Печать Владимира. Сокровища Византии - Елена Арсеньева

– Я говорил, что Радигост мог обнаружить какую-то улику, позволяющую установить личность убийцы его дочери. А ты как думаешь, боярин?

– Возможно, – ответил Артемий. – В таком случае у тысяцкого должны были возникнуть подозрения во время разговора с гостем, поскольку еще днем он нисколько не сомневался в виновности Стриго. Однако такая версия плохо сочетается со следом, оставленным нам Настасьей, и с нашими представлениями о преступнике. Никто из подозреваемых в этом деле не мог убить Радигоста. Стриго в темнице, Альдине недостанет силы, и я совершенно не представляю Ждана в роли отцеубийцы. Хотя именно он больше всего выиграл от смерти отца…

– Если я правильно тебя понимаю, ты полагаешь, что это преступление скорее связано с кражей драгоценностей? – предположил Митько.

– Это кажется мне более вероятным. Ждан не единственный, кто заметил, что Радигост чем-то озабочен. Я тоже пришел к такому же выводу сегодня днем, увидев, что тысяцкий задержался во дворце. Тогда я подумал, что он хотел присутствовать при аресте Стриго, но сейчас полагаю, что у него были другие веские причины задержаться!

– В таком случае заказчик кражи во дворце! – с воодушевлением воскликнул Митько.

– Не обязательно, – с сомнением в голосе возразил Артемий. – Радигост мог провести собственное небольшое расследование и встретить кого-то за стенами дворца.

Трое всадников ехали молча. Они пересекли площадь перед крепостью и добрались до стены. Артемий остановил лошадь на некотором расстоянии от ворот, так, чтобы двое стражников, несущих караул, не могли его слышать.

– В одном я уверен, – заявил дружинник. – Где бы ни находился наш человек, самой важной уликой, позволяющей добраться до него, служит оружие, которым был убит Радигост.

– Но мы не видели кинжала! – хором воскликнули отроки.

– У нас есть только топаз, дающий представление о рукояти! – добавил Митько.

– У нас есть точные сведения об оружии, – заметил дознаватель. – Форма раны указывает нам, что речь идет о кинжале с довольно коротким, но широким и толстым лезвием. Это оружие не принадлежало Радигосту. Из его небольшой коллекции ничего не пропало. Впрочем, кинжал, которым воспользовался убийца, не соответствует ни одному из типов холодного оружия Руси. Речь не идет ни о кинжале, сработанном местным оружейником, ни о византийском кинжале, ни о кинжале работы германских мастеров, привезенном с берегов Рейна. Хотя все эти кинжалы разной закалки, их клинки прямые и тонкие. Они никогда не бывают толстыми. Это тем более не половецкое или печенежское оружие, отличающееся кривыми узкими клинками. У меня нет никаких сомнений: я никогда не видел кинжалов подобной формы!

– Вот поэтому-то убийца и унес с собой оружие, – заметил Митько.

– Однако в то же время это бесценная улика, которая позволит нам схватить преступника, – добавил Василий. – Такой редкий кинжал невозможно не заметить. И какие бы меры предосторожности ни стал отныне принимать убийца, мы обязательно найдем человека, который видел это оружие.

– И не забывайте, что только у бояр есть кинжалы с инкрустированными рукоятками! – напомнил Артемий. – Если бы только удалось поймать сбежавшего Глеба! Допрошенный надлежащим образом, он вывел бы нас на заказчика кражи, который также является убийцей Радигоста!

Рассвет едва позолотил небо, когда Василий в белой льняной рубахе и широких коричневых портах вышел из небольшой комнаты, которую занимал в гриднице. Он вошел в соседнюю, в точности похожую на его собственную. Сундук для одежды и две вешалки, на одной из которых висело воинское снаряжение, а на второй – парадное одеяние, занимали почти все свободное пространство. Обстановку дополняли небольшой столик, табурет и скамья, служившая кроватью. Над скамьей висели меч и боевой топор Митька.

Василий с любопытством взглянул на полки, загроможденные маленькими расписанными деревянными шкатулками, стопками носовых платков, прядями волос, перехваченных шелковыми лентами и другими знаками внимания, которыми девушки удостаивали Митька. Потом он коснулся плеча приятеля. Мгновенно проснувшийся белокурый богатырь сел, сладко потягиваясь.

– Надо же! Ни одного нового трофея! – усмехнулся Василий, показывая на предметы на полках. – Ты начинаешь сдавать позиции!

– Да, – вздохнул Митько. – Видишь белокурую прядь с красным бантом? Это мое последнее завоевание. С тех пор уж месяц прошел. Ты прав, я должен восстановить репутацию!

– Но сегодня ты не сможешь этим заняться, – заметил Василий, мгновенно став серьезным. – У нас два убийства и кража бесценных драгоценностей… и ни одного подозреваемого!

– Не будь таким мрачным, приятель! У нас еще два дня. Как сказал вчера Артемий, убийство тысяцкого связано с исчезновением драгоценностей. Преступник совершил первую ошибку, воспользовавшись необычным оружием. Если нам немного повезет…

– Да, везение нам необходимо, – согласился Василий. – Мы знаем, что старого боярина убил кто-то из высокопоставленных особ, но наши осведомители не вхожи в дома бояр.

– Как бы там ни было, в наших интересах оставаться незамеченными. Как ты думаешь, не подойдет ли нам одежда скромных горожан? – спросил Митько, ударяя ладонью по сундуку для одежды.

Кивнув, Василий добавил:

– Давай все же наденем под кафтаны поддоспешники с железными пластинами. Если встретим владельца кинжала, он наверняка захочет еще раз испытать действенность своего оружия!

Когда отроки встретились в коридоре, на них были старые, поношенные холщовые кафтаны. Наряд дополняли небольшие шапки. Взглянув друг на друга, они удовлетворенно кивнули и направились к лестнице. Стражник у входа по-военному приветствовал их и заговорщически подмигнул. Он наверняка думал, что дружинники решили провести день в галантном обществе, в местах, посещать которые Владимир строжайше запретил своим отрокам.

Пройдя через площадь, Митько и Василий свернули на главную улицу, где служанки с заспанными лицами подметали дощатую мостовую перед лавками, трактирами и банями. Встретив бродячего торговца, который нес на голове большую корзину, они купили два десятка еще теплых пирожков с мясом. Приятели заканчивали завтракать, когда вышли на базарную площадь.

Здесь жизнь била ключом. Первые покупатели бродили между прилавками и сундуками, доверху набитыми товарами, отчаянно торгуясь. Купцы сидели на складных сиденьях у прилавков, застеленных тканью. Некоторые даже соорудили легкие навесы из четырех опор и куска ткани или кожи. Самые бедные торговцы занимали пространство между прилавками, разложив товар на куске холста, постеленном прямо на земле.

Отроки быстро прошагали через наполовину пустые ряды и добрались до северных ворот города, которые вели на пристань. Отсюда широкая дорога, вымощенная дубовыми досками, спускалась по заросшему травой склону непосредственно к причалу на сваях. Главный источник богатства Смоленска – Днепр. Таким образом, город находился на важнейшем пути из варяг в греки.