Бандиты эпохи Ельцина, или Россия, кровью умытая - Федор Раззаков

Прибывший лежал буквально под колесами автомашины «мицубиси» с открытой дверью и простреленными окнами.

21 декабря свет увидел Указ президента России Бориса Ельцина об упразднении Министерства безопасности России. По этому Указу, из всех существующих структур МБ сохранялось пока Управление контрразведки, которое под названием Федеральная служба контрразведки должно было выполнять задачу защиты национальных интересов страны от шпионажа. Директором ФСК президент назначил 56-летнего генерал-полковника Николая Голушко, с сентября 1993 года и до упразднения МБ являвшегося министром безопасности России.

Комментируя этот Указ, опальный В. Баранников заявил, что действительным его автором является не президент, а лица, которые исповедуют и ранее исповедовали идею всеобщего развала системы госбезопасности России. В. Баранников считал, что после августа 1991 года органы госбезопасности ни политическим сыском, ни тем, что можно было бы сравнить с полицейским надзором, не занимались. Активизация же органов безопасности в 92-м году с целью выявления лиц, занимающихся шпионской подрывной деятельностью в России, вызвала тревогу не только у западных спецслужб, но и у некоторых отечественных политиков.

Между тем на фоне усиления МВД, министр которого был не только Героем России, генералом армии, но и другом Б. Ельцина, этот разгром бывшего КГБ был вполне закономерен. Впервые за всю советскую и постсоветскую историю МВД сумело взять верх над своим вечным конкурентом.

23 декабря произошло еще одно из самых громких преступлений 1993 года. Произошло оно вдали от Москвы, в Ростове-на-Дону, и приковало к себе внимание не только российской, но и мировой общественности. Фабула этого преступления была такова.

В 11.30 в коридорах ростовской гимназии с гуманитарным уклоном (бывшая школа № 25) было тихо – шли уроки. И в этот самый момент в здание вошли трое вооруженных мужчин в масках. Действия их были с первых же минут агрессивными: сделав несколько выстрелов из автомата в потолок прямо у кабинета директора, они ворвались в первый же класс (там сидели девятиклассники) и велели всем ученикам вместе с учительницей Людмилой Сельховой идти к выходу. Если читатель помнит предыдущее повествование, точно такой же захват 30 школьников и учительницы предприняли четверо террористов в Орджоникидзе 1 декабря 1988 года. В этом случае все развивалось по подобному сценарию. Ростовских террористов тоже было четверо (еще один их товарищ оставался в автобусе, угнанном перед захватом школьников).

Посадив в автобус детей, преступники выпустили одну из школьниц, чтобы она довела до властей их требования: сигареты, теплые вещи, вертолет. Помимо этого, они сказали, что больны СПИДом и намерены вылететь за границу и получить с властей деньги на лечение. И добавили: «Имейте в виду, нас ничто не остановит, в автобусе у нас чемодан с взрывчаткой».

После этого ультиматума автобус в сопровождении прибывших милицейских машин отправился в район военного аэродрома в Минеральных Водах. И там уже начались обстоятельные переговоры с террористами. Прямо на месте был создан оперативный штаб, который возглавил начальник областного управления внутренних дел Михаил Фетисов. В этот штаб вошли также представители МБР и высшие чины областной администрации. Террористам было предложено отпустить детей и взять заложниками любого из них, но это предложение было немедленно отклонено.

Позднее операцию по освобождению заложников по поручению правительства России возглавил на месте первый заместитель начальника Главного управления МВД РФ по борьбе с организованной преступностью генерал-майора милиции Г. Ф. Чеботарева.

Между тем террористы действовали хладнокровно и профессионально. Переговоры с парламентерами вел только один из них, остальные прятались в глубине автобуса, за сиденьями. Все они были в масках. Голос говорившего поэтому казался искаженным.

В оперативном штабе в эти минуты рассматривались самые разные варианты, в том числе и по захвату террористов. Территория аэродрома была взята в плотное кольцо милиции и ОМОНа. Однако, в конце концов, было решено, что единственно правильным будет выполнить требования преступников и предоставить им вертолет. Тем более что террористы вели себя по отношению к детям более чем гуманно и корректно. Они сразу потребовали передать теплые вещи и еду для детей. Когда у одной из девочек разболелась голова, позаботились о таблетках.

Во время переговоров террористы заявили о том, что вертолет должен вылететь по маршруту Ростов – Минеральные Воды – Грозный – и далее в Азербайджан и Иран. То, что они требовали вертолет, говорило о том, что они тщательно продумали свой план и учли неудачи прошлых террористов, вылетавших исключительно на самолетах. Как выяснилось, они не ошиблись: наши спецназовцы были натренированы именно для борьбы с захватом самолетов, а не вертолетов.

Между тем 24 декабря в 15.00 из Москвы в Ростов-на-Дону срочно вылетели спецназовцы знаменитой «Альфы». В 16.00 террористам предоставили вертолет «МИ-8», и они отпустили еще одну девочку (к этому времени в автобусе оставалось не так много заложников: 6 девочек, 2 мальчика, учительница, водитель автобуса и 2 члена экипажа вертолета). Террористы обещали выпустить девочек, как только 10 миллионов долларов окажутся у них в руках.

Самолет «АН-72» с деньгами вылетел из Москвы в Минеральные Воды в 14.16, деньги для террористов собирали «по призыву» – откликнулись чуть ли не все банки Москвы, но правительство отобрало только 10 и их названия сохраняло в тайне, чтобы не обидеть остальных.

Тем временем ситуация на аэродроме оставалась напряженной. Штаб, разместившийся в небольшом аэропортовском здании, в те дни по количеству автоматчиков на квадратный метр, наверное, был самым милитаризованным местом в мире. «Альфа», спецназы, милиция, внутренние войска, ВДВ, оперативники МВД и МБ – в России, кажется, не осталось частей спецназначения, так или иначе не задействованных в этой операции. И именно поэтому военные выступали за силовое решение задачи. И главное здесь было не в том, чтобы вернуть миллионы, а чтобы не создавать прецедент для будущих террористов. Поскольку еще три-четыре подобные операции, когда тысячи спецназовцев по нескольку суток не спят, ожидая решения в ту или иную сторону, – и всю структуру по борьбе с терроризмом можно считать деморализованной.

Террористы между тем тоже ни на миг не расслаблялись. Очень болезненно реагировали на любые знаки внимания к себе. Просто любопытствующих отгоняли от вертолета выстрелами в воздух. На отблеск же фотовспышек били прицельно. Вскоре им это явно надоело, и они потребовали от властей доставить им пленки и камеры уже отснявших кадры фотографов и ввести полный запрет на съемку в аэропорту. Добавили, чтобы свежие газеты им доставлялись регулярно: они хотели знать, что пишет о них российская печать.

Первоначально все переговоры с террористами вел один из высоких военных чинов. Затем власти посчитали лучшим «смягчить» интонацию и отрядили для переговоров советника министра иностранных дел России Валентину Петренко.

25 декабря, в субботу, в 23.00 террористы внезапно решили взлететь. Пилот запросил у наземного диспетчера разрешение на три поворота по кругу над полем. «Добро» было дано. Но, сделав над полем один круг, вертолет вдруг выключил проблесковые огни и взял курс на Махачкалу. До этого террористы несколько раз поднимали вертолет в воздух, но, покружив над аэродромом, возвращались обратно – так они усыпляли бдительность властей. Теперь вертолет явно не намерен был возвращаться назад. Однако все получилось иначе.