Безобразный Ренессанс. Секс, жестокость, разврат в век красоты - Александр Ли

Но самым прямым способом упрочения «династической» власти внутри курии было, конечно же, использование портретов и живописное увековечение. С одной стороны, второе и третье поколение пап использовало достижения своих предшественников для закрепления их силы и мощи. Папа Пий III, к примеру, заказал Пинтуриккьо написать в библиотеке Сиенского собора (ныне библиотека Пикколомини) великолепный агиографический цикл фресок с изображением сцен из жизни и деятельности Пия II. 79 Чтобы зрители не упустили связи папы настоящего с добродетелями первого понтифика из семьи Пикколомини, художник сделал соответствующую надпись, подтверждающую семейные связи между ними. Но, с другой стороны, все папы стремились иметь портреты в окружении других членов семьи (особенно, если те были кардиналами). У зрителя не оставалось никаких сомнений в династических устремлениях изображенных. В 1477 г. Мелоццо да Форли получил заказ написать фреску «Папа Сикст IV назначает Бартоломео Платину префектом библиотеки Ватикана» [ил. 31]. Ныне эта фреска хранится в пинакотеке Ватикана. На ней мы видим не только преклонившего колена перед понтификом просвещенного Платину, но еще и портреты четырех племянников папы – кардиналов Пьетро Риарио и Джулиано делла Ровере справа, а правителя Имолы и Форли, Джироламо Риарио, и кондотьера Джованни делла Ровере – слева. Позже Рафаэль написал знаменитый портрет толстого, близорукого Льва X с кузенами, кардиналами Джулио ди Джулиано де Медичи (впоследствии папа Климент VII) и Луиджи де Росси [ил. 32]. На зловещем портрете дряхлого Павла III Тициан изобразил его внуков, кардинала Алессандро Фарнезе и льстивого Оттавио Фарнезе, герцога Пармы, Пьяченцы и Кастро.

Чревоугодие, алчность и похоть превратили римские дворцы в дома разврата и мирских наслаждений. Столь же неприглядные (и нехристианские) чувства стоят за самыми впечатляющими примерами папского меценатства. Самые знаменитые произведения ренессансного искусства отражают не одни лишь высокие идеалы и глубокую христианскую веру. Сикстинская капелла, апартаменты Борджиа и даже сам собор Святого Петра – все это свидетельства всепоглощающего честолюбия, которое заставляло пап и кардиналов подчинять волю Церкви интересам собственных семей и набивать свои карманы пожертвованиями простых верующих. Сколь бы прекрасными ни были дворцы, церкви и капеллы папского двора, эта сторона папства в эпоху Ренессанса была мрачной, коварной и абсолютно продажной – и Эней Сильвий Пикколомини убедился в этом по тому насилию и симонии, с которыми было связано его собственное избрание.

Тайны, ложь и кровопролитие

Вскоре после коронации Пий II понял, что у папы есть и другие обязанности, кроме светских развлечений и обогащения собственной семьи. Римский двор был не самым подходящим местом для углубленного созерцания собственного пупка. Курия не была оторвана от внешнего мира. Папский двор был одним из эпицентров итальянской политики. И очень скоро Пий оказался втянутым в сложнейшие международные проблемы.

Новый папа столкнулся с двумя серьезными кризисами. Первый был связан с Сицилией. Незадолго до избрания Пия II между Каликстом III и королем Сицилии Альфонсо произошла жестокая ссора. По каким-то только ему самому известным причинам Альфонсо высокомерно потребовал, чтобы папа признал его законным королем Сицилии, да еще и отказался от Анконы и ряда других церковных земель. Естественно, Каликст отказался. 27 июня 1458 г. Альфонсо безвременно скончался, и тогда папа объявил, что остров возвращается под папское управление на основании того, что королевство давным-давно являлось папским феодом.80 Только смерть Каликста предотвратила полномасштабное вторжение папских армий на Сицилию. Папе Пию II предстояло решить эту проблему. Сын Альфонсо Ферранте хотел, чтобы папа подтвердил его права на трон, папа хотел обеспечить безопасность владений Церкви – и в то же время успокоить церковных «ястребов».81

Второй кризис был связан с проблемой самой Папской области. Во время заседания конклава кондотьер Якопо Пиччинино воспользовался отсутствием папы и вторгся на папские территории в Центральной Италии. В ходе молниеносной кампании он захватил Ассизи, Гуальдо, Ночеру и навел ужас на всю Умбрию.82 Папе нужно было срочно изгнать Пиччинино с земель, принадлежавших папству.

Оба кризиса были сторонами одной монеты. Единственный выход заключался в одновременном решении обоих. Чтобы обеспечить безопасность Папской области, Пий решил заключить сделку с Ферранте. Это не только решало проблему Сицилии, но еще и устраняло все опасности, которыми грозил Альфонсо. Более того, Ферранте пообещал Пию помощь в деле изгнания Пиччинино из Умбрии. Оставалось единственное затруднение: Пий согласился помочь Ферранте разрешить его конфликт с Сиджисмондо Пандольфо Малатестой и стабилизировать ситуацию на севере. Именно для того, чтобы решить эту труднейшую задачу, папа и остановился во Флоренции по пути в Мантую весной 1459 г.

Став папой, Пий сосредоточил в своих руках огромную политическую и дипломатическую силу, но при этом ему приходилось постоянно решать самые разные задачи, связанные друг с другом. Он чувствовал себя жонглером: если одна тарелка упадет, то за ней посыплются и все остальные. Но трудности папы были всего лишь проявлением проблем, с которыми папство сталкивалось на протяжении всей эпохи Ренессанса. После возвращения пап в Рим и установления контроля над Папской областью они более не могли воздерживаться от участия в сложной политической игре в Италии. Семейные заботы и пьяные пиры, которыми так славился папский двор, зависели от активного участия папы в сложном и опасном деле международных связей. Ключом ко всему была Папская область. Именно оттуда поступала львиная доля доходов, от которых зависел папский двор. Поэтому Папскую область следовало защищать, сохранять, и по возможности расширять. Сделать это было очень трудно, и папы должны были вести себя точно так же, как главы всех других государств Италии, т. е. заниматься делами дипломатическими, обороной и вопросами собственности. Единственная проблема заключалась в том, что политика была весьма далека от представления Николая V о Церкви как об оплоте истинной веры и символе неземной добродетели. Если повседневная жизнь папского двора была пронизана пороком, мздоимством и аморальностью, то политика была делом еще более зловещим – самым зловещим из всего, что творилось в Риме. И, как все остальные в Вечном городе, папы и кардиналы не упускали возможности использовать меценатство для того, чтобы замаскировать или восславить свои самые мрачные и безобразные стороны.

Жить по лжи

В основе кризисов, с которыми Пий II столкнулся в 1458–1459 гг., лежала жгучая проблема авторитета. Хотя некоторые, например, Марсилий Падуанский, подвергали авторитет пап сомнению, в эпоху Ренессанса их духовное верховенство прочно закрепилось в Церкви. Папы считали себя прямыми наследниками первого апостола – и свидетельством тому слова Христа, начертанные огромными буквами вокруг купола базилики Святого Петра: «Ты – Петр, и на сем камне я создам Церковь Мою». Но если папы могли обосновать свой примат в религиозных вопросах, обращаясь к Писанию, то в вопросах власти мирской все было не так просто. Как уже давно указывали францисканцы, в Библии ничего не говорится о том, что Христос хотел, чтобы Его Церковь обладала чем бы то ни было, не говоря уже о нескольких миллионах акров земель в Центральной Италии. Напротив, в Евангелиях было немало пассажей, которые можно было бы истолковать как требование абсолютной евангелической бедности.