Колдуны войны и Светозарная Русь - Александр Андреевич Проханов

Эчмиадзин — моя духовная святыня. Мне было бы страшно опять видеть схватку двух кавказских стран.

Сегодня Турция в своей вражде с Россией вбрасывает геополитические козыри. Заявляет, что она за целостность Украины, что Крым с крымскими татарами — неотъемлемая часть Украины. Турция очень влиятельна среди татарского населения. И, не приведи Господь, если она начнет снабжать население оружием и призывать его к восстанию. В Турции опять заговорили о Великом Туране, о той концепции, которая в 90-х годах разрасталась до непомерных размеров. Это концепция турецкого влияния среди всех тюркских народов Средней Азии, Казахстана, Киргизии, Узбекистана, а также российского Поволжья. Она стихла. Но вот вновь начинает разгораться, что грозит России неурядицами и бедами.

Турки сбили наш бомбардировщик. Турецкий сейнер едва не врезался в наш сторожевой корабль. Когда возникают всевозможные геостратегические инсинуации, в сознании нашего народа воскресают давнишние воспоминания о непрерывных русско-турецких схватках, войнах на Средиземном и Чёрном морях, о сухопутных походах, будь то крымские степи или Балканские и Карпатские горы.

В моей семье, которая ведёт свой род с Кавказа, тоже живут эти воспоминания. Семейное предание рассказывает, как мой дед, офицер, в горах Кавказа под Карсом прямой наводкой расстрелял атакующую турецкую пехоту, за что был награжден «Золотым оружием». Эту награду вручал ему в Тифлисе Великий князь.

Вражда между Арменией и Азербайджаном чрезвычайно опасна. Отношения России и Турции сегодня достигли такой черты, что если мы перейдём её, то конфронтация может привести к опасным военно-стратегическим столкновениям. Или же усилиями нашей блестящей дипломатии, дипломатии Лаврова, мы сумеем проснувшихся джиннов русско-турецкого соперничества и вражды загнать в чёрную бутылку исторического времени.

Прощай, Германия![102]

Европа в панике. Европа в ужасе. Европа стенает. Переселенцы и погорельцы из Северной Африки, которые ещё недавно переплывали море на утлых челнах и тонули у побережья, а, выкарабкиваясь на берег, умоляли европейцев о куске хлеба, теперь штурмуют границы, рвут колючую проволоку, кидают файеры в полицию. А в новогодний праздник устроили в Германии настоящие погромы — охоту за девушками, молодыми женщинами. Хватали, раздевали, насиловали. «Что происходит? — спрашивают моралисты Европы. — Как могут эти люди, которым мы, европейцы, столько отдали, забыть тепло наших рук? Как могут не ценить наше милосердие, толерантность?»

Эти духовидцы и моралисты не понимают психотипы людей, прибывших в Европу из Северной Африки. Они приехали, спасаясь от европейских бомб и ракет, от европейских снарядов. Они убегали от своих горящих городов, от разбитых святынь, от неубранных трупов. И приезжали в Европу не за куском хлеба и работой. Они спасались от смерти, и приезжали сюда с чувством реванша. Они видят в европейцах врагов, повинных в их катастрофе, в их беде, и смотрят на них, как на губителей своей цивилизации, своего арабского мусульманского уклада.

Как воспринимает это европейское общественное сознание? Левые, либералы, к числу которых относится и госпожа Меркель, требуют ещё большей толерантности, терпимости, увеличения квот, по которым можно принимать в Европу, в Германию иностранцев. Считают, что Европа очеловечит их, умиротворит их сердца. И возникает ощущение, что Европа, великая Германия забыли свое прошлое. Европейские страны утратили волю к существованию, к сопротивлению, забыли о своей великой государственности, великой европейской культуре. Германия забыла о Кёльнском соборе, о Дюрере, забыла о вертикально уходящей в небеса готике. Забыла своих великих композиторов: Баха, Бетховена, Вагнера. Величайших философов: Гегеля, Шопенгауэра, Канта, Ницше. Превратилась в нечто аморфное, оскопленное, и готова по-прежнему открывать врата огромному скопищу ненавидящих Европу и Германию людей. В таком случае судьба Европы, судьба Германии, печальна. Их плоское пространство зальёт раскалённый пластилин североафриканской ненависти.

На фоне продолжающихся бесчинств просыпаются националисты. На улицы выходят их толпы, которые становятся всё больше, всё организованнее, и уже превышают толпы левых, антифашистов, гуманитариев, проповедующих мультикультурную терпимость. Сегодня у этих толп появляются вожаки. Завтра появятся политические лидеры, а послезавтра — духовные вожди, которые станут напоминать о величии Германии, о германских государственных деятелях. Будут проклинать Версаль, Нюрнберг и всё, что было после 1945 года. И в этих условиях не такой уж утопией кажется фашизация современной Европы. Не такой уж утопией кажется и прекращение существования либерального толерантного Евросоюза.

Европа меняет кожу. Евросоюз шевелится. Его границы начинают двигаться. Массивы и пласты, которые были заморожены в Евросоюзе, начинают передвигаться. Вот и Польша вдруг демонстрирует поразительный пример того, как она заботится о своей попранной государственности. В Сейм Польши пришли консерваторы и сразу стали говорить о том, что государство нуждается в защите. Что государство является интегральной силой, в которой народ осознает своё историческое место, историческое творчество, историческое будущее. Новые власти Польши стремятся управлять общественным мнением, выстраивать его в интересах национального государства. Так всегда и бывает в условиях кризиса: государство неизбежно усиливается, усиливается его централизм.

Что станет с Европой? Как будет развиваться европейская история в ближайшие десятилетия? Неужели действительно Европа — это чахлая, беспомощная дева, которую посадили на загривок свирепому тупому быку, и он увозит её по лазурным волнам за океан — в неопределенность, и старой Европе конец?

Прощай, Европа? Или же эта дева очнется, спрыгнет с жирной спины быка и возродится из лазурных вод в пене, как прекрасная Афродита? Россия пристально и зорко наблюдает за современной Европой.

≡

Врата в тегеран[103]

Недавно вместе с моими коллегами по Изборскому клубу я побывал в Иране. Это страна древних огнепоклонников — огромных поселений, в которых стоят дымные туманные колонны, каменные львы, вековые изваяния. И в то же время — страна баллистических ракет, ультрасовременных индустриальных центров. Страна ослепительно красивых, украшенных зеркалами мечетей, где солнечная вспышка разносит тебя и твоё отражение по всем концам вселенной. И страна могучей атомной станции, страна ядерных физиков и высоколобых величавых мусульманских мыслителей.

Мы приехали сюда для того, чтобы исследовать возможность сближения России и Ирана, установления между нами стратегического партнёрства, стратегической близости. Иран переживает очень интересный — драматический и пафосный — период своей истории. Десятки лет Иран, занимаясь ядерной программой, находился в жесточайшей блокаде со стороны Запада, Америки. Ирану не позволяли выходить на рынки с его главным богатством: нефтью и газом. Заморозили счета в западных банках, где всё это время кисли, дряхлели миллиарды долларов, принадлежавшие Ирану.

Иран то и дело ждал нападения. Израиль грозил бомбардировками ядерных объектов, а сухопутные контингенты вот-вот готовы были пересечь иранскую границу.