Месть Мими Квин - Ширли Конран

Бетси подозревала, что Тесса не случайно остановила свой выбор именно на Тюдоре. Таким образом она отомстила матери за то, что она не отдавала дочери всего жалованья. Бетси дернула к себе телефон, сломала ноготь и заплакала. Приходилось признать, что Тесса выросла своенравной, упрямой, высокомерной и мстительной.

Бетси устало позвонила в американское посольство. Она хотела узнать, сможет ли она аннулировать этот брак, если немедленно вернется домой. Оставаться в Париже не было смысла. Стелла сбежала. Французского Бетси не знала. И кто знает, чья выходка хуже. Дома-то еще одна кризисная ситуация.

Где же она ошиблась, воспитывая своих дочерей? У них были самые лучшие няньки. Слава богу, хоть Ник спокойно учится в своей академии и не создает никаких проблем.

Бетси снова отправилась в бар гостиницы, где после третьей рюмки коньяка ее вдруг осенило. Во всем виновата Мими! Если бы она не дала денег Тюдору на поездку в Голливуд, эта свадьба не состоялась бы! Если бы Мими не родила такого похотливого мерзавца, Стелла бы не забеременела.

Раз так – Бетси будет мститть.

* * *

А Стелла устроила все очень легко. Какое-то время после отъезда Макса она жила в состоянии эйфории. Потом туман рассеялся, и картина прояснилась. И тогда Стелла начала волноваться – увидит ли она его вообще когда-нибудь? Как-то днем она пришла в отель «Скриб», спокойно вошла в лифт и назвала лифтеру третий этаж, словно она жила в гостинице.

На третьем этаже Стелла дотронулась до ручки двери «их» номера. Круглая медная ручка казалась связующим звеном между ними, и Стелла согревала ее ладонью. Она задержалась так долго, как только могла.

Стелла возвращалась сюда еще не раз, но как-то днем дверь неожиданно распахнулась, и она оказалась лицом к лицу с маленькой смуглой горничной.

– Привет, Рашель, – поздоровалась Стелла и покраснела.

Горничная сразу же поняла, почему пришла в отель эта американка.

– Вы можете войти и побыть в номере, пока я убираю, – предложила она.

Стелла бродила по номеру, прикасаясь то к изголовью кровати, то к спинке кресла, то к подоконнику. К тому времени, когда Рашель закончила уборку, Стелла рассказала ей всю свою историю, не забыв и старую вендетту Фэйнов – О'Брайенов. Главное, ее мать откуда-то узнала обо всем. И хотя на линии стоял страшный треск, Стелла поняла, что мать сердится. Стелла испугалась. Что же ей теперь делать?

– Тебе все равно придется когда-нибудь все рассказать матери. – Рашель философски пожала плечами.

– Но она заставит меня избавиться от ребенка.

– Я думаю, что уже слишком поздно.

– Ты не знаешь мою маму! Она может устроить все, что захочет! Если для аборта слишком поздно, то она заставит меня отдать ребенка на усыновление! Я уверена, что она мне скажет, что не потерпит в доме ублюдка! Нет, я не хочу возвращаться домой. Я хочу родить нашего малыша и выйти замуж за Макса, как только кончится война, а потом иметь от него еще детей. Если я выхожу замуж, то наследую деньги отца. Этому мама помешать не сможет. Так что нам будет по карману жизнь в Европе.

Рашель села в кресло и задумчиво потерла ухо.

– Ты говоришь, что твоя мама всегда останавливается в «Ритце»? Значит, мы туда позвоним и узнаем, забронировала ли она номер. – Рашель просмотрела телефонный справочник и нацарапала номер на клочке бумаги. – Пойди, позвони из автомата внизу. Если я буду звонить отсюда, меня немедленно выгонят с работы.

Двадцать минут спустя Стелла ворвалась в комнату.

– Ты была права, Рашель! Мама зарезервировала апартаменты. Она приезжает девятого декабря.

– Но к тому моменту, как она приедет, ты, моя птичка, уже улетишь!

– Куда? Разве я могу остаться здесь? – удивилась Стелла.

– Я могу снять для тебя очень дешевую квартиру на Левом берегу, где живу сама, – предложила Рашель. – Если ты дашь мне денег, то я заплачу за месяц вперед и сниму ее на свое имя. Никто же не знает, что мы знакомы. Значит, просто не высовывай носа, пока твоя мама не уедет. Не может же она остаться здесь навсегда.

В тот же вечер Рашель сняла на свое имя двухкомнатную квартирку с холодной водой на шестом этаже без лифта рядом с бульваром Сен-Жермен. Она заплатила за месяц вперед, и никто не задал ей ни одного вопроса.

Именно Рашель научила Стеллу, как вынести некоторые вещи, не привлекая к себе внимания. А потом ее осенила еще одна потрясающая идея. В тот день, когда Бетси приехала в Париж, Стелла вышла из школы мадам Буэ в последний раз. В субботу после обеда ученицам предоставляли свободное время. Стелла пошла в дешевую парикмахерскую, рекомендованную ей Рашель, и спустя два часа оттуда вышло чудовище с короткими ярко-рыжими волосами, мелко завитыми и расчесанными на пробор. Стелла печально посмотрела в зеркало. Никогда еще она не выглядела такой уродиной.

– Теперь тебя вряд ли кто узнает, – сказала Рашель. – Именно это нам и было нужно! Теперь мы будем каждый день проверять в «Ритце», не уехала ли мадам О'Брайен. Как только она вернется в Америку, ты будешь спокойно жить в Париже до рождения ребенка.

* * *

Вечером того же дня Стелла уехала на юг Франции. Перед приездом в Ниццу Стелла спрятала рыжие кудри под изящным шарфом и остановилась на ночь в очень дорогом отеле. Она написала мадам Буэ правдивое покаянное письмо с извинениями. Старушка доверяла своим ученицам и уважала их, а это было немаловажным фактором для их успехов в учебе. И она не мешала им радоваться жизни.

В понедельник вечером Стелла вернулась в Париж. Она тут же спряталась в своей квартирке под самой крышей. Потолок от центра был скошен, но Стелла находила это романтичным, хотя и неудобным.

– Только богатые могут находить нищету романтичной, – прокомментировала Рашель.

Пятница, 15 марта 1940

Перед тем как отправиться на утреннюю прогулку, беременная Стелла слушала радио. Она надевала мужские брюки на широких подтяжках, не застегивая ни пояс, ни ширинку, несколько теплых свитеров, а сверху некогда белую накидку из горностая.

Французские военные умы еще не осознали, что немцы могут просто обойти неприступную линию Мажино и появиться совсем с другой стороны, где их никто не ждал. Радиокомментаторы уверяли слушателей, что нет никакой опасности. Стелла не слишком обращала внимание на все эти военные дискуссии. Ее мир ограничивался теперь радостями будущей матери, ожидающей своего первенца.

Врач, к которому Рашель отвела Стеллу, даже не спросил будущую мать, замужем ли она. Он оказался веселым, добродушным человеком и велел ей гулять по утрам и после обеда, несмотря на холодную погоду.

День был холодный, но красивый. Стелле было тепло в ее горностаевой накидке. Как всегда, она спустилась в метро, подошла к карте, закрыла глаза и ткнула в нее пальцем. Так она выбирала себе маршрут для прогулки. Она шла пешком до выбранной станции, потом так же пешком возвращалась и садилась в метро только тогда, когда совсем уставала.