Игра теней - Петр Катериничев

Дверь открылась мягко и плавно. Без скрипа. Тяжелая, проложенная стальным листом. Для дебилов — препятствие, для профи — игрушка…

Шум воды в ванной прекратился.

Вошедшие переглянулись. Один достал «электрошок». Несчастный случай — дело обычное…

Внезапно киллер почувствовал опасность. Правой рукой медленно и осторожно, словно боясь спугнуть близкого зверя, потянулся к бесшумному пистолету за поясом…

Девятимиллиметровая пуля ударила в затылок, раскрошила лицо — мозги с кровью жирными каплями заляпали стены прихожей.

Второй успел полуобернуться — пуля пришлась в висок.

Выстрелов не слышал никто.

Девушка в махровом халате приоткрыла дверь ванной. Струя газа хлестнула по глазам — Юля медленно осела на пол.

* * *

Леке нравилось рассматривать людей в московской метро.

В детстве это было ее любимым занятием. Ей нравилось угадывать их возможные профессии и биографии, да и лица у них такие разные, такие интересные… И еще — понятные…

Вообще-то, прожив так долго вне дома, Лека поняла одну вещь: люди в разных странах, разных национальностей и рас, гораздо больше похожи, чем они это себе представляют. Различаются условия жизни: в Штатах хороший дом и машина — непременный атрибут жизни. И относятся американцы к машинам или домам, как наши — к обуви и одежде: кто — как к необходимым вещам, для которых главное — удобство и функциональность; кто — как к символу достатка и показателю определенного общественного статуса; кто — как к возможности следовать моде или создавать собственную непохожесть и неповторимость… А вот в остальном…

Любовь, забота о детях, эгоизм и тщеславие, бегство от скуки и обыденности — как у нас… Единственное, чего нет у американцев, — так это голодной нищеты.

Вернее, и это есть, но по желанию: в любом обществе всегда были и будут существовать люди, предпочитающие бомжевать, скитаться, выпадающие из социума и живущие странной для других жизнью… Только в Штатах они так существуют по собственному разумению или неразумению, а у нас… Как говорят жизнь так сложилась, а выбраться из этого круга ох как непросто…

В метро люди отличаются тем, что привычную, рутинную поездку — на работу и с работы — они заполняют по-разному. Одни — читают, чтобы убить время. Другие — думают. Третьи — рассматривают окружающих… Лека подозревала, что эти последние, как и она, играют в биографии и судьбы… В любом случае люди вынуждены находиться в замкнутом подземном пространстве, среди незнакомых, лица их сбрасывают маски довольства или озабоченности и выглядят такими, какие они есть на самом деле…

В подъезда лейтенант Зайцев подстраховался. Прошел двор, внимательно оглядел окна. Ничего. Четыре автомобиля, три из них принадлежат жильцам, четвертый — невзрачный потрепанный «жигуленок» с грузовым кузовом надо полагать, тоже… Во дворе он стоит месяц и вряд ли на ходу…

Вообще то, что он собирался сделать, было чистой воды безумием. Но… Эта девчонка. Юля Князева, которая даже не подозревала о существовании лейтенанта Зайцева Александра Сергеевича, как-то незаметно сделалась частью его жизни…

Офицер не знал, что собирается предпринять, он просто повиновался внутренней потребности действовать…

Лифт не подавал признаков жизни. На его двери висела аккуратная, напечатанная на лазерном принтере табличка: «Не работает». Лейтенант хмыкнул про себя: вот дебилы! Где это в жилищно-эксплуатационной конторе они видывали принтер за семь лимонов?! Хотя бы достоверность учитывали… Хотя — время такое… Все всем по барабану!

Дверь была металлическая, отделанная светлым дубом. Даже мельком оглядев ее, лейтенант определил: не заперта. Повинуясь какому-то импульсу, толкнул костяшками пальцев — дверь тяжело приотворилась. Зайцев пожалел, что без ствола, — ситуация прямо-таки подмывала выхватить откуда-нибудь из-за пояса нечто очень крупнокалиберное и шагнуть в проем, как подобает супермену… Оставалось рассчитывать на знание рукопашки — этому спорту Саша отдал семь лет своей молодой жизни…

Сделал шаг, вошел в прихожую… Два еще теплых трупа сдвинуты к стене.

Быстро обошел квартиру — девушки нигде не было. То, что Юля не убита на месте, доставило лейтенанту странное облегчение. Теперь пора отсюда сматываться!

Лейтенант вышел в коридор…

Дверь распахнулась настежь от удара ногой. Двое в комби черных масках, бронежилетах…

На пол — Автоматные стволы, направленные Зайцеву в грудь, придавали словам весомость.

— Ребята, я…

Удар тяжелым кованым сапогом отбросил лейтенанта к стене, второй удар, в лицо, — и офицер рухнул навзничь…

— Пасть он разевать будет… — проворчал боец, быстро и умело заломал упавшему руки за спину, защелкнул наручники. Хмыкнул:

— А лежачего у нас не бьют.

* * *

…Поезд замер. Томительно потянулась минута, другая, третья. Стало душно.

Тепло одетые люди страдали от жары, едва переводили дыхание… Те, что сидели, старались не отрываться от книг; «погруженные в чтение», они «не замечали» ни. пожилую толстуху, дышащую сипло и натужно, ни худющего седого отставника лет семидесяти, ни жмущихся к матери двух плохо одетых девочек лет пяти-шести…

* * *

Беспокойное томительное напряжение росло. Пассажиры встревоженно переглядывались; кто-то вспомнил об отравлениях в токийском метро, кто-то — о том, что на юге России идет война, которую террористы грозились распространить на всю территорию страны, и прежде всего — на Москву…

— Что такое наша жизнь — прозябанье …лядское, им — похлебка, вам — метро, нам — могила братская, — сипло затянул подвыпивший красномордый мужик…

— Заткнись, сучок-самоучка, — накатили на него двое парней, и мужик сник…

Какая-то женщина со всхлипом перевела дыхание, словно собираясь заплакать, и… поезд тронулся.

Напряженное оцепенение разом слетело с пассажиров; двое мужчин начали продвигаться к дверям, длинноволосый худой парень перестал бессмысленно глазеть на газетные строчки и начал читать…

— Никакого порядка… И стал, и стоит… А люди — спешат, — облегченно ругнулась мордастая тетка.

Огни станции, толпа заждавшихся пассажиров… Привычная суета закружила людей, чтобы больше уже не отпускать… А ничего другого они и не хотели…

На «Юго-Западной» вагон опустел, Лека вышла на платформу, двинулась к выходу. Шла она быстро, порывисто, не замечая ни троицу молодых людей, которые ехали в разных вагонах с самой «Пушкинской», ни мужчину в китайской куртке, который сразу наклонился — что-то незаладилось с колесиками сумки.

В переходе девушка задержалась у газетного развала.

Быстро, привычно просмотрела заголовки, передовицы, схватывая то, что казалось ей важным…

«По сообщению „Интерформа“, этой ночью в результате ракетного удара по окрестностям местечка Гейхи-Чу в горной Чечне во время сеанса космической связи был убит лидер чеченских сепаратистов, президент так называемой независимой Ичкерии.