Мароны. Всадник без головы - Томас Майн Рид

На отца ее, однако, последнее открытие произвело совсем иное впечатление. Его отнюдь не утешило, а, наоборот, чрезвычайно напугало то обстоятельство, что Герберт ушел куда-то с начальником маронов. Джесюрон помнил, как настойчиво расспрашивал Герберт об участи сбежавшего с фермы, до полусмерти избитого раба, темнокожего принца. И ему, Джесюрону, пришлось давать довольно уклончивые ответы. А теперь, конечно, Кубина рассказал Герберту всю правду, а это грозит работорговцу весьма неприятными последствиями.

Узнав все подробности этой скверной истории, молодой англичанин едва ли пожелает после этого назвать Джекоба Джесюрона своим тестем. Старик не сомневался в этом - ему было известно благородство Герберта. Вернее всего, он совсем покинет Счастливую Долину. Может быть, именно это и произошло? Тогда хитроумный план полностью провалился и убийство совершено зря. А в том, что судья уже мертв, Джесюрон не сомневался. Яд Чакры или ножи касадоров к этому времени должны были сделать свое дело.

Но как, когда и где это совершилось? И неужели все впустую?

Вот какие мысли терзали Джесюрона всю долгую бессонную ночь. Он почти не смыкал глаз, сидя в кресле на том же самом месте, что и накануне. Но не угрызения совести, а страх не давал ему спать. Под утро его тревога стала настолько невыносимой, что Джесюрон решил отправиться к Чакре. Колдун, конечно, уже вернулся.

Джесюрон не понимал, зачем Чакре понадобилось идти следом за судьей. Наверно, старик побаивался, что яд окажется недостаточно быстрым, и пошел сам, чтобы в случае надобности прикончить Лофтуса Вогана собственноручно. А может быть, Чакра хотел своими глазами увидеть гибель ненавистного врага? Или просто ограбить его труп?

Итак, работорговец покинул кресло и, одевшись, зашагал к Ущелью Дьявола.

Покинув пределы своих владений, Лофтус Воган некоторое время ехал проселочной дорогой, а затем выбрался на проезжий тракт, пересекающий остров с севера на юг, от Монтего-Бей до Саванны. Чтобы добраться до столицы, надо ехать в Саванну верхом, а дальше морем из любого ближайшего порта.

Когда едут в Спаниш-Таун по суше, то пользуются северной дорогой, ведущей к гавани Фалмут, а оттуда берут направление на Сент-Аннис-Бей и далее через весь остров до места назначения. Иногда ездят и южной дорогой, минуя Саванну. Тогда надо ехать от Лаковии до района Сент-Элизабет.

Но мистер Воган предпочел более легкий способ путешествия. Он решил плыть морем и потому держал путь к порту Саванна. Он знал, что каботажные суда постоянно совершают торговые рейсы между Саванной и портами южного побережья острова, и надеялся быстро добраться до Кингстона.

У него были на то и другие причины, о которых уже упоминалось. Саванна была судебным центром западного округа острова, куда входили пять больших районов: Сент-Джеймс, Гановер, Вестморленд, Трелони и Сент-Элизабет, а тем самым и город Монтего-Бей. В Саванне заседал окружной суд, а дело, которое Лофтус Воган намеревался начать против Джекоба Джесюрона, входило в его компетенцию. Присвоение двадцати четырех рабов - нешуточное преступление. Это не обычная кража. Лофтус Воган еще не решил, как сформулировать обвинение против работорговца. В Саванне он рассчитывал получить совет опытного юриста.

До Саванны был только день пути, и поэтому судья Воган выехал в сопровождении одного слуги. Если бы он решил добираться до столицы сущей, дело обстояло бы иначе: по обычаям Ямайки, такую важную особу сопровождал бы целый отряд слуг.

* * *

День выдался на редкость знойный. Особенно жарко стало к полудню, когда солнечные лучи начали падать отвесно на меловую дорогу. Ехать было очень трудно. В довершение судья, который выехал из дому больным, с каждым часом чувствовал себя все хуже. Несмотря на жару, у него дважды повторился приступ сильнейшего озноба, который сменялся лихорадкой и нестерпимой жаждой. Эти приступы сопровождались рвотой и судорогами.

Лофтус Воган сделал бы привал задолго до наступления ночи, но остановиться было негде. Первую половину дня дорога шла по довольно населенным местам, где было расположено много плантаций. Но тогда судья еще не чувствовал себя так скверно и отказывался отдыхать. Он только дважды остановился напиться и пополнить запасы воды. По-настоящему плохо ему стало только к вечеру. Но теперь они ехали по глухой части Вестморленда, где на много миль не встретишь ни одного жилья.

Ближе всего была большая сахарная плантация, носившая название «Мирная Равнина». Там Лофтус Воган мог рассчитывать на самый радушный прием, ибо хозяин плантации не только славился своим гостеприимством, но и был к тому же его личным другом. Судья с самого начала собирался переночевать в Мирной Равнине. Не желая отступать от намеченного плана, он продолжал путь, несмотря на ужасную слабость. Он с трудом держался в седле. Время от времени ему приходилось останавливаться, чтобы набраться немного сил.

Из-за этих задержек они достигли границы поместья Мирная Равнина только на закате. Лофтус Воган увидел это поместье с гребня холма, на который они выехали как раз в тот момент, когда солнце спускалось в Караибское море за далеким мысом Негрил. В широкой долине, где сгустились лиловые сумерки, Лофтус Воган различил дом плантатора, окруженный просторными сахароварнями и живописными негритянскими хижинами. Оттуда доносился шум работы, гул людских голосов, звенящих в свежем вечернем воздухе; видны были проворно снующие по усадьбе фигуры мужчин и женщин в светлых одеждах. Но Лофтус Воган смотрел на все это помутневшим взором, и все звуки казались ему неясным шумом. Как моряк, потерпевший кораблекрушение, смотрит на сушу, не надеясь добраться до нее, так смотрел Лофтус Воган на Мирную Равнину. Нет, у него не хватит сил ехать дальше. Он уже не мог держаться в седле и, соскользнув с него, рухнул на руки слуги.

У обочины дороги, наполовину скрытая деревьями, стояла негритянская хижина, окруженная жалким подобием изгороди, за которой когда-то находился огород. Все было в полном запустении. Огород совсем зарос, для чего в тропическом климате достаточно и одного года. Хижина была необитаема. И в эту-то лачугу был отведен слугой - вернее, отнесен - судья. Идти сам он уже был не в состоянии.

В углу хижины виднелся бамбуковый настил. Сюда слуга и уложил судью, подстелив ему попону, а сверху накрыв плащом. Затем, напоив больного, он по его приказу сел на коня и помчался в Мирную Равнину.

Лофтус Воган остался один.

Но одиночество Лофтуса Вогана скоро было нарушено.

Еще не смолк стук подков, как через дверь на пол легла тень человека. Больной, лежавший на бамбуковом ложе, непрерывно стонал от ужасных болей, но он заметил, что в хижине вдруг потемнело, как будто кто-то заслонил вход. Казалось бы, в эту минуту больного должно было обрадовать появление любого человека - да, человека, но не призрака... Дверь хижины выходила на запад, и перед ней не было деревьев. Ничто не преграждало доступа лучам заходящего солнца, бросавшим красноватый отблеск на глиняный пол, - ничто, кроме зловещей фигуры, в которой Лофтус Воган узнал того, кого считал давно умершим, - Чакру, жреца Оби.