужто вылез из своего Тьму-Тараканска?

— Вылез… Он-то мне и помог кое-чем. Ну там поставка икры в рестораны Европы и прочее… У него же связи…

— Понятно… Надо будет созвониться с ним… А еще кого видел?

Самолет ровно и надежно гудел точно шмель, попавший в спичечный коробок.

— Кутепова, говорят, в Германию с мужем уехала.

— Да ты что?

— Да. Она же наполовину немка. Ну, как только ветер подул в ту сторону, они сразу вызов себе оформили. Аркаша Хайт, естественно, в Израиле. У него там своя сеть парикмахерских. Лидка — помнишь, рыженькая такая? Ну, у тебя с ней еще роман был на третьем курсе?..

— Ну?

— Умерла от рака легких… Лапкин Генка спился. Говорят, бомжует теперь у трех вокзалов. У Хайруллина семеро детей и уже пятеро внуков. Переехал жить в деревню — там, говорит, расходов меньше. А Раечка…

— Какая Раечка?

— Ну, не темни… Та самая. Так вот, организовала какое-то турбюро, говорят, преуспевает. Это понятно, им, инвалидам, большое послабление. Налоговые льготы.

— Постой, постой, какая Раечка?

— Как какая! Темненькая, шустрая такая. На евреечку похожа. Резник. Она еще, чтобы поступить на наше режимное отделение, фамилию сменила. Помнишь? У вас еще история была… Говорят, она даже от тебя аборт делала…

Парнов медленно покраснел:

— Нет. Вранье это.

— Да брось ты! — Елисеев заговорщически толкнул его локтем в бок. — Уж я-то знаю! Моя Нюся ей тогда передачи в больницу носила, они ж подруги были…

— Да нет же, говорю тебе. — Парнов с раздражением повысил голос и добавил уже тише: — Не делала она ничего… Сын у меня… От нее.

— Правда, что ли? — Брови Елисеева удивленно поползли вверх.

— Да, представь. Отличный парень. Умница, головастый — весь в меня. МГУ, факультет журналистики окончил. Красный диплом. Сейчас работает экономическим обозревателем. Да, знаешь, я ведь уже дедушка! Целых полгода! — В приглушенном голосе звучала гордость.

— Ну поздравляю! — Елисеев вздохнул. — А мои оболтусы чего-то все тянут… Говорят, время сейчас такое, не для детей…

— А мой-то и знать меня не хочет, — мрачно добавил Парнов. — Мать, наверное, науськала…

— Что ж, ее можно понять, она после той истории к креслу прикована, говорят, инвалид…

— Я б тебе фотографию Славкину показал, но… — Парнов развел руками, — документы украли… Жалеть обо всем не жалею, а так… Чего-то все думаю в последнее время, может, встретиться с ней, помириться… Может, и сын тогда признает… Тянет меня к нему, знаешь ли.

— Конечно тянет, — солидно подтвердил Елисеев. — Своя кровь. Ну а жена твоя что?

— Что… Она манекенщица… бывшая. Фигуру бережет… Детей — ни в какую!

Сомневающийся взгляд Елисеева вновь наткнулся на полосатые брюки и застыл, разглядывая мазутное пятно, намертво присохшее к коленке. Елисеев вспомнил ресторанный разговор, бредни бывшего однокашника о пятикомнатной квартире на Тверской-Ямской и подумал: «Надо бы его психиатру показать. То нормальный-нормальный, а то заговариваться начинает. Манекенщица, фирма своя, шофер… На алкоголика вроде не похож, но явно не в своем уме». Вслух он осторожно спросил:

— А со здоровьем у тебя как?

— Со здоровьем? — Парнов легкомысленно отмахнулся. — Да нормально! Все как положено — пробежка по утрам, два раза в неделю — зал силовых упражнений, солярий, массаж. К врачу даже и не хожу, только для профилактики. Жена западных романов начиталась, недавно к психотерапевту меня потащила. Сейчас, говорит, мода в Америке такая, чтобы, значит, раз в месяц душу свою изливать и еще деньги бешеные за это платить…

— И что тебе сказал психотерапевт? — напряженно спросил Елисеев, слегка отодвигаясь от приятеля.

— Да психа из меня чуть не сделал. — Парнов простодушно улыбнулся. — Спрашивал все, не занимался ли онанизмом в детстве, за девочками в раздевалке не подглядывал ли. Подглядывал, говорю. Ты, говорю, сам небось тоже подглядывал. Пытался он сначала мне очки втирать: мол, комплекс тот, да другой, да фиксация на ранних эротических впечатлениях, а я ему…

Елисеев уже не слушал. «Точно, не в себе Алешка, — думал он. — Еще втянет в какую-нибудь историю…»

Заложило уши. Самолет мелко задрожал, пробираясь за плотную пелену облаков. За толстыми стеклами иллюминаторов как будто разлили белое молоко.

— Прошу пристегнуть привязные ремни, — показывая все свои зубки, произнесла стюардесса. — Наш самолет начал снижение в аэропорту города Москвы.

— Ну, слава Богу, — с облегчением вздохнул Парнов. — Сейчас, Димка, возьмем такси и сразу ко мне. Я тебе деньги за билет верну и с женой познакомлю.

В своем тонком, летящем на ветру плаще Лидия Марушкина решительной походкой вошла в дом, притаившийся в глубине зеленого сада. Весь ее вид свидетельствовал о непреклонной твердости.

Нет, это решительно невозможно! Нет, она не будет участвовать ни в каких коллективных поездках, окончательно и бесповоротно — нет! Они хотят использовать ее имя в рекламных целях — нет, и еще раз нет! Этот номер у них не пройдет! Ее, актрису мирового класса, пытаются использовать как юную неопытную девчонку!

Хорошо, что она совершенно случайно узнала, кто там еще будет, кроме нее… Та несносная особа, с которой она застукала Влада! Надменная шкидла с анемичным телом чахоточной больной! Та…