Чистильщик - Лев Пучков

А вечерами центр начинает функционировать в несколько ином режиме. Помимо двух огромных бассейнов и нескольких спортзалов, оборудованных по последнему слову евродизайна, на территории «хозяйства» располагаются с десяток саун и бань, отягощенных массажными кабинетами, да великолепный коттеджный пансионат. Естественно, и фээсбэшники, и руоповцы – как крупные, так и не очень – с удовольствием приезжают в пятницу размять кости в коллективных играх и после этого попариться в баньке. А в каждой баньке, знаете ли, по нескольку массажных кабинетов, в которых всем желающим делают массаж мастера своего ремесла. Вот в этих кабинетах-то и собирается весь компромат на «правильных» товарищей. Послушав Мирюка, я понял весь механизм этого тривиального шантажа и от души пожалел «правильных». Вот я, например, к малолетке за километр не подойду, даже если буду до изумления пьяным, – за нее, как у нас выражаются, «дадут больше, чем она весит». Но представьте себе – как вы поступите, когда после искусно проведенного массажа с захватом всех эрогенных зон на вас вдруг взгромоздится юное создание со стоячими грудями и начнет активно внедрять ваш налитый первозданной силой корень в свои упругие недра?! Вы что, будете вырываться и кричать, что вас насилуют? Я, например, ни за что бы не стал так поступать – скорее наоборот… Мужская натура, она, знаете ли, изначально порочна и прямолинейна в вопросах удовлетворения естественных потребностей. Все эти выкрутасы прилежно фиксируются видеокамерами и хранятся в определенном месте – как эти записи используются, я уже объяснил…

По поводу удивительно крепкой спайки «верхов» тоже все было ясно: в нашей области правил родственный клан. Начальник УВД являлся старшим сыном губернатора, первый зам начальника УВД – вторым сыном, областной прокурор был двоюродным братом губернатора, а председатель облсуда состоял в племянниках у областного прокурора. Вот такой расклад…

Много еще интересного поведал нам пленник, а в самом конце допроса Стас – догадливый малый! – поинтересовался, каким макаром Мирюк страховался от своего патрона. Товарищ, выполнявший столь деликатные поручения, мог в любую минуту ожидать снайперскую пулю в голову. Мирюк, как выяснилось, все поручения губернатора записывал на диктофон, аккуратно пристроенный в специально сшитой сумке между ног, – сами понимаете, ощупывать его причиндалы перед общением с патроном никто не удосужился. Кассеты с записями «компры» хранились… где бы вы думали?.. Коробка с кассетами покоилась в сортире губернаторской резиденции – под пятой плиткой метлаха от окна, в крайнем ряду у стены. Сортир располагался в цокольном этаже, предназначен был для прислуги, и, вполне естественно, войти в него мог кто угодно в любое время. Прозорливый Мирюк в свое время оборудовал там небольшой схрон и теперь запросто пользовался им в зависимости от необходимости. Все просто и доступно. Задачи своему исполнителю губернатор ставил исключительно в своей резиденции: как правило, в саду или в оранжерее. Поговорили, записали, пошел в сортир и припрятал кассету куда надо. Молодец, что и говорить!

– Ну и как мы их достанем? – озаботился Стас.

– Элементарно, Ватсон! – живо отреагировал я. – Ворвемся туда, всех подряд замочим – и заберем записи. Всего-то делов…

Мой юмор Стасу не понравился: он недовольно нахмурился и закрутил своей квадратной башкой.

– Да придумаем что-нибудь, Стасик, – успокоил я его. – Пока нам достаточно того, что этот товарищ тут наболтал…

Транспортировка Мирюка в импровизированный лагерь, оборудованный в усадьбе Бо, особых хлопот не доставила. Мы вкатили губернаторскому порученцу изрядное количество разбавленной пополам с теплой водой водки и, убедившись, что он мертвецки пьян, вручили мычащее тело Коржику и Саше Шраму с наказом доставить по назначению. Даже если их остановил бы милицейский наряд, никакого криминала, полагаю, в наличии на заднем сиденье «Ниссана» уевшегося в дымину мужика никто бы не углядел – такое бывает сплошь и рядом…

Саша с Коржиком вернулись рано утром и привезли от Бо записку. Развернув сложенный вчетверо листок бумаги, я обнаружил там слово «какого» и вопросительный знак – а между этими знаками помещалось анатомически безукоризненное изображение эрективно напружинившегося фаллоса с непропорционально огромной головкой, выполненное почему-то зеленым маркером. Полюбовавшись на живопись Бо, я накрутил номер боевого брата.

– Это ты? – поинтересовался Бо – сопеть и ждать, когда я представлюсь, он в этот раз не стал.

– А что случилось? – озаботился я. – Ты чего такой разговорчивый?

– Злой, как собака, – пояснил Бо и тут же выдал: – Этот, которого пацаны вчера привезли, – он тебе сильно нужен?

– Э-э! Ты там полегче! – всполошился я. – Это основной свидетель – он же и… ммм… ну, исполнитель, короче. Ты смотри – ни в коем случае…

– От бляха-муха! – досадливо перебил меня Бо. – Плохо ведет себя, чмо. Хотел удавить его, а то борзой, как танк, – прет, удержу нет! От бляха…

– Ну, воспитывай, – мудро посоветовал я.

– Воспитывай! – проворчал Бо. – Воспитывай… Ты че – решил сюда полгорода перетаскать?

Я успокоил Бо, что пока поступлений не ожидается, но в категорической форме попросил сохранить доставленных в целости и сохранности.

В 9.00 прибыл Стас – вчера он, смущенно отводя глаза, заявил, что должен проведать Милку, – я не нашел причин для возражений и отпустил «родственника». Буднично махнув ему рукой, я поинтересовался:

– К подвигам готов?

Оказалось, что Стас готов ко всему – об этом поведали его счастливо сверкнувшие глаза и растянувшаяся в блаженной улыбке физиономия. Озабоченно крякнув, я отвел взор, окончательно задавил остатки ревности и засел за телефон: надо было работать.

Зама областного прокурора Сухова я знал лично – в свое время он работал под началом моего отца и неоднократно бывал у нас в гостях. Целеустремленный, грамотный парнишка сорока – сорока трех лет, волевой, коммуникабельный, витиеват в выражениях, любит запудрить мозги собеседнику и, пожалуй, честолюбив в хорошем смысле этого понятия. В прокурорской братии имел прозвище «Говорун» и, как любой говорун, отличался умом и сообразительностью.

– Это Эммануил, – сообщил я, когда Сухов взял трубку после томительной паузы, выдержанной недовольной секретаршей, никак не желавшей понять, отчего это в столь ранний час какая-то «совершенно секретная» особа (я так представился) желает побеспокоить ее шефа. – Хочу личной встречи. Имею архиинтереснейшие сведения, которые вас ужасно заинтригуют.

На том конце возникла напряженная тишина, которую я истолковал как попытку определиться с моделью поведения, а заодно выяснить мое местонахождение.

– Скажите своей секретарше – пусть не мучает компьютер, – посоветовал я Сухову. – Телефон, с которого я звоню, идентификации не подлежит… И вот еще что, Андрей Иванович: не напрягайтесь особо. Вы знаете – я слово держу. Если информация моя вам не занадобится, разойдемся как в море корабли – безопасность вашу я гарантирую. Придумывать хитрые фокусы не советую – нашу встречу будет контролировать целый отряд хорошо обученных специалистов. Так что, ежели вдруг вы побеспокоите СОБР или кировскую братву, получится такая мясорубка, что чертям тошно станет. Ну?!