Дочь убийцы - Джонатан Келлерман

– Это что-то новенькое! Меня оценили.

– Нуждаешься в признании, да, Рэн? – подколол его Малкольм.

Гарденер снова усмехнулся и легонько хлопнул его по плечу. Этот жест предполагал личные отношения. У юриста были седые волосы и впалые щеки, и Грейс всегда считала его стариком. Но теперь, когда он сидел рядом с ее приемным отцом, девушка поняла, что они примерно одного возраста – возможно, давние друзья. А может, она просто наблюдала пикировку между двумя общительными людьми. Хотя Грейс ни разу не видела, чтобы они просто болтали, – она думала, что у них чисто деловые встречи, привилегия и обязанность богатых людей.

Но, с другой стороны, Малкольм и Софи тоже ни с кем не общались. Никогда.

Еще одно преимущество жизни с ними.

– Не за что, юная леди, – ответил Рэнсом. – Как я уже говорил, ты несовершеннолетняя и, к сожалению, у тебя не так уж много прав. Однако я составил один документ и хочу, чтобы ты его подписала – если, конечно, ты не против. Он не обязателен, но мне кажется, такая умная девочка его заслужила.

На стол легла еще одна страница. Тот же скучный юридический язык. В документе говорилось, что Грейс понимает, о чем речь, и согласна стать приемной дочерью Малкольма и Софи.

Блейдс подписала эту бумагу, старательно выводя буквы. «Это самый важный документ в моей жизни, – думала она, – и нужно сделать его красивым. Запоминающимся, как сказал бы Джон Хэнкок».

Моя декларация о чудесной зависимости.

* * *

В ее жизни ничего не изменилось – ни просьб называть приемных родителей мамой и папой, ни каких-либо упоминаний о новом официальном статусе. С одной стороны, Грейс это нравилось. С другой – немного разочаровывало.

А чего она ждала? Хрустальных туфелек и карету из тыквы?

По будням завтрак каждый готовил себе сам. Все вставали в разное время, а кроме того, Малкольм по утрам почти не ел. Софи старалась сидеть вместе с Грейс, пока та уминала зерновые хлопья, запивая их соком из апельсинов, которые росли в саду, прежде чем отправиться в Мерганфилд, но расписание занятий в университете часто делало это невозможным.

Через несколько дней после подписания официальных документов Блейдс спустилась в кухню и обнаружила накрытый для завтрака стол. Накрахмаленная скатерть, яйца всмятку в фарфоровых подставках, аккуратно разложенные кусочки французских сыров на дорогом фарфоре, треугольники тостов из цельносмолотого зерна в серебряной корзиночке…

Кофе и чай. Ошибиться невозможно.

Малкольм и Софи уже сидели за столом. Еще один спектакль? О боже! Грейс понимала, что подобные мысли – жестокая неблагодарность, но иногда ей хотелось, чтобы ее оставили наедине с ее мыслями и мечтами.

В то утро дело было не только в усталости. Она мало спала, мучимая то радостью, то тревогой. Все время думала: что означает ее новый статус? Может, рано или поздно они потребуют, чтобы она называла их мамой и папой – просто ждут подходящего момента?

Мама и папа.

Отец и мать.

Их светлости… Может, теперь она официально стала принцессой «Баллокс Уилшир» и «Сакс Пятой Авеню»?[19] Или она всегда была ею, как только поселилась на Джун-стрит?

И появится ли принц – теперь, когда она приобрела социальный статус?

И останется ли он принцем или превратится в лягушку, если его поцеловать… или, еще хуже, в жабу?

В ящерицу.

В змею.

Что все это значит?

И самый страшный вопрос: не сон ли это?

Нет, невозможно. Она лежит на спине с широко раскрытыми глазами на большой роскошной кровати в большой роскошной комнате, в доме, который назвали ее домом, – но так ли это на самом деле?

Может, она просто почетный гость?

И есть ли разница?

Теперь, увидев перед собой накрытый к завтраку стол, Грейс потерла глаза и села, наблюдая, как колышется яйцо всмятку, когда ее рука задела подставку.

– Не спалось? – спросила Софи.

Как будто все поняла.

А может, она и вправду поняла. И Малкольм тоже. Он был психологом и умел видеть чувства других, хотя, если быть честным, иногда не замечал, что происходит вокруг. А вот его жена чувствовала все. Она ходила с Блейдс по магазинам. Сначала выбирала для нее одежду, но постепенно ослабляла контроль, позволяя дочери самой принимать решения.

Софи водила ее к врачу, дантисту и парикмахеру. Софи нашла ей зубного врача и педиатра. А теперь и гинеколога, милую молодую женщину, которая осторожно осмотрела Грейс и порекомендовала противозачаточные таблетки.

Софи с улыбкой смотрела на нее.

– Всё в порядке. Вид аппетитный.

Девушка попробовала яйцо, съела кусочек тоста и выпила почти всю чашку кофе, а потом подняла голову и улыбнулась, показывая, что терпеливо ждет, пока родители скажут, в чем дело.

Но больше никаких эмоций – пожалуйста, только не это! Да, судьба сделала ей подарок, но в какой-то момент это становится похожим на переедание: ты расплачиваешься изжогой и бессонными ночами.

– Мы счастливы, – сказал Малкольм.

– Я тоже. Спасибо, – ответила Блейдс.

– Не нужно нас благодарить, твое счастье – наша лучшая благодарность, – рассмеялся мужчина. – Черт, это звучит так сентиментально… Давайте возьмемся за руки, будем водить хоровод вокруг стола, петь «Будь с нами рядом, Господь» и благодарить всех, как во время общей молитвы.

Грейс рассмеялась вместе с ними.

– Если ты не возражаешь, нам нужно поговорить о колледже, – сказала Софи. – На мой взгляд, у тебя есть два варианта. Можно провести еще один полный год в Мерганфилде, в режиме ожидания, и если ты хочешь, мы на этом и остановимся, хотя с точки зрения учебы необходимости в этом нет. А можно попробовать поступить в колледж весной, и если тебя примут, ты проведешь в Мерганфилде лишь полгода. Тебе едва исполнится шестнадцать, так что если тебя это пугает, я… мы поймем. Просто мы не хотим, чтобы ты скучала.

– Я могу найти работу, – предложила девушка.

– Работу? – переспросил Малкольм. – Позволь кое-что тебе сказать. Ее значительно переоценивают.

Усмехнувшись, он повернулся к жене, словно искал одобрения. Но та была абсолютно серьезна и не отрывала взгляда от Грейс.

– Какого рода работу? – поинтересовалась Софи.

– Я еще не думала. Просто предлагаю одну из возможностей.

– Может, тебе нужно время, чтобы подумать, дорогая? Хотя, честно говоря, я не вижу, чем ты могла бы заняться, кроме как пойти в ресторан быстрого питания. Не потому, что у тебя нет квалификации. Просто так уж устроено наше общество.