Большая книга приключений для мальчиков - Эдуард Веркин

— А крику-то было…

— Вдохновение — это тебе не компот! — крикнул Жмуркин. — Пегас — не старая кляча, я не могу его между ушами плеткой нахлестать!

— Уши Пегаса… — Витька сочувственно посмотрел на изможденного сочинителя. — Хорошее название. А еще лучше — „Соленые уши Пегаса Жмуркина“.

Генка никакого сочувствия не испытывал, он собирал разбросанную бумагу в стопку и периодически постукивал этой стопкой себя по голове. После чего поглядывал на Жмуркина, жутко улыбался и добавлял к стопке бумагу.

— Ты, Жмуркин, сам хотел клип снимать, — приговаривал Генка при всех этих манипуляциях. — Сам на все подписался, сам деньги у Теплякова взял, сам их потерял. Это тебе клип нужен, это по тебе военное училище плачет! Нам мозги полоскал, орал: дайте мне камеру — я горы сверну, я такого понаснимаю! Ты что, забыл уже?

— Помню-помню, — примирительно проныл Жмуркин. — Только ничего не получается. Чего я только не перепробовал! И рыбу ел для убыстрения мозгов, и шоколад, и орехи. Впустую. Потом в Интернете прочитал, что морская капуста полезна, купил сразу пять банок и съел. Два дня к животу грелку прикладывал.

— Поспособствовало? — осведомился Витька.

— Нет. В смысле, грелка поспособствовала, а капуста нет. Мозги не убыстряются.

— Я тебе удивляюсь, Жмуркин, — сказал Витька. — Как можно пытаться убыстрить то, чего нет в природе?

Жмуркин не ответил. Витька взял какой-то сушеный банан и принялся его безнадежно жевать. Генка складывал из бумажного листа самолетик. Жмуркин рассказывал дальше:

— Пробовал утром писать, пробовал вечером — ничего. Ноги в холодную воду совал… Бесполезно. Вчера даже вниз головой подвешивался, думал, кровь к мозгу прильет — мысли придут. Не пришли.

— Мне кажется, по-другому надо. — Генка запустил самолетик, тот описал по комнате круг и опустился на люстру. — Мне кажется, надо сначала песню придумать, потом к ней музыку записать, а потом уже, в третью очередь, сценарий для клипа сочинять.

Витька согласно угукнул — сушеный банан застрял в зубах и намертво заклинил его артикуляционный аппарат.

— Сначала сочиняется клип, — авторитетно заявил Жмуркин. — Затем к нему пишется песня. Сначала классный видеоряд, затем классная музыка. Так все крутые знаменитости делают. Только таким способом создаются суперклипы. А у тех, кто поступает наоборот, получается всякая дрянь.

— Если тебя слушать, то получается — телега идет впереди лошади, — сказал Генка. — Как-то ненормально. Лучше сначала песню. То есть стихи.

— Стихи у нас Витька пишет, — язвительно сказал Жмуркин. — Вот пусть он и старается. А я потом уж со сценарием как-нибудь разберусь.

Генка посмотрел на Витьку. Тот все еще не мог расцепить скованные бананом челюсти. Генка зыркнул на Жмуркина. Жмуркин слетал в кухню и притащил графин с морсом. Витька отхлебнул.

— Жмуркин, баран, с чего ты взял, что я пишу стихи? — зло спросил он. — Я стихов ни разу в жизни не писал!

— Ладно гнать-то! — не поверил Жмуркин. — У тебя же на физии написано, что ты стихи сочиняешь!

— Сочиняешь? — Генка посмотрел на Витьку пристально.

— Нет! — крикнул Витька. — Не сочиняю! Не сочиняю!

Это было правдой. Витька никогда не сочинял стихов. Иногда, правда, он писал юмористические эпиграммы на политиков и одноклассников, но никому свои произведения не показывал. А за серьезные стихи Витька и вообще не брался. Боялся просто.

— Даже если ты и не сочинял стихов, — Жмуркин достал откуда-то теннисный мяч и принялся долбить им об стену, — даже если ты и не сочинял стихов, то ты их до фига читал! Значит, и сам сочинить сможешь. Все писатели — бывшие читатели, данный факт широко известен…

Витька рассмеялся.

— Тепляков велел закончить через четыре недели. — Генка посмотрел на календарь. — К августу. В военных училищах как раз в августе набор… Одну неделю ты уже угробил.

— Витька, — Жмуркин умоляюще посмотрел на Витьку, — ты же можешь! Давай помоги! Сочини чего-нибудь!

Витька с сомнением прищелкнул языком.

— Витька, — Жмуркин бухнулся на колени, — Витька, все отдам, все!

— У тебя же ничего нет, — сказал Генка. — Тебе же отдавать нечего. А скоро тебя вообще в солдаты забреют…

— Витька! — Жмуркин сделал умоляющий жест.

— Мне нравится, когда он такой, — сказал Генка. — А тебе?

— Мне тоже, — согласился Витька. — Только пусть он еще стенает. Жмуркин, стенай и называй себя дураком.

Жмуркин стал стенать. И дураком себя называть тоже.

— Это больше похоже на завывания, — сказал Витька. — Ну да ладно, Жмуркин, я тебе помогу. Попробую помочь. Но даже если я напишу какие-нибудь стихи, у нас вряд ли что-нибудь получится…

— Почему? — Жмуркин быстро поднялся с колен. — Почему это не получится?

Генка с сожалением посмотрел на Жмуркина:

— Потому что надо музыку сочинить, надо спеть, надо все свести воедино. Это за двадцать минут не делается…

— Это делается за день, максимум за два, — Жмуркин уже рылся в своей записной книжке. — У меня есть один чувак, он в музыкальной студии работает. У них там разных треков — двадцать тысяч, на любой вкус, бери слова и вставляй. Я спою, он отфильтрует, наложит на музыку, аранжировки всякие сделает, потом с видео состыкует — у них компьютеры специальные есть. И возьмет недорого.

— Договарились… Но нам, по крайней мере, будет нужна видеокамера. Хорошая видеокамера.

— На видеокамеру я найду денег, — пообещал Жмуркин. — Попрошу мать, пусть снимет с книжки. У нас кое-какие сбережения имеются.

— Хорошая у тебя матушка, — с завистью сказал Генка. — Все что хочешь для тебя делает.

— Дрессировка, — цинично заметил Жмуркин. — Кстати, вы не забудьте подумать над сценарием…

— Я текст сочиняю, — сказал Витька. — Мне и так работы до фига…

— Тогда хоть ты, Генка, подумай.

— Я слишком тупой, чтобы думать… Ладно, подумаю.

— Тогда завтра в час в вашем сарае… — распорядился Жмуркин. — Пардон, в гараже. Так и запишем.

Витька вышел на балкон. Вдохнул глубоко. Ему очень хотелось сказать, что утренний город был красив… Но не мог он этого сказать. Потому что из Витькиного окна не было видно утреннего города. Из его окна была видна лишь утренняя стена противоположного дома. Она закрывала весь вид справа налево, и Витьке оставалось лишь любоваться солнцем, отражающимся в окнах.

Витька смотрел на солнце и думал, что хорошо бы этот дом к чертям свинячьим взорвать. Выселить из него народ и рвануть. Чтобы воздух был.

Воздуху не хватало даже на балконе. То ли от этого, то ли от того, что полночи Витька пытался придумать текст для песни, голова у него трещала в затылочной области. Витька поднял с пола охладившуюся за ночь гантелю и приложил к затылку. Не помогло. Витька уронил гантелю и в тысячный раз проклял тот час, когда он взялся сочинять текст.