Александровскiе кадеты. Том 2 - Ник Перумов

К чести Петра, выслушал он Фёдора с поистине спартанским хладнокровием. И никаких замечаний, что более подошли бы его, Фединой, маме, не делал. Сосредоточенно кивнул, положил другу руку на плечо и сказал:

– Спасибо, Федь. Я понимаю. Умру, но не пикну. А вечером думать будем. Хотя, сдается мне, кой-чего уже сейчас предположить можно… не, не спрашивай. Это всё гипотезы, – важно закончил он.

День тянулся томительно и натужно. У Фёдора всё валилось из рук. Схлопотал выговор от Иоганна Иоганновича, на физике, где Илью Андреевича заменял штабс-капитан Шубников, нарвался на замечание («Кадет Солонов, вне зависимости от чего бы то ни было, долг ваш – овладевать знаниями!») с записью, в общем – сплошные неприятности!

Петя Ниткин, выслушав друга, держался молодцом. Со стороны ничего и не заметишь, разве что чуть больше задумчив, чем обычно.

Уроки до самого конца дня шли своим чередом, потом пришли Ирина Ивановна с подполковником, повели седьмую роту на снежную полосу препятствий – раньше она служила излюбленным местом яростных перестрелок на снежках, в которых Фёдор принимал самое живое участие; на сей же раз, пару раз получив комками в плечо и бок, он не завёлся, как обычно, не кинулся с удвоенной энергией отвечать сопернику; нет, угрюмо закончил дистанцию, далеко не первым и даже не вторым, в середине, и мрачно, ни на кого не глядя, вернулся к ожидающим.

Ирина Ивановна зорко на него взглянула, подошла.

– С Ильёй Андреевичем всё будет в порядке, – сказала вполголоса, но с непреклонной убеждённостью. – Мы все молимся за его здравие… и врачи стараются. Я слышала, профессор Вельяминов и в самом деле решил использовать то средство доктора Тартаковского, сегодня за ним послали… Всё будет хорошо, Федя.

«Может, и будет, – мрачно думал кадет Солонов, тащась обратно в главное здание корпуса на ужин. – Может, и будет, да только убийцы эти – они вернутся. Упорные, упрямые, видать. И рисковые».

Но кто?! Кто они такие? Кому и чем мог помешать Илья Андреевич?

Конечно, если он, Фёдор, прав и на самом деле господин Положинцев пришёл из того же потока времени, где в 1972 году живут и здравствуют профессор Онуфриев, его внук Игорёк, девчонка по имени Юлька Маслакова и другие, – то не мог ли кто-то ещё догадаться об этом? Или… а что, если дружки того самого Никанорова, что привёл полицию на дачу профессора, – что, если дружки добрались и до его, Фёдора, времени? И хозяйничают тут?

Мысль, которой надлежало немедля поделиться с Петей. Однако Ниткин, выслушав взахлёб выданную ему теорию, только пожал плечами.

– Что ж тут удивительного? Я сам про это только и думаю. Никаноров тот – такие не шутят.

– А что же нам делать?

Ниткин помолчал, потом вздохнул:

– Ничего не поделаешь, придётся Илье Андреевичу всё рассказать, как только можно будет. Сказать, что мы у него были, там. И что на него охотятся – те, из его времени.

– А ты уже так уверен? А что, если это неправда?

– Да кто ж ещё мог такую машину прямо в корпусе построить? Федь, ну ты что в самом деле?

– Да я ничего, – уныло ответил тот. И в самом деле, чего он? Сам ведь уже почти убедил себя, что не может быть Илья Андреевич человеком их времени, что явился он в него извне, а теперь чего-то вдруг заколебался. – Но всё-таки, Петь, нужно доказательство, настоящее, железное…

– Мы ему скажем, – убеждённо заявил Ниткин. – Это и будет доказательство, настоящее, железное, какое хочешь.

– Ага, а он скажет – ничего не знаю, ничего не ведаю, о чём вы, кадеты, надо вам в душ этого, как его, Шор… Шур…

– Шарко. Состоит в обливании подверженного истерии пациента…

– Да хватит тебе, всезнайка! Зине это рассказывай! – Федя даже обиделся, и Петя, покраснев, сразу же принялся извиняться и каяться.

– Ну а если откажется?

– Не откажется, – подумав, сказал Петя. – Мы ж там были. Он же поговорить наверняка захочет.

Федю это, надо признаться, ничуть не убедило, но аргументы кончились и у него.

Лёвка Бобровский кидал на них взгляды, где, по витиеватому выражению Пети, «подозрительность только что по щекам не стекала», но ничего не говорил.

Илья Андреевич Положинцев остался лежать в лазарете, своим чередом шли уроки и катились дни, а Фёдор, раз уж поговорить с учителем физики всё равно было невозможно, решил «взяться», как порой выражалась мама, за сестру Веру.

После их городского приключения старшая из детей Солоновых изрядно напугала и маму, и нянюшку, погрузившись в беспричинную меланхолию. Меланхолия эта весьма тревожила Анну Степановну, но традиционным средствам – походу по модным лавкам – отчего-то не поддавалась.

В ближайший же отпуск Фёдор загнал сестру в угол – пока мама с няней и Надей хлопотали в столовой, накрывая на стол. За окнами стоял студёный февраль, близилось Сретенье, а сама Вера во всём чёрном, будто вдова, похудевшая и осунувшаяся, вяло отбивалась от Фединых наскоков.

– Да не вижу я их никого!.. Да, совсем-совсем никого! Ни там, ни там!

– Вот что, – вполголоса сказал сестре Фёдор, – я тут подумал, подумал… надо этим твоим эсдекам побег постараться устроить. Ну, чтобы у них сомнений на твой счёт бы не возникло.

– Ух ты! – искренне изумилась Вера. – Побег!.. Это как же?

– Ну, как… – Если бравый кадет и смутился, то лишь самую малость; Ник Картер с Натом Пинкертоном выручили и тут. – Отбить при перевозке! Или с фальшивым ордером в Дом предварительного заключения явиться!

– Умён ты, братец, не по годам, – фыркнула сестра. – Придумаешь же такое! Отбить!.. Кто отбивать-то станет? Или где мы тебе этот «фальшивый ордер» добудем?

– Где бы ни добыли, – упрямо сказал Федя, – а только, если достану, – пойдёшь их освобождать? Ну, чтобы они в тебе не сомневались?

– Так побег, значит, не должен удаться?

– А ты как думаешь?

– Ну конечно не должен! – выпалила Вера. – Они ж бунтовщики!.. Куда хуже тех же бомбистов!.. Бомбисты в худшем случае один эшелон семёновский подорвут – а эти всю Россию под откос пустят!..

Это были верные слов. Иных Вера бы сейчас сказать и не могла.

– А отчего же ты своим в Охранное отделение знать не дашь? – самым невинным тоном закинул наживку Фёдор. – Глядишь, они бы тебе и с ордером помогли! А потом оставшихся на свободе смутьянов бы переловили!..

– Д-да. – Голос у сестры дрогнул. – П-переловили бы…

– Ну вот! Их всех – в Сибирь, и никто тебя не тронет. Ты-то чиста!.. Рисковала ради них всем!..

– Да погоди, погоди, – кое-как отговаривалась Вера, – экий ты быстрый! Всё уже решил и всех по сибирям распихал…

– Я б их вообще… – мрачно сказал Федя. – Чтоб никто из них мою б сестру не пугал!