Удар - Александр Южный

– Молодец, Коко, – похвалил негритенка Мак. – Ты, Джон, идешь со мной. Карло, ты в бар. Будьте начеку. Эти скоты теперь наверняка припрутся. Ведите себя как ни в чем не бывало и делайте круглые глаза, если они будут приставать с расспросами.

Тайгер прошел вместе с Маком в его кабинет.

Мак снял со стены узкий деревянный затвор, за которым оказалось стекло. Сквозь него был виден бар.

– С той стороны зеркало, нас никто не видит, – сказал Мак. – Теперь будем ждать. Они наверняка придут. – Мак положил на стол пистолет. – Хотя такого еще не случалось, – задумчиво добавил он. – Если они сегодня устроют здесь потасовку, это будет открытым объявлением войны. Тогда мы спалим «Скалу». У нас появится полное право на такой поступок. Бальбо давно подбивал нас на это. Чертов экстремист!

Они просидели около часа. Через стекло было видно, как в бар все плотней набивается народ.

– Вовремя виски подвезли, – заметил Мак. – О! – вдруг оживился он. – А вот и гости!

Тайгер посмотрел в стекло и увидел, как в бар, один за другим, вошли рослые парни. Человек восемь, не меньше. Сбившись в кучу, они двинулись к стойке.

Впереди всех шел коротышка. Его наглая, звероподобная рожа успешно компенсировала небольшой рост.

– Кажется, начинается, – Мак встал и, сунув пистолет в карман, сказал Тайгеру: – Я пойду туда, а ты… В общем, когда твоя помощь потребуется, сам увидишь. Только не опоздай.

Вновь прибывшие обступили стойку бара.

– Виски! Мне и моим друзьям! – взял слово коротышка.

Жизо угрюмо обвела всех глазами. Эта компания ей явно не нравилась. Она медленно стала выставлять рюмки.

– Мадам, нельзя ли побыстрей? – рявкнул коротышка.

Жизо открыла рот, собираясь порадовать его теплым словом, но тут за стойкой появился Мак:

– Джентльмены, она плохо себя чувствует. Я вас обслужу. Мак достал бутылку и быстро наполнил рюмки. – Прошу, джентльмены.

Коротышка подозрительно посмотрел в рюмку, а потом на Мака:

– Вы, уважаемый, не слышали случайно пулеметную очередь?

Для своей наружности коротышка объяснялся довольно изысканно.

– Нет, уважаемый. До вашего прихода здесь было шумно, музыка играла и так далее. Так что мы, уважаемый, ничего не слышали.

– И ничего не знаете?

– Не знаю.

– А мне кажется, вы знаете.

– Это почему же? – Мак поставил на стойку рюмку для себя и плеснул в нее немного виски.

– Вы знакомы с теорией Ломброзо?

– Чего? – удивленно протянул Мак.

– Теория Ломброзо, Чезаре Ломброзо. Когда-то существовал такой деятель. Так вот он определял преступников по типу лица. Вы когда-нибудь видели свой профиль, мистер Мак?

– А в чем, собственно, дело? – осведомился Мак.

– Низкий лоб, большие скулы, редкая борода, – говорил коротышка, – типичный преступник.

– У меня нет бороды! – несколько раздраженно произнес Мак.

– Это не имеет значения. У вас щетина, она редкая, – коротышка глотнул из рюмки и сморщился: – Что за дряни ты налил?

– К сожалению, хорошего виски у нас сегодня нет, – ответил Мак.

– Неужели?! – фальшиво удивился коротышка и выплеснул виски на стойку. – Так вот, мистер Мак, с вашей рожей, вы запросто могли стрелять из пулемета.

– Если бы он у меня был, – сказал Мак. – А для вашей рожи, мистер, не знаю как вас называть, вы выказываете немалый интеллект, – добавил он.

Коротышка какое-то время угрюмо молчал, видимо не зная, как отнестись к словам Мака – принять их за оскорбление или за комплимент, а потом обратился к своим приятелям:

– Пошли, ребята.

Они, такой же плотной толпой, как и пришли, покинули бар, оставив на стойке семь нетронутых рюмок.

– Я был уверен, что они устроят потасовку. Но на этот раз обошлось, – произнес Мак, входя в кабинет. – Чертов Бальбо со своим пулеметом. Хотя, с другой стороны, если бы не пулемет, то неизвестно удалось бы нам спасти виски. Бальбо всегда отличался пристрастием к радикальным мерам. Для большинства людей жизнь – это процесс, может быть, не совсем понятный, но верный и необходимый. Бальбо не относится к этому большинству. Для него жизнь – это река дерьма, в которой барахтаются люди. Ныряют с головой, всплывают обратно, тонут, плывут по течению или против. Конечно, он тоже вынужден если не барахтаться в реке, то хотя бы измарать в ней свои ботинки. Никуда не денешься. Но когда его пытаются затолкать в это дерьмо глубже колена, он приходит в бешенство и принимает радикальные меры. Как хирург. Скальпелем чик, и все. Вот такой Бальбо. Похоже, он достал свой скальпель. Ничего удивительного. Ему мешают жить и пытаются заставить барахтаться в дерьме вместе со всеми. И он долго терпел. Вот так! И иди спать, Джон. Если понадобится, я тебя разбужу.

Тайгер проснулся, едва взошло солнце.

Карло и Вассерман еще спали. Феликс бесшумно возился в своем углу, собираясь на работу. Наконец, поскрипывая половицами, он прошел к двери.

– Феликс! – окликнул его Тайгер.

– Да? – Феликс замер на пороге.

– Ты на работу?

Феликс шумно вздохнул:

– Да.

– Сколько ты выуживаешь за день?

– Сто пятьдесят – триста, по-разному.

– Хочу предложить одно дельце. Присядь!

Феликс сделал шаг в сторону Тайгера.

– Так вот, – сказал тот, когда под Феликсом скрипнули пружины его кровати. – У меня есть деньги, но их надо взять…

Феликс криво усмехнулся:

– Просто прийти и взять?

– Не совсем. Есть некоторый риск, но он гораздо меньше, нежели при ощупывании чужих карманов. В центре есть магазин, там в мужском туалете спрятаны деньги.

В глазах Феликса появилась заинтересованность:

– Много?

– Достаточно! Но выносить их из универмага нельзя.

– Фальшивые?

– Настоящие! Но они… от них идет сигнал, но сквозь стены он не проходит. Так что в универмаге ими можно пользоваться.

– Их можно разменять, – быстро сообразил Феликс.

– Вот именно, – сказал Тайгер. – Выручка пополам, а все, что купишь, твое.

Феликс размышлял не больше секунды.

– Идет! – сказал он. – Какой магазин?

* * *

Феликс вернулся к обеду:

– Никогда бы не подумал, что так трудно тратить деньги, – сказал он, вытирая пот с лица.

– Сколько? – спросил Тайгер.

– Не знаю, не успел пересчитать. Взял из тайника три штуки. Мне пришлось сделать тридцать покупок. Никогда столько не делал. Думал, фантазии не хватит, – Феликс стал выкладывать из кармана деньги. Их оказалось две тысячи шестьсот тридцать долларов.