Твое сердце будет разбито. Книга 1 - Анна Джейн

За один удар сердца.

Не понимая, что делаю, я подбежала к девушке, схватила ее за руку и с силой дернула на себя — так, что мы обе упали на асфальт и откатились в сторону.

Там, где девушка только что стояла, пронеслась иномарка, едва ли не высекая искры днищем. Нас оглушило музыкой, что доносилась из ее открытых окон. Мы лежали на холодном грязном асфальте и смотрели друг на друга. Только сейчас я почувствовала страх. Я же могла умереть! И она — тоже!

Пытаясь совладать с собой, я встала и протянула девушке руку, а она безжизненно смотрела на меня, и ее ресницы дрожали от слез, стоящих в глазах. Кажется, она была в шоке.

Из остановившихся машин выбежали мужчины — один молодой, другой в возрасте, седовласый и в очках. Их лица были испуганными.

— Девочки, вы как?! Вы в порядке?! — бросились они к нам. Молодой помог подняться девушке, а пожилой стал осматривать меня — оказалось, он врач. Но ни у меня, ни у незнакомки, которую я спасла, серьезных ран не было. Лишь царапины. А еще — всепоглощающий парализующий страх. Такой всегда появляется, когда мимо проходит смерть.

Я не сразу пришла в себя — понадобилось немного времени, чтобы начать нормально дышать и говорить. А девушка с оленьими глазами стояла рядом и дрожала всем телом, будто от холода.

— Вот черти, гоняют, как ненормальные! На красный едут! Права у таких отбирать надо! — негодующе воскликнул пожилой водитель и погрозил кулаком в воздух.

— Эти уроды в гонки играют, — поморщился молодой. — Видели, сначала «Ауди» мимо пронеслась по левой полосе? На «зеленый» проскочить успела. А эти на «БМВ» с пневмоподвеской отставали. Вот и тормозить не стали. Козлы. В последнее время их все больше. Говорят, так богатенькие развлекаются. Ставки делают. А кто-то сверху их покрывает.

— В полицию надо заявление написать! — подхватил пожилой. — Пусть наказывают таких!

Мы с девушкой переглянулись — нам обеим не хотелось связываться с полицией. Мы просто хотели убраться отсюда куда-нибудь подальше.

Еще раз уточнив, все ли у нас в порядке, мужчины уехали, а мы, с опаской перейдя дорогу, сели на лавочку в небольшом сквере. Девушку все еще трясло, и я предложила ей свою воду, чтобы она успокоилась. Мне тоже было страшно, но я взяла себя в руки. Мы не должны расклеиваться. Ведь все хорошо.

— Меня Полина зовут, — дружелюбно сказала я. — А тебя?

— Саша, — тихо ответила девушка, плотнее запахивая тренч. Он был грязный, как и моя школьная форма, только на ней грязи не было видно.

— Спасибо тебе, Полина. Большое… Ты меня спасла… Если бы не ты… Не знаю, что было бы.

Я лишь улыбнулась.

— Ты точно в порядке? Не ударилась?

— Нет, все хорошо. А ты? — спросила Саша.

— Пустяки, пара царапин, — отмахнулась я. Этот сентябрь какой-то травматичный для меня. Может быть, сейчас Меркурий ретроградный? Или что-нибудь еще ретроградное? Например, люди.

Меркурий ретроградный несколько раз в году, а люди — круглый год.

— Я так испугалась, — призналась Саша. — Видела, что машина на меня едет, но ни шагу сделать не могла. Как будто перестала управлять телом. Такая дура.

Она закрыла лицо ладонями — они у нее были красивыми, «музыкальными», как принято говорить. Длинные пальцы с геометрическими кольцами, выпирающие костяшки, миндалевидные ногти, покрытые матовым черным лаком. У меня кисть была другой — тонкой, маленькой, какой-то детской, как мне всегда казалось. На пальцах ни маникюра, ни колец.

— Зачем? — вдруг спросила Саша.

— Что зачем? — не поняла я.

— Зачем ты меня спасла? Это ведь было опасно. Ты сама могла пострадать.

Я не сразу нашлась, что ответить.

— Не знаю, папа так учил, — сказала я задумчиво. — Если можешь — помоги.

— Мой папа учил меня иначе, — вдруг усмехнулась Саша. — Твою помощь никто не оценит. Живи для себя, а не для других. Так он всегда говорил раньше, — тихо добавила она.

— А теперь что говорит?

— Ничего не говорит. Он нас бросил. Стал изменять маме и нашел другую. Мы с братом ему больше не нужны. — В голосе Саши послышались слезы, и я вздохнула. Каково это, когда тебя бросает живой отец?

Я вспомнила об Андрее, который тоже не уделял внимания детям. Даже родную дочь не пригласил в квартиру!

— Зато у тебя есть брат, — неуверенно улыбнулась я. — Я всегда мечтала о брате, который будет меня защищать.

— Он такой, — вдруг улыбнулась Саша. — Всегда поможет и защитит. Хотя характер у него плохой. Но в глубине души брат хороший человек.

— А у меня никого нет, — вздохнула я. — Так что тебе повезло!

— Может быть…

Мы болтали с ней почти полчаса и попрощались, обменявшись телефонами. Саша вызвала такси — оказалось, живет она неблизко.

— Спасибо, Полина, — еще раз поблагодарила меня она. — Ты моя спасительница! Я никогда этого не забуду!

В порыве чувств Саша обняла меня, и мне пришлось обнять ее в ответ.

— Может быть, и тебе такси вызвать? Холодно так!

— Нет, спасибо, я живу неподалеку, — ответила я.

— Тогда напиши обязательно, как добралась. Ладно?

— Ладно.

Саша помахала мне на прощание и села в машину, а я пошла в место, которое приходилось называть своим домом.

Произошедшее отвлекло меня от дурных мыслей об Андрее, но теперь они вновь вернулись. Я чувствовала дикую усталость, и чем ближе подходила к дому, тем меньше во мне оставалось решимости рассказывать что-либо маме. Щеки уже не горели — тлело сердце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но я должна сказать, должна!

На ватных ногах я зашла в квартиру, разулась, сняла грязный пиджак и бесшумно пошла по коридору, который вел в гостиную. К квартире стояла полутьма — лишь работал телевизор, и его синеватое сияние озаряло комнату. Мама и отчим сидели на диване, ели фрукты и смотрели какой-то смешной фильм. Мама смеялась и вообще выглядела такой счастливой, что я невольно замерла на месте.