Вариант «Зомби» - Виталий Романов

Второй из бойцов Смердина, тот, что вначале копался в мешке, поднял голову, закричал. Но Святослав Фокин рухнул на него всем телом, прижимая к земле и не давая схватиться за оружие. Третий, вскрывавший тушенку, оказался самым расторопным. Он резво откатился в сторону от мутантов, успев подхватить автомат. Передернул затвор. Оставалась секунда, может, две, и очередь распорола бы широкую грудь Лишнева, который опоздал. Ему на выручку пришел Клоков. Неожиданно для всех.

Солдат уже изготовился скосить их одной очередью. С колена, не поднимаясь на ноги. Но Клоков, оказавшийся ближе всех к бойцу Смердина, махнул на того рукой. Будто на назойливую муху – почудилось Лишневу. Мох и песок! В лицо автоматчика. В глаза, нос. В перекошенный рот. Очередь прошла над головой спецназовца – ослепший стрелок промахнулся! А через несколько мгновений ликвидатор умер. Лишнев убил его, сломав шею.

«Точно так же, как Салидзе», – апатично подумал Клоков и сполз на землю. Прикрыл глаза. Где-то неподалеку раздавалось сопение.

– Пусти! Пусти, гад! – визжал человек.

Потом донеслись хрипы, стон. Все стихло. Доценко и Лишнев добили последнего из ликвидаторов Смердина. Фокин тут же поднялся с неподвижного тела солдата. Отошел чуть поодаль. Опустился на колени, принялся креститься и отбивать поклоны.

– Что, святой отец, – с трудом втягивая воздух, спросил Костя Лишнев. – Грех замаливаешь?

– Молюсь, чтоб Господь принял душу убиенного мною, – после небольшой паузы отозвался Фокин.

– А за свои грехи помолиться не хочешь? – поинтересовался спецназовец, опустившись на камень возле священника.

Тот закрыл глаза и вновь стал кланяться к земле.

– За свои грехи я отвечу сам, как только предстану пред очами Господа, – спокойно ответил Фокин.

Костя Лишнев взглянул на Марата Доценко, покачал головой и крутанул пальцем у виска. Бывший контрактник шагнул к неподвижным телам.

– Помолись и за меня, святой отец, – попросил спецназовец.

– А тебе это зачем? – поинтересовался Марат, обыскивая мертвого солдата. – Мало, что ли, старых грехов?

– Хрен знает, – ответил Лишнев, с любопытством разглядывая то, что обнаружил Доценко. Что лежало на земле перед Маратом.

Тушенка, сухари, две фляги с водой. Потом на землю упал полиэтиленовый мешочек с баксами. На деньги никто не обратил внимания.

– Хлеб! – прошептал Лишнев и схватил горсть сухарей.

– И мясо! – почти безумно добавил Марат. – Мясо!

Клоков пришел в себя оттого, что Доценко толкал его в плечо.

– Жри, балбес! – смеялся тот. – Жри. Мясо! Хлеб! Тебе станет легче. Жри!

Булькнула фляга с водой. На коленях…

Дима глотал мясо, почти не разжевывая. Дробил сухари зубами. Давился, запивал их огромными глотками воды. Лишь бы все это богатство побыстрее оказалось в желудке.

Еда! Еда…

– Хорошо… – сыто рыгнув, пробормотал Константин.

– Хорошо, – отозвался Доценко. – Балдеж…

Беглецы лежали на земле, в нескольких метрах от убитых ликвидаторов Смердина, но это никого не трогало. Дима как-то вяло подумал, что раньше его бы вытошнило, если б оказался рядом с трупом. А теперь Клоков не просто находился рядом, еще и наворачивал тушенку за обе щеки. Как быстро все меняется…

– Там больше ничего не осталось? – спросил он. – Есть хочется.

– Погоди, Димон! – засмеялся Марат. – После голодухи нельзя до отказа живот набивать. Вредно это для человека.

– Я мутант, – вяло отозвался рыжеволосый парень.

Лишнев заржал.

– Слышь, Костя! – вдруг сказал Доценко. – А ведь он спас всех. Уложили бы очередью, без вопросов. Вот тебе и романтики…

Спецназовец приподнялся на локте, посмотрел на Дмитрия Клокова.

– Черт возьми, в самом деле! – признал он. – Димон! Дай лапу.

Кто-то подергал руку Дмитрия, но парню совсем не хотелось разбираться, кто и почему мешает отдыхать.

– Я твой должник!

Клоков приподнял веки. Лишнев сидел возле него, глядел в глаза. И говорил серьезно, абсолютно без издевки.

– И не один раз, – вдруг произнес Фокин.

Константин и Марат посмотрели на священника.

– Это почему?

– А кто в лагере узнал о проекте «Зомби»? – напомнил Святослав. – Дима Клоков! Если бы не он, все остались бы за колючкой в ту ночь. Всех бы положили автоматчики.

– Точно! – Марат присел возле бледного рыжеволосого паренька. – Точно, Слава! Выходит, дважды спас. Вот так вот!

Что-то толкнулось в грудь Дмитрия. Стало копошиться, «выдергивать» из призрачного полусна…

– Ну, что там? – чуть рассердившись, спросил Клоков.

Ему никак не давали отдохнуть. Теперь, когда Дима набил живот пищей, он хотел спать. Очень сильно.

– Деньги тут, – как-то виновато пояснил Марат. – У двоих мертвяков баксы нашлись. Видать, жили по принципу: все свое ношу с собой. Никому не доверяли, сбережения в карманах таскали. Тут более двух тонн «гринов», и мы прямые наследники. Я в кучу собрал, а потом разделил на четыре равные части.

– Зачем… мне? – удивился Клоков.

– Во чудак! – удивился Марат. – Если дойдем до «железки», ты чем расплачиваться за билет станешь? Хлебом? Флягой воды? Патронами от «калаша»? Там другое в цене! Бери, владей!

Дима забыл про сон. Кивнул, приподнялся. Надо было затолкать деньги во внутренний карман. Он совсем упустил из виду – в сопках другая валюта. Здесь за все платят кровью. Своей. Или чужой.

Он стал прилаживать жиденькую пачку в кармане, и вдруг рука наткнулась на что-то небольшое, круглое. Нет, продолговатое. На дне кармана. Дима медленно потрогал предмет пальцами. Ампула! Ампула со слабительным. Или ядом? Еще с острова! Надо же, он начисто забыл об этом…

И правда, те события происходили тысячу лет назад. В другой эпохе. И на другой планете.

– Костя! – позвал он, вытащил ампулу из кармана. – На, подарок от меня!

– Что это? – удивился спецназовец, разглядывая небольшой сосудик.

Дима устроился поудобнее, так, чтоб камень не резал спину. И подробно рассказал обо всем. Как получил от зэков ультиматум, после драки Лехи-Гестапо и Лишнева.

– Ни фига себе! – отвесил челюсть Константин, дослушав до конца. – И ты ничего не сказал?!

– Я хотел! – выкрикнул Дмитрий.

Вернее, ему показалось, что выкрикнул. Сил было слишком мало.

– Я хотел! Да ты заладил: «Губы не красишь? Губы не красишь?».

Лишнев неловко переступил с ноги на ногу, почесал затылок. Марат Доценко вдруг присел на корточки, принялся хохотать.