Из крови и пепла - Дженнифер Ли Арментроут

Откуда Хоук это знает? Или он понимает эти мои чувства? Я хотела спросить, но, опять же, мне не нравилось касаться этой темы. Одиночество часто накрывало меня тяжелым, колючим одеялом стыда и плащом, сотканным из неловкости.

Но с Хоуком я не чувствовала себя одинокой, хотя и знала его так недолго. Может, это просто от его присутствия? Когда он находится в комнате, то словно становится ее центром. Или есть что-то большее? Я не могла отрицать того, что он меня привлекает, пусть это и запрещено.

И я не хотела возвращаться в свою комнату и оставаться наедине со смущающими мыслями, с которыми я ничего не могу поделать. Я не хотела еще одну ночь напролет мечтать о том, чтобы пожить полной жизнью, вместо того чтобы на самом деле жить.

Хотя уйти к себе было бы разумно, если я права насчет того, что почувствовала от него. Я могла ошибаться, но что, если не ошиблась? Хватит ли мне силы воли напомнить себе, кто я? Я даже не пыталась это понять.

Но я… я хотела.

Размеренно дыша, я потянулась к его руке, но остановилась.

– А если кто-то увидит меня… увидит тебя?

– Увидит нас? Держащимися за руки? Боги милостивые, как неприлично. – По его лицу опять скользнула быстрая усмешка, и появилась ямочка. – Здесь никого нет. – Он огляделся. – Если только ты не видишь людей, которых я видеть не могу.

– Да, я вижу духов тех, кто сделал неправильный выбор в жизни, – сухо ответила я.

Он хохотнул.

– Сомневаюсь, что кто-нибудь узнает нас во дворе. Мы в масках, а путь освещает только лунный свет и несколько фонарей. – Он пошевелил пальцами. – Кроме того, мне кажется, все будут слишком заняты, чтобы обращать на нас внимание.

Мое безграничное воображение тут же подсказало, чем, возможно, другие будут так заняты, что не обратят на нас внимания.

– Ты очень плохо на меня влияешь, – пробормотала я, вложив свою руку в его ладонь.

Хоук переплел свои пальцы с моими. Тяжесть и тепло его руки оказались поразительно приятными.

– Только плохо и можно повлиять, принцесса.

– Какая-то хромая логика, – заявила я.

Он усмехнулся и направился к выходу в сад.

– Моя логика никогда не хромает.

– Мне кажется, человеку сложно самому судить о своей логике, – заметила я с легкой улыбкой.

Мы вышли в сад, и нас приветствовал прохладный ночной воздух. Мое сердце забилось быстрее от знакомого сладкого аромата цветов и насыщенного запаха сырой почвы.

Я лихорадочно озиралась, выискивая какие-нибудь изменения после моей прошлой прогулки по саду. Они должны быть. Вдоль главной аллеи светили масляные фонари, но на боковых дорожках было темно, туда даже лунный свет не проникал. Я замедлила шаги. Легкий ветерок качал кусты и играл с моими волосами.

– В последний раз я видел своего брата в моем любимом месте, – негромко произнес Хоук.

Его слова переключили мое внимание, и я перестала рассматривать в поисках невесть чего каждый цветущий куст, мимо которого мы проходили. Как будто ожидала увидеть, как с увядших лепестков капает кровь, или что наконец появится герцог. У меня создавалось впечатление, что Хоук не хочет обсуждать связанное с братом горе, поэтому такая тема разговора меня удивила.

– У меня на родине есть скрытые пещеры, о которых знают лишь немногие, – продолжал он. Его пальцы по-прежнему были крепко переплетены с моими. – Чтобы их найти, нужно забраться в один из особых туннелей. Там тесно и темно. Мало кто осмеливался пройти их до самого конца.

– А ты и твой брат осмелились?

– Мой брат, я и наш друг сделали это, когда были совсем юными и наша лихость заглушала здравый смысл. Но я рад, что мы на это решились. В конце туннелей оказалась огромная пещера с такой голубой, бурлящей теплой водой, какую мне никогда не доводилось встречать.

– Как горячий источник?

Из теней донесся негромкий разговор, стихший, когда мы проходили мимо.

– Да и нет. Вода там… Ее просто не с чем сравнить.

– Там?..

Я оглянулась на тропинку, с которой послышались тихие звуки, с усилием сглотнула и быстро отвернулась. Я все острее ощущала руку Хоука в своей, грубые мозоли на его ладонях и силу его хватки. Я вспомнила то тяжелое, пряное и дымное ощущение, которое недавно уловило от него мое чутье.

– Где это… откуда ты?

– Из маленькой деревушки, о которой, я уверен, ты никогда не слышала, – ответил он, сжав мою руку. – Мы забирались в пещеру при каждой возможности. Втроем. Это был наш маленький мирок, и тем временем произошло много событий – событий, которые были слишком серьезными и взрослыми, и мы не могли их понять.

Его голос стал каким-то далеким, будто Хоук пребывал в другом месте и времени.

– Нам нужно было это убежище, куда мы могли уйти, не беспокоясь о том, что тревожило наших родителей; где не было этих нервных разговоров шепотом, которые мы не совсем понимали. Мы знали достаточно, чтобы понимать: надвигается что-то плохое. Пещера была нашим раем. – Он остановился и посмотрел на меня. – Как этот сад для тебя.

Мы стояли в нескольких футах от фонтана со статуей Девы в вуали, и до нас доносилось журчание воды.

– Я потерял обоих, – сказал Хоук. Хотя глаза его были в тени, взгляд его не утратил своей силы. – В юности – брата, а спустя несколько лет и лучшего друга. Место, которое когда-то было воплощением счастья и приключений, превратилось в кладбище воспоминаний. Я не мог и помыслить о том, чтобы отправиться туда без них. Как будто там завелись привидения.

Мне не нужно отпускать чутье, чтобы понять: он охвачен болью. Применять на нем мой дар дважды – плохая идея, особенно после того, как мои способности начали развиваться. Но все равно я сосредоточилась на очень поверхностных радостных мыслях и на мгновение позволила им хлынуть через наши соединенные ладони.

Его рука слегка задрожала, и я заговорила, чтобы его отвлечь.

– Понимаю. Я все время оглядываюсь, надеясь, что сад выглядит иначе. Как будто видимые изменения отразят то, каким он мне кажется теперь.

Хоук откашлялся.

– Но сад такой же?

Я кивнула.

– У меня ушло немало времени на то, чтобы справиться с нервами и вернуться в пещеру. Я чувствовал себя так же – как будто в мое отсутствие вода должна была превратиться в болото, грязное и холодное. Но на самом деле не превратилась. Она осталась такой же спокойной, голубой и теплой.

– И ты заменил печальные воспоминания счастливыми? – спросила я.

Он покачал головой, и лунный свет выхватил полуулыбку на его лице. Из его черт ушло напряжение.

– Возможности не представилось, но я собирался.