Толлеус, искусник из Кордоса - Дмитрий Коркин

– А архейский амулет тоже из дерева сделаешь? – не унималось альтер эго.

– Нет, конечно. Но ведь можно собрать простого голема, без пальцев. В городе на хорошей дороге они не нужны вовсе. Тогда вполне можно обойтись обычными амулетами.

Пессимист замолчал, и старик понял, что идея и правда недурна.

День участия в финале Турнира стремительно приближался. Уже вот-вот должны были начаться выступления в прочих номинациях, а там и до полосы препятствий рукой подать. Толлеус знал, что Маркус ежедневно посещает арену, но сам он не стремился увидеть какой-нибудь конкурс красоты и грации. Его интересовала лишь своя номинация. В этот раз старик твердо нацелился самолично хорошенько все осмотреть перед выступлением, чтобы быть во всеоружии. Так он и сказал начальнику в одну из встреч: пусть подсуетится и добудет билет. Однако посол его разочаровал: сейчас познакомиться с трассой не получится.

– В финале все по-другому, – пояснил он.

Как оказалось, не будет длинного пути, не будет толкотни на старте. Все участники будут выступать по очереди, друг за другом, время от старта до финиша займет у каждого от силы полчаса. Но сами препятствия – не в пример сложнее. Арену специально перестраивают каждый год ради одного этого выступления, не жалея сил, денег и чародейства. Маркус, исходя из многолетнего опыта посещения подобных мероприятий, уверенно заявил, что на большущей овальной площади выстроили нечто вроде лабиринта под открытым небом. В нем нельзя заблудиться, но пройти его непросто. Будет три возможных маршрута, каждый из которых имеет свои нюансы. Где-то проще пройти тому, чья сильная сторона – ловкость, быстрота и филигранная точность управления, другой путь больше подойдет чародеям, чьи големы пластичны и функциональны, последний маршрут выбирают те, кто делает ставку на выносливость. Големщикам предложат попробовать свои силы на каждом маршруте, хотя многие ориентируются только на один из них. Никакой тайны в лабиринте нет. Непосредственно перед выступлением всех участников проведут по арене и покажут отличия против прошлого года. Пока же оробосские власти по сложившейся традиции никого туда не пускают, провоцируя всевозможные слухи и подогревая тем самым и без того высокий интерес к мероприятию.

– Почему так? – искренне изумился Толлеус. – Мне казалось, финал должен быть такой же, как в отборочном туре.

Маркус снисходительно усмехнулся:

– Отборочный тур – это не тренировка, не ступенька к пьедесталу. Туда может заявиться любой желающий. Чародеи в своих школах все поголовно учатся создавать големов и управлять ими. Но сам понимаешь, это несерьезно. Да, любой из них горазд собрать вместе несколько палок и заставить их как-то двигаться. Но чихни у него за спиной – и он уже потерял концентрацию, и голем рассыпался. Таких «мастеров» надо отсеивать. Каждый новый участник должен доказать, что хорошо управляет големом и при этом крепко держит над ним контроль. Именно поэтому длинная дистанция и тяжелый маршрут в первую очередь для людей, а не для их творений. Когда участник покажет, что с этим у него проблем нет, вот тогда он уже допускается до финального Турнира, где настоящие корифеи меряются мастерством. На широтонской арене големщикам не надо месить ногами грязь, взбираться на горы и форсировать реки. В лабиринте для людей сделана удобная дорожка, где их жизни и здоровью ничто не угрожает. Зато големам пройти по-настоящему трудно.

Подивившись такому хитрому методу, Толлеус подсчитал время на весь Турнир. Если по полчаса на участника, да каждый выступает трижды, то големов должно быть не больше десятка, чтобы уложиться в один день. Оказалось, что он недалек от истины: однажды в финале выступало всего двадцать чародеев, и никогда их не было больше пятидесяти.

– Тридцать минут – это максимум, обычно сходят с дистанции раньше, – сказал Маркус. – Трижды выступают лишь единицы – големы у большинства специализированные. Кроме того, в Оробосе, как ты заметил, очень распространен тотализатор. – При этих словах посол брезгливо сморщился. – Так что на арену выходят сразу по трое, если они выбрали разные маршруты. Хотя лично я считаю, что познавательнее полностью смотреть выступление каждого участника, иначе распыляется внимание и что-то важное можно пропустить. – Посол замолчал, но тут же вспомнил суть вопроса и добавил: – Если участников будет много, судьи растянут бег с препятствиями на два или даже на три дня, это не возбраняется.

Впрочем, у Толлеуса пока хватало забот. Сделанные на заказ по человеческому образу и подобию руки для Паука неожиданно вызвали кучу проблем. Во-первых, из-за изменившегося центра тяжести голем ощутимо клевал носом. Чудесный артефакт помог, но не сразу: искусник потратил много времени, прежде чем сумел «объяснить» бестолковому амулету, что бадья должна располагаться ровно. Пришлось усложнить конструкцию искусной сферой по поверхности металлических дуг, но зато теперь даже на наклонных поверхностях старик сидел внутри ровно относительно земли.

Второй проблемой новых конечностей стало управление. Самой рукой худо-бедно двигать получалось, но пальцы оказались Толлеусу не по зубам. Потратив целый день, он понял лишь одно: так ничего не выйдет. Требовалось что-то другое.

Пожав плечами, искусник съездил к Маркусу и изложил суть. В самом деле, почему только у него должна болеть голова? Пускай империя помогает, нельзя все спрашивать с одного старика, пусть даже главного конструктора. Посол пообещал подумать и сообщить результаты вечером.

Когда наступили сумерки, черная карета посольства подкатила к мастерской. Профессор Искусства выглядел немного расстроенным. У него в коллекции нашлось весьма интересное плетение, которое называлось «призрачная длань». Оно формировало невидимую руку, послушно повторяющую на расстоянии все движения конечности искусника. При этом ее сила зависела не от мускулов человека, а от количества потраченной маны. Штука очень удобная. Если бы не Турнир, то это решение было бы идеальным. Однако по правилам соревнований големы должны все делать сами, без помощи поводырей. То есть на окружающий мир Паук должен воздействовать только своей материальной сущностью. Если же предполагалось использовать Искусство, то все плетения требовалось активировать перед стартом. Даже защитную сферу, которую сделал старик для спасения своего бренного тела, придется поставить заранее или не пользоваться ею вовсе.

Толлеус тоже погрустнел. Не из-за того, что оказался в тупике: мысли по решению были. Просто очень уж хотелось сделать настоящую искусственную руку, как в памятном видении. На самом деле без нее легко можно обойтись. Она нужна, чтобы убедить себя в том, что все необходимые знания и навыки есть, что видения не такие уж и заманчивые, чтобы слепо гоняться за ними.

Еще до ответа посла искусник уже подумывал сделать вместо пальцев нечто попроще – вроде тех челюстей, которые он пытался приспособить для жевания твердой пищи, пока не изобрел чудо-ложку. Конечно, свободы движения получилось бы мало: сжал-разжал и все. Зато приделать такую клешню несложно. Управлять ею не очень удобно, но можно наловчиться. Тонкие манипуляции такой рукой тоже невозможны. Так что если снова на мостовой блеснет монетка, поднять не получится. Но отбрасывать с дороги бревна – вполне, и этого достаточно. Правда, теперь, с новым плетением от Маркуса можно подумать еще: оно открывало интересные перспективы.