Обнаженный Бог. Финал - Питер Гамильтон

Кингсли Прайор выдавил из себя некое подобие улыбки, сверкнувшей у него в глазах, она даже напугала Аля, и он призадумался – да хватит ли двух солдат, чтобы удержать этого человека?

– Значит, ты прямо так и поверил в это дерьмо, – сказал Кингсли. – Это я прекрасно проделал. Одновременно я убил ради тебя пятнадцать тысяч человек. Теперь пора бы тебе выполнить твою часть уговора. Мне нужны моя жена и мой ребенок, и я решил, что мне еще нужен космический корабль. Это совсем небольшое вознаграждение, которое ты мне должен за выполнение моей миссии.

Аль широко распростер руки, его мысли были воплощением рассудочности.

– Но, черт побери, Кингсли, соглашение было о том, что ты взорвешь Трафальгар изнутри.

– ОТДАЙТЕ МНЕ КЛАРИССУ И ВЕБСТЕРА.

Аль отступил на шаг назад. Кингсли в буквальном смысле светился, свет исходил из глубины его тела и мерцал, освещая его лицо и форму. Все, кроме глаз: они поглощали свет. Оба солдата нервно сжали сильнее суб-автоматы Томпсона, которые держали в руках.

– Хорошо, правда, – сказал Аль, пытаясь сделать обстановку спокойнее. – Черт побери, Кингсли, все здесь на одной стороне, – он, точно по волшебству, вытащил гаванскую сигару и протянул ее, улыбаясь.

– Неправда, – Кингсли вытянул вверх напряженный палец, точно проповедник и медленно опустил его до уровня головы Аля. – Не говори мне об этих сторонах, ты, кусок дерьма. Я из-за тебя умер. Я из-за тебя убил своих товарищей. Так что никогда, слышишь, никогда не воображай, будто можешь говорить мне о вере, о доверии, о верности. А теперь – или ты отдашь мне мою жену и моего сына, или мы решим все прямо здесь и теперь.

– Слушай, я же ни от чего не отказываюсь. Ты получишь то, что хочешь. Аль Капоне своего слова не нарушает. Ты понимаешь? У нас было соглашение. Это все равно что твердый курс зеленых банкнот в наши дни. А я никогда не избегаю расплачиваться. Ты понимаешь? Никогда! Все, что у меня здесь есть, это мое имя, и оно – все, чего я стою. Так что можешь не продолжать об этом спрашивать. Я ценю, как тебе чертовски все удалось. О'кей – после всего этого ты имеешь право. Но уж не говори никому, будто я отступился от своего слова.

– Отдай мне жену и ребенка.

Кингсли так сильно сжал челюсти, что Аль не мог понять, как он не сломал себе все зубы.

– Нет проблем. Сильвано, отведи лейтенанта-командира Прайора к его жене и ребенку.

Сильвано кивнул и сделал жест Кингсли подойти к дверям.

– И никто пальцем до них не дотронется, пока вы ходите, – сказал Аль. – Запомни.

Прайор повернулся к дверям:

– Не беспокойтесь, мистер Капоне. Я не забуду ничего из того, что произошло здесь.

Когда он вышел, Аль плюхнулся на ближайший стул. Рука его обвилась вокруг Джез для опоры, но только для того, чтобы обнаружить, как дрожит женщина.

– Черт. Будь все оно проклято, – прохрипел Аль.

– Аль, – твердо произнесла Джез. – Тебе придется от него избавиться. Он же напугал меня так, что из меня кишки чуть не повылазили. Наверное, было не самой лучшей моей идеей отправить его на Трафальгар.

– Слишком проклятая правда. Лерой, скажи мне, ради Христа, что ты нашел его мальчишку.

Лерой провел пальцем по своему воротнику. Он выглядел очень перепуганным.

– Мы его не нашли, Аль. Не знаю я, куда усвистал этот маленький негодник. Мы искали повсюду. Он просто сквозь землю провалился.

– Дерьмо собачье. Кингсли же просто взорвется, когда это обнаружит. Прольется целый бассейн крови. Лерой, ты бы лучше созвал побольше парней. Да не этих дерьмовых, которые шагистикой занимаются. Нам много людей понадобится, чтобы его утихомирить.

– А потом он сможет перейти в другое тело, – заметила Джез. – И все начнется сначала.

– Я начну поиски Вебстера снова, – пообещал Лерой. – Должен же этот паренек быть где-то, во имя неба.

– Кира, – подсказала Джеззибелла. – Если вы действительно повсюду его искали, он должен быть у Киры.

Аль покачал головой в удивленном восхищении:

– Черт побери, не могу поверить, что я был таким идиотом что пустил эту бабу на скалу. Она не пропускает ни одного случая, чтобы выкинуть какой-нибудь фокус.

* * *

«Этчеллс» вышел из прыжковой ямы за десять тысяч километров от Монтерея. Астероид был маленьким серым диском пересекающим один из залитых солнцем бирюзовых океанов Новой Калифорнии. Однообразный, но невероятно привлекательный. «Этчеллс» почти слышал, как его желудок ворчит от голода.

Защитная сеть Новой Калифорнии сомкнулась у него на торсе, и он идентифицировал себя управляющему центру Монтерея. Его различили по ускорению приблизительно в 5 g. Образующие энергию клетки едва могли с этим справиться.

– Почистите мне подставку, – обратился он к черноястребам на посадочной площадке. – Я нуждаюсь в питательной жидкости.

– Мы все в ней нуждаемся, – ядовито поведал ему Иран Су. – Тут очередь, не забудь!

– Не свинячь со мной, сволочь. Я отсутствовал дольше, чем ожидал. Я совсем из сил выбился.

– Ах, у меня сердце разбито.

Отношение Прана Су удивило его. Понятно, черноястребы вечно ворчат и ругаются и никто из них его не любит. Но такая высокомерная ядовитая насмешка – это что-то новенькое. Надо же в конце концов понять причину. Но это подождет. Он полностью сосредоточился на своем состоянии.

– Ты где это, к дьяволу, был? – спросил Пран Су.

– Геспери-ЛН, если уж тебе надо знать.

– ГДЕ? – Хадсон был сильно удивлен.

– Не важно. Просто подготовь для меня подставку. И скажите Кире, что я вернулся. У меня есть много всего, что ей надо выслушать.

Одному из питающихся черноястребов было приказано освободить подставку, которой он пользовался, и металлический посадочный гриб для «Этчеллса». Он завернул на уступ не особенно изящно, в то время как товарищи по работе разражались шуточками и насмешками по адресу его полета. Обслуживающая команда стояла сзади, пока космический корабль-биотех неуклюже переваливался на посадочную площадку. Он устроился после спуска, и сразу поднялись трубочки для питания, чтобы проникнуть в его принимающие отверстия. «Этчеллс» начал поглощать питательную жидкость с такой быстротой, с какой ее успевали накачивать насосы.

Его бортовые биотехи-процессоры вызвали ту часть обиталища, которую Кира считала своей собственной. Она сидела на одном из длинных диванов в салоне и наблюдала за посадкой. На ней было ярко-алое платье с тесным лифом, прикрепленным кнопками. Юбка была достаточно свободна, чтобы она могла задрать ноги на диван, демонстрируя перед камерой кошачью позу.

Секунду «Этчеллс» поколебался, наслаждаясь легким сексуальным возбуждением, вызванным юной женской фигурой прекрасной формы, которую демонстрировали ради него. Это был тот редкий случай, когда он жалел, что является одержателем черноястреба. Кира могла это делать с ним. И мало кто из остальных.