Танец Арлекина - Том Арден

Он вывернул карманы куртки и обнаружил там две вещи. Зеленую тростниковую дудочку — что-то вроде свистка. Сержант поднес дудочку к губам, дунул. Дудочка запела негромко, высоким тоном. Сержант швырнул её на землю и растоптал. Ваганская пакость. А еще… еще сержант обнаружил лист бумаги — страничку из книги. Бумага была дорогая, кремового цвета, гладкая, листок был аккуратно сложен. Сержант Банч развернул листок. Записка? Всего четыре слова, написанные изящным мягким почерком. Писала явно женщина.

«Тор, я тебя люблю».

Сержант выгнул бровь и задумался о том, будет ли это…

— Я умираю?

Но на этот раз все было иначе. На этот раз умирать было сладко и приятно. Смерть казалась нежным сном. Джем открыл глаза и увидел перед глазами коричневые и зеленые пятна. Потом он снова зажмурился. Наверное, у него кружилась голова. Теперь он даже не мог представить, что за сила заставила его броситься из окна. Он почти забыл об этом.

— Нет, дитя, ты не умрешь.

Услышав этот голос, Джем не испугался. Голос скользнул в его сознание, словно сухой, упавший с дерева листок в несущийся мимо поток. Голос был низкий, тихий, усталый и мудрый. Казалось, все страдания мира собраны в этом голосе. Страдания пережитые и искупленные.

Этот голос Джем где-то слышал прежде.

— Кто ты такой? — проговорил он, глядя в зеленовато-коричневую пелену.

— Тише, дитя. Ты еще слаб.

Джем снова погрузился в приятную дремоту. Он смутно помнил, как летел из окна и как упал на что-то мягкое, пахучее и колкое. Упал почти бесшумно.

Но теперь он лежал не на стоге сена.

Джем пошевелился.

На этот раз, когда он открыл глаза, он все увидел четко и ясно. Сначала он увидел неровный потолок и стены пещеры, пляску света и теней, потом — дымящий очаг посередине пещеры, а у огня — фигуру человека в темном плаще с капюшоном. Человек обернулся и направился к Джему. В руке он держал жестяную кружку. От ароматно пахнущего настоя шел пар.

— Выпей немного, дитя.

Джем выпил. Настой был горьковатый, но, как ни странно, показался Джему приятным и успокаивающим. А потом Джем почему-то вспомнил накрытый к чаю столик в Цветущем Домике.

«Тебе налить, Натаниан?»

Джем посмотрел на свои руки. Ногти обломаны, запястья в ссадинах и царапинах. Его зазнобило. Он поднял глаза и постарался сосредоточить взгляд на том, кто склонился к нему.

«Злой человек. Порочный, грешный, злой человек».

И тут Джем разглядел лицо старика, спрятанное под капюшоном. Покрытые рубцами шрамов пустые глазницы…

— Ой!!!

Джему было и страшно, и больно. От страха он дернулся и попытался сесть, но, как только попытался, почувствовал, что у него жутко болит все тело.

Старик бережно взял кружку из рук Джема.

— Осторожнее, дитя, — сказал он, — твои раны еще не зажили.

— Раны? — прошептал Джем, упал на спину и несколько мгновений не мог думать ни о чем, кроме топора досточтимого Воксвелла. Потом он приподнял голову и попытался разглядеть свои ноги. Он лежал на какой-то низкой, грубо сколоченной лежанке. Изножье скрывала глубокая тень, но все же Джем разглядел под одеялом очертания своих изуродованных болезнью ног.

Он немного успокоился.

Позднее, по прошествии времени Джем вспомнит о том, как бежал из Цветущего Домика.

Сначала он уполз под деревья, а потом из сада перебрался в лес. Там он то хватался за низкие ветки и ухитрялся подниматься почти во весь рост, но большую часть пути полз на животе, волоча по земле непослушные, неподвижные ноги. Время от времени он просто лежал посреди папоротников и кустов вереска — лежал обнаженный, замерзший, истекающий кровью. Мог ли он погибнуть? В какие-то мгновения Джем переставал чувствовать вообще что-либо, кроме боли, а в какие-то переставал чувствовать даже боль. Наверное, за миг до того, как он окончательно потерял сознание, он и увидел склонившееся к нему лицо человека, испуганное и заинтересованное. Это случилось утром, когда солнце уже ярко светило сквозь листву, и это лицо показалось Джему похожим на листок дерева.

Но это было другое лицо, не лицо этого старика.

— Я — Катаэйн.

Только вечером, несколько дней спустя, Джем, наконец, сумел разглядеть девушку — раньше он видел только её размытые очертания. Прежде девушка близко к нему не подходила, она выглядывала из-за спины старика в плаще с капюшоном. Только теперь Джем понял: это то самое лицо, которое мелькнуло у него перед глазами тогда, когда он решил, что умирает. Теперь он сидел на лежанке и с аппетитом поглощал похлебку из сладковатых кореньев, миску с которой ему застенчиво подала девушка.

Джем поднял взгляд.

— Катаэйн, — медленно повторил он имя девушки. Он тоже смутился. А девушка не сводила с него глаз. Грива спутанных черных волос, смуглое, широкоскулое лицо. Большие, пытливые глаза. Джем заглянул в эти глаза.

Она спасла ему жизнь.

Вспомнил ли он тогда о чумазой девчонке, что дразнила его много лет назад из-за того, что он не умеет ходить?

Может быть, и вспомнил, но гораздо ярче он вспомнил себя самого — как он, закусив до боли губу, хватается за плети плюща, а плети раскачиваются, как он отпускает одну руку, а на ладони у него лежит сверкающая золотая монетка.

«Ты что-то уронила».

— А монетка до сих пор у тебя?

Девушка только рассмеялась в ответ. Тогда, в тот день, она отвернулась и ушла и больше к Джему не подходила. Потом она стала оставаться возле него подольше. Как-то раз она взяла Джема за руку и дала ему пощупать край подола своей домотканой юбки. Джем нащупал маленький твердый кружочек. Девушка вшила монетку в подол!

— Я с ней никогда не расстанусь, — сказала Ката.

Почему-то из-за этого Джему стало необъяснимо радостно. С того дня, почти всегда, когда Ката садилась рядом, он нащупывал пальцами зашитый в её юбку золотой.

Шли дни.

Силы постепенно возвращались к Джему, и настал день, когда Ката помогла ему добраться до выхода из пещеры и вывела на лужайку. Там они сидели вечерами до темноты. Иногда к ним присоединялся старик, иногда они оставались одни.

Джем поражался тому, как жила эта странная девушка, и тому, сколько она всего умела. Порой к ней прилетали птицы, приходили разные звери — веселые белки и пугливые малиновки. Как-то раз подошла даже лиса с ослепительно рыжим хвостом. Когда Джем пробовал расспрашивать девушку об её удивительных способностях, она только пожимала плечами и, похоже, не понимала, чему тут удивляться.

Да и вообще она многого не понимала. Время от времени она заявляла: «Когда ты поправишься, я тебя отведу к реке» или «Когда ты поправишься, мы пойдем гулять в чащу леса. Мы поищем лесного тигра, найдем его логово».