Черная эстафета - Владимир Васильев

Но кто-то азартный и алчный внутри возражал: «А миллион-то у нас уже в кармане! Чем черт не шутит – вдруг и остальное заработаю?»

Саркофаг пребывал в грузовом отсеке, то бишь в камере матки. Целехонький. Отблескивал чешуйками и загадочно…

Павел долго подбирал нужный глагол, но поскольку саркофаг ничего не делал и делать не мог, глагол не подбирался. Наконец, Павел извернулся и сформулировал: и выглядел загадочно.

Конечно! Если за этот невзрачный шкаф сулят миллионы, он – хочешь-не хочешь – будет выглядеть загадочно!

Второе, что сделал Павел, это проверил пищевую камеру, примыкающую к рубке. Там было полно вакуумных пакетов со стандартными белково-углеводными рационами производства перевертышей. Людям эти рационы вполне годились в пищу, хотя особо вкусными их трудно было назвать. На вид пищи хватило бы месяца на три, а то и поболе. Вода, насколько знал Павел, на скауте циклически регенерировалась, поэтому запасов ее на борту можно было и не иметь вовсе. Кроме того, нашлось несколько упаковок синтетического сока. Тоже производства перевертышей, и тоже годящегося людям.

«Так-так, – подумал Павел. – Ну хоть бы что-нибудь не позволяло согласиться с чужаком…»

Он нерешительно опустился в пилотское кресло и так же нерешительно оживил компьютер. Вставил диск в соответствующий драйв. Дал задание системе наведения.

«Корабль будет готов к прыжку через 15 минут, – сообщила система. – Считываю поправки.»

Быстро, подумал Павел.

Он все еще не принял окончательного решения. Но система уже начала расчеты пульсации по курсу, введенному с диска.

«Внимание! Корабль разгерметизирован. Принять меры?»

Надпись мигала.

«Мы подключались к нерву, – лихорадочно прикидывал Павел. – Не нарушится ли управление шлюзами? Не должно, вроде…»

Стопроцентной уверенности у Павла не было. Поэтому он пока игнорировал тревожный сигнал корабельных стражей исправности.

«Корабль будет готов к прыжку через 12… 10… 8 минут.»

Цифры в кубе медленно менялись. Время до прыжка таяло. Павел сидел в пилотском кресле ни жив, ни мертв.

Казалось, прошла большая часть вечности, пока система наведения сообщила:

«Прыжок просчитан. Подтвердите старт.»

«Внимание! Корабль разгерметизирован. Принять меры?»

Нетвердой рукой Павел подтвердил принятие мер.

Надпись продолжала мигать. В рисунке огоньков на индикаторной панели что-то неуловимо изменилось, и после пятисекундной паузы мигающая надпись сменилась стабильной: «Герметичность установлена.»

Снаружи трое десантников вопросительно уставились на затянувшийся шлюз.

«Боже, что я делаю, – подумал Павел, наводя курсор на кнопку старта. – Что я делаю…»

Старт.

Миг холода и двойственности. Рождение и смерть. Реальность и вымысел.

Десантники в опустевшем трюме «Вагранта» продолжали с недоумением пялиться на место, где только что в прочных лапах гравитационного захвата покоился трофейный корабль. Теперь скаута не стало, а обиженный захват выл от векторной перегрузки.

А еще спустя несколько секунд кто-то из вахтенных догадался включить сирену.

Тревога. Аврал.

Крейсер «Вагрант» забурлил, словно потревоженный муравейник. Но все это было уже несущественно. Крохотный сферический кораблик исчез за барьером, и очутился в трехмерном мире за двести шестьдесят четыре с третью световых года от стартовой сферы. Он не оставил регистрируемого трека. Он не вызвал гравитационных возмущений в точке финиша. Он был похож на бесплотную тень, не имеющую веса и объема, и не знающую преград.

Впрочем, во многом так оно и было – во время прыжка-пульсации.

Только Павел Неклюдов, специалист-ксенотехник достаточно высокой квалификации, по-прежнему не понимал – как инженерам Роя удалось это реализовать, хотя сам только что пережил все перипетии прыжка.

Некоторое время он сидел в кресле, пытаясь взять себя в руки. Постепенно в голове его выкристаллизовалась единственная мысль: «Самое время вызвать перевертыша…»

Смутную, почти не видимую в желтом свете тень, что колыхалась у арки-выхода из рубки, Павел не замечал.

Он запустил броузер и вызвал чужака-незнакомца. Ждать практически не пришлось – тот ответил сразу, словно жил рядом с терминалом связи.

– Ну, как успехи? – спросил он спокойно, но Павлу казалось, что перевертыш волнуется и не хочет это показать.

– Я в космосе, – сообщил Павел сухо. – Сам не понимаю, зачем я это сделал.

– Отлично, – перевертыш очень по-человечески просиял. – Вам не придется жалеть об этом поступке, я вас уверяю. Думаю, самое время познакомиться. Сделайте одолжение, расскажите о себе.

Павел неопределенно повел плечами:

– Разве это так важно? Впрочем, ладно: меня зовут Павел Неклюдов, я, как вы уже успели убедиться, человек, подданный колонии Тау Хромой Черепахи, доминанта Земли. Ученый-ксенотехник. Мне тридцать земных лет. Что еще вас интересует?

– Да, в общем-то, ничего, Павел, – ответил перевертыш на удивление корректно и доброжелательно. – Если хотите, можете звать меня Коллегой, потому что я тоже в известной степени ученый. Извините, но больше я вам ничего о себе не сообщу. Я считаю обещанную вам сумму достаточным для этого основанием. Даже тот миллион, который уже осел у вас на счету – уже достаточное основание, не так ли?

– Да ради бога, Коллега. Не хотите называть свое имя – не называйте. К тому же, я не уверен, смогу ли его произнести. Я ксенотехник, а не лингвист.

Коллега оценил шутку и светски склонил голову:

– Вы нравитесь мне все больше и больше, Павел. Полагаю, мы ко взаимному удовольствию сработаемся. Итак, что мне нужно от вас: приведите корабль с саркофагом в указанную на диске точку. Вас встретят. Вручат деньги. И с этого момента можете считать себя более не связанным никакими обязательствами: купите себе билет куда заблагорассудится. Или корабль себе купите – какую-нибудь симпатичную яхточку, денег у вас хватит.

– А куда конкретно нужно привести корабль?

– Не знаю, – Коллега всплеснул руками. – На диске сказано. Вы сейчас находитесь…

– Двести пятьдесят – чуть больше на самом деле – световых лет от границ Скопления Хромой Черепахи. Земных лет, конечно. Я еще не ориентировался, поэтому не знаю – в какую сторону и к какому из магнитных полюсов…

Как ученый Павел считал своим долгом уточнять терминологию.

– Ладно. Запускайте астрогационную программу, она все вам расскажет. Павел, я позволю себе дать вам два… нет, три совета. Совет первый: не пытайтесь открыть саркофаг. Ничего с ним не делайте, пусть пребывает в том состоянии, в каком он сейчас находится. Совет второй: не пытайтесь нас обмануть. Идите туда, куда указано на диске. Так будет правильнее. Для всех, и в первую очередь лично для вас. И третий совет: торопитесь. Мы и так уже запаздываем…