Приют для списанных пилотов - Валерий Хайрюзов

Сергей посмотрел на него и не увидел взгляда, такие вот отсутствующие глаза он встречал у нанюхавшихся насвая афганцев. Но не это поразило его, покоробил тон. Соединив все прошлые разговоры и разборки, он уловил одну закономерность: собратья по бичарне почему-то считали возможным не подбирать выражений и жалить как можно больнее. Сделай он то же самое — раздавался бы вселенский вой. Признаться, это ему уже порядком надоело. Он знал: идти против стаи — себе дороже. Нет, он их не боялся. Один на один Сергей валил любого, недаром артельщики меж собой называли его Медведем. До сих пор они старались не заходить далеко, но на этот раз шагнули за красную черту.

— Конечно, травку щипать лучше здесь, а молоко доить у себя и стонать: обижают, мол, — усмехнувшись, сказал Сергей. — Питаетесь обидами, как падалью.

Дальше все пошло по нарастающей, когда слова не подбирают, а, наоборот, ищут пообиднее и позлее. Что в ответ кричали ему, Сергей не помнил. Вдруг сзади раздался гортанный крик:

— Я тебе счас, ишак, кышки выпущу!

Обернувшись, Сергей увидел идущего на него с ножом Аслана. Он бросил взгляд по сторонам: бичарня напомнила многоглазого, жаждавшего крови зверя. Сергей носком левого сапога сдернул с пятки правый и резким движением ноги метнул его в Аслана. Тот, уклонившись, выбросил вперед руку, пытаясь достать Сергея ножом. Откинувшись назад и повалившись на бок, Сергей левой ногой нанес горизонтальный удар по его вытянутой руке. Этим приемом Сергей владел в совершенстве, в армии на занятиях по карате ему не было равных. Взъемом ноги он попал точно в локоть, нож вылетел из руки и ударился в стену. А дальше началась рукопашная, собратья скопом набросились на одного. Наверное, все могло закончиться для него плохо, но выручил начальник участка. Он влетел в комнату и выстрелил из ружья в потолок.

— Прекратите! — закричал он. — Пристрелю!

На другой день Сергея, как зачинщика драки, рассчитали по тарифу, и он пешком по тропе ушел через тайгу к дороге на Бодайбо. Только спустя двое суток добрался до города и улетел в Иркутск. В аэропорту узнал, что в Москве произошел путч. Искать правду оказалось негде и не у кого.

Кем он только не пробовал работать с тех пор! Время началось смутное, подлое. Единственная радость — ему удалось закончить факультет журналистики Иркутского университета. Друзья предложили работу в газете. Та далекая бодайбинская драка как бы отделила для него прежнюю жизнь, где, казалось, все было ясно и понятно. Нынешняя — стала напоминать езду по бездорожью, где приходилось двигаться на ощупь, то и дело рискуя свалиться в яму или за первой кочкой сломать себе шею. Однажды от газеты его направили в аэропорт, где работал его брат Петр, — на встречу с депутатом Коршуновым. Летчики решили вправить мозги своему коллеге за то, что он не поддерживает Ельцина.

— Ну как я могу поддерживать его? — говорил Коршунов. — Ельцин с Козыревым сдали всех наших друзей в мире. Россия проголосовала за введение санкций против Югославии. А это равносильно тому, что всадить нож в спину своим братьям. Я только что вернулся из Америки, выступал в Висконсинском университете. Едва упомянул сербов, как поднялся звериный вой.

— А нам какое дело до югославов?! — раздались выкрики в зале. — Сами бучу затеяли — пусть сами и расхлебывают! А тебя мы как выдвинули, так и задвинем. Тоже нам политик нашелся!

— Вы как были баранами, так и остались! — в сердцах выпалил Коршунов. Провокаторы гонят народ на убой. Значит, зажмурив глазки, будем шагать и радоваться, что не мы, а югославы первыми под нож попали?

Желая поддержать Коршунова, Сергей попросил слова. Он видел: здесь все та же крикливая стая.

— Проще простого задвинуть своего, — сказал он. — А завтра задвинут вас. Ну, не вас, так ваших детей.

Дальше ему говорить не дали, все те же стали кричать: кто, мол, ты такой учить и лезть не в свое дело. Но тут со своих мест поднялись молчавшие до сих пор летчики и заставили крикунов замолчать. Сергей заметил: таким поворотом больше других был недоволен Петр.

А когда встреча закончилась, он остановил Сергея и сказал, что больше не пустит его на порог.

— Катись ты… — буркнул Сергей. — Посадили на шею Ельцина и радуетесь. Завтра заокеанский дядя сядет…

Они подружились с Коршуновым, и, когда зимой Сергей сидел без копейки денег, тот предложил работу помощником депутата. А через некоторое время в качестве корреспондента взял с собой в блокированную Югославию. Там Сергей познакомился с журналистом Зораном Пашичем. О той поездке Рябцов написал в газету. Вскоре ему неожиданно пришло письмо от Колькиной сестры. Она просила помочь разыскать брата, который, по ее словам, уехал по туристической путевке в Румынию и пропал. А летом девяносто пятого передали записку откуда-то из Югославии. Сергей навел справки и узнал: Русяев находится в Республике Сербской. Он позвонил Зорану и попросил сделать ему приглашение в Белград. Тот поднял своих знакомых в Белграде и Пале, и вскоре от уже формально существующей газеты Сергею дали командировку и он отправился на далекую войну.

В коридоре здания, где размещалась ярмарка книг православных писателей, висели портреты Пушкина, Негоша, Николы Теслы. Сергею показалось, смотрели они на него укоризненно: ну что, мол, брат, крылья опустил? Он вновь попросил разрешения у директора позвонить в Белград. Про себя Сергей решил: что бы Зоран ни сказал, он сегодня же вечерним автобусом поедет туда.

На этот раз ответила младшая сестра Зорана. Она что-то пыталась сообщить ему, но что именно — Сергей не разобрал. Расстроенный, он вышел в коридор и столкнулся с зеленоглазой девушкой, которую несколько минут назад видел у стенда, где были выставлены книги русских писателей. Желая понравиться хозяевам, российские издатели выставили книгу жены президента Югославии Слободана Милошевича — Мирьяны Маркович и не могли понять, почему посетители обходят стенд стороной.

Девушка осмотрела выставленные книги, вдруг, хитровато прищурившись, глянула на Сергея и повернула книгу Маркович портретом к стене. «Чудит девка», — подумал Сергей.

Честно говоря, ее он приметил еще вечером в гостинице, когда она шла на ужин. Ее сопровождал высокий, черный, как грач, худой парень в синей камуфляжной форме. На девушке был стильный серый пиджак, зеленая трикотажная блузка и черные джинсы.

«Красивая пара, — подумал он тогда. — Это редко бывает, чтобы вот так все сошлось, будто специально выбирали».

Получилось так, что в ресторане они сели между его столиком и оркестром, и он мог спокойно разглядывать ее. Сергей уже не раз ловил себя на том, что на сербских девушек смотрит с тем сторонним чувством, с каким в свое время разглядывал афганок. Наверное, так наблюдают за диковинными птицами, которых можно рассматривать, и только. Почти всех гостей книжной ярмарки он уже знал и гадал: откуда приехали эти?

— Добар дан, — машинально поздоровался он.

— День добрый, — по-русски ответила она.

Он не удивился. Многие сербы, зная, что он — русский, делали то же самое. Ему стало интересно: откуда вот так сразу она узнала, кто он? Здесь многие принимали его за своего: высок, черноволос. Сергей уже привык к этому и частенько изображал из себя серба. Иногда фокус удавался, но только до второй фразы.