Антисваха против василиска - Валентина Ильинична Елисеева

объяснил Ригорин. — Моя экономка — пожилая женщина и давно просит найти ей помощницу. Справитесь с ведением нехитрого хозяйства вечно отсутствующего домовладельца?

— Я занималась домом Элвина… Нойса… семнадцать лет. Как он? — прошептала женщина.

— В камере с ним ничего не случится, — заверил Ригорин.

Имран скептически вскинул бровь на распознанное умолчание конца фразы: «А в суде его могут приговорить к смертной казни за укрывательство полукровки и сопротивление властям. Сопротивление яростное, с использованием боевой магии и артефактов».

Весь день Аню никто не побеспокоил. Складывалось впечатление, что не только герои ночной схватки под Ульстоком отсыпаются после бурной ночи, но и все потенциальные клиентки. Сама Аня после ухода магистра не смогла заснуть и поднялась, занявшись домашними делами и обдумывая, какой город выбрать для переселения в случае вынужденного бегства. Павлюк прав, что мужчина легче сторгуется по цене, и оформление сделки мужчиной меньше бросится в глаза городским властям. Однако на постоянной основе жить в мужском теле Аня не хотела: у неё не вышло жить зверем, возникнут трудности и с мужским обликом — женские привычки, вкусы и предпочтения, манеру речи и поведения мигом не переделаешь.

«И я буду весьма оригинально выглядеть в мужском теле, если при случайной встрече с магистром уставлюсь на него с обожанием в глазах. Дьявол от меня сбежит, как чёрт от ладана», — развеселилась Аня. Несмотря на все проблемы и множество вопросов, в ней весь день бурлило счастье, как пузырьки в шампанском. Много ли женщине надо для великолепного настроения? Всего лишь страстный взгляд сногсшибательного мужчины! Желательно, с утра пораньше.

Город бурлил свежими новостями: газеты раструбили о захвате группы сектантов и спасении похищенной ими девушки. «Жертва богомерзкого ритуала вернулась в объятья любящей семьи!» — гласили заголовки. Про Василиска упоминаний не было, но сплетни, переданные Ане местными кумушками, описывали ночные события на удивление достоверно. Толковали и про окаменевших мерзавцев, и что их статуи после опознания увезли в имение магистра.

Когда Аня с детьми вернулась из похода по лавкам, в гостиной её ожидал сюрприз: ещё один гигантский розовый букет с приколотой к нему запиской:

«Ты меня провела! Даже днём твоя гостиная удручающе безлюдна».

Под строками небрежными штрихами был умело изображён очень печальный, одинокий зайчик с грустно повисшими ушами.

Со стоном Аня закрыла лицо ладонями, но не выдержала и рассмеялась. Павлюк презрительно фыркнул при виде цветов и ушёл на кухню, а Мариша потопталась неуверенно и шёпотом спросила:

— От магистра, да? — Дождалась кивка и задала следующий вопрос: — Почему он приносит цветы, если вы отказались быть его любовницей?

— Потому что считает мой отказ неразумным и ничем не обоснованным. — Сев на диван, Аня усадила рядом девочку. — Знаешь, в чём главное отличие мышления мужчин от женщин? Мужчины всегда опираются на логику, а женщины — на здравый смысл. С точки зрения логики у меня, одинокой вдовы, нет ни одной причины отказываться от крайне выгодного положения содержанки баснословно богатого и влиятельного мага, хозяина всего севера страны. А мой здравый смысл, советующий мне, мотыльку, держаться подальше от пламени огня, магистром в расчёт не принимается.

— А я вас прекрасно понимаю: зачем идти в содержанки, если вы сами зарабатываете себе на хлеб и не живёте бездомной на улице! — воскликнула Мариша.

— У тебя очень правильная этическая позиция, — улыбнулась Аня. — Пошли учиться, чтобы и ты могла на хлеб заработать и игнорировать неприличные предложения всяческих магистров.

«Умопомрачительных отважных красавцев-магистров, не обделённых чувством юмора и интеллектом», — со вздохом добавила она про себя.

Вдыхай не вздыхай, а на хлеб действительно зарабатывать надо — на следующий день к Ане явилась новая клиентка. То, что вариант отказа от дела рассматривать не стоит, было ясно сразу: впервые к Эзмерской антисвахе пожаловала магиня.

— Я — дочь мага Зарса, мой отец специализируется на зельях, в основном на лекарственных, вы наверняка слышали о нём, — объявила юная девушка, усаживаясь перед Аней. Струйка синеватой магии, поправившая причёску посетительницы, подтвердила её принадлежность к магическому роду-племени.

— Разумеется, я весьма наслышана об известном зельеваре нашего города, — вежливо заверила Аня.

— О моём женихе вам тоже, наверное, доводилось слышать: он — владелец городского театра, развлекается тем, что пишет пьесы, которые актёры вынуждены разыгрывать, сколь бы ни был плох сюжет. Часто сочувствую актёрам: особо корявые реплики с трудом вылетают из их горла, а когда развитие сюжета сильно отклоняется в область неправдоподобия, бедный режиссёр в своём кресле всегда краснеет и покрывается испариной.

«Метко подмечено», — мысленно согласилась Аня, которая в последние месяцы зачастила в театр, успела изучить репертуар и побывать на парочке премьер. Владельца театра она видела часто: он не пропускал ни одного представления, всегда сидел в центральной ложе. Общаться с ним ей, естественно, не доводилось, но сплетни и слухи составили довольно красочный портрет этого мага. Городские кумушки особенно любили обсуждать именно магов — эту отдельную касту людей. Владелец театра был бездетным вдовцом, его первая жена умерла родами: целители Эзмера не смогли помочь, а столичные не успели долететь.

— Чем вас не устраивает жених помимо увлечения сочинительством? — завертела карандаш в руках Аня.

— Да мне дела нет до его сочинительства, меня не устраивают его планы в отношении меня! Он наотрез отказывается отпускать меня на учёбу, а мне ещё два года учиться в академии до получения диплома. Я отучилась пять лет, я желаю закончить курс, стать полноценным специалистом-зельеваром и продолжить дело отца. У меня нет братьев и сестёр, я единственная наследница нашей семьи, а господин Локс намерен превратить меня в клушу-домохозяйку, обратить в пепел все мои прежние старания в учёбе, лишить меня знаний, профессии, радости любимой работы, всего, к чему я с детства стремилась, проводя дни напролёт в лаборатории папы! Я учиться хочу, можете вы это понять?!

— Более чем. Не нервничайте, расскажите обо всём по порядку.

Слушая, Аня всё отчётливей понимала, что стала бы помогать девушке, посватайся к той хоть сам король. За сто прожитых лет она успела прийти к выводу, что мало какие людские устремления заслуживают большего уважения, чем стремление познать окружающий мир с целью использовать на благо обретённые познания. Клиентка с меткостью ворошиловского стрелка попала в самое ранимое место, задела за святое бывшую учительницу. Право на образование Аня считала самым святым и незыблемым правом человека.

— Жених совершенно не желает слушать моих аргументов, все мои устремления называет девичьей блажью. А родители у меня мягкие, неконфликтные, они никак не могут противостоять напору Локса, они дали своё согласие на брак, — всхлипнула клиентка. — Я боюсь