Желанная - Тия Дивайн

Он уже чувствовал, что удача повернулась к нему лицом. Игра по маленькой где-нибудь сегодня вечерком, и сотня долларов может обернуться тысячей.

– Мой друг, кредит вам открыт. Но только не увлекайтесь. Говорю вам как другу. Не пытайтесь удвоить свою удачу. Не заставляйте меня снова требовать от вас выплаты долга. И, мой дорогой, предлагаю вам еще раз подумать о том, чтобы работать на меня. Если вы сможете держать страсть к игре под контролем, у вас неплохие перспективы. Вы сообразительны и ловки. Вы лишь слишком азартны и должны научиться справляться со своим пороком.

Деньги жгли карман. Клей был в Новом Орлеане, городе женщин и быстрых денег. И, при его теперешних ресурсах, он мог положить весь город к своим ногам.

Вначале ужин у Антонио, дабы отпраздновать победу над своим самым уважаемым врагом. Отпраздновать спасение собственной жизни, даже если она была оплачена ценой другой жизни.

По мере того как вечер приближался к ночи, голова у Клея все больше кружилась от сознания собственной силы.

Удача! Он чувствовал, что она дышит ему в затылок, чувствовал ее нежный, искушающий призыв. Она звала его, манила, как сирена, притягивала, Как это умеет делать женщина.

Одна игра в карты, ну, может, две или три – в его кошельке достаточно денег, чтобы играть по маленькой не один год. Он мог позволить себе ошибку, мог позволить себе неправильно расценить шансы партнера, мог позволить рискнуть.

«На этот раз, – нашептывала Клею на ухо судьба, – ты все будешь держать под контролем...»

И вот сейчас пришло время проверить это. Время взять ее за крылья и превратить те деньги, что случайно достались ему, в состояние, которого он заслуживал.

Найрин устала.

Устала от жизни в Монтелете, устала от удушающей жары, от ожидания, от притворства и особенно от нерешительности единственного мужчины, которого она действительно хотела заполучить на всю оставшуюся жизнь.

– Любимый, ты меня утомил донельзя.

– Я и сам утомился, – пробормотал Питер и повернулся к ней спиной. Они едва успели отдышаться после очередного бурного соития.

– Что ты думаешь делать с Монтелетом?

– Я решу, что мне с ним делать, после того как сюда приедет твоя мать.

Проклятие! Мать ее должна приехать! Будто она кисейная барышня из этих, местных! Такая, как Лидия Ратледж. Или он такую на самом деле хотел?

Питер не мог принять решение, потому что смотрел на нее как на горячую кобылку, с которой всегда можно заняться сексом, но не как на женщину, на которой хотел бы жениться.

Как будто он был царь или бог. Черт, если бы он был голубых кровей! Но на самом деле он был таким же дворнягой, как и она, с той лишь разницей, что Гарри умудрился «очистить кровь», приобретя плантацию и превратившись в сахарного короля Сент-Фоя.

Только ведь все это может быстро закончиться, если Питер не потрудится поднять задницу и проверить, что же этот Бастьен делает на полях с громадными толпами рабов.

Проклятие! Неужели ей все время придется делать все самой и думать обо всем?

Найрин очень хотелось сказать кое-что, но она подавила это желание, ибо вдруг поняла – она и есть его шлюха, и именно так он ее и воспринимает. А может, и видит в ней нечто хуже и ниже шлюхи.

Это открытие ошеломило ее своей очевидностью. Как она была слепа!

Питер никогда не женится на шлюхе. Он будет держать ее, как держат любовниц-мулаток такие же плантаторы. Возможно, он даже купит ей апартаменты в Новом Орлеане и будет приезжать, чтобы получать с ней удовольствие, давать ей деньги, покупать наряды, но никогда на ней не женится. Сукин сын...

Найрин должна была заставить его принять решение, и времени у нее для этого оставалось мало. Она видела, что с каждым днем пребывание в Монтелете становилось для него более тягостным.

– Может, мне не стоит находиться здесь, когда приедет мать, – с напускной скромностью предложила она, надеясь как-то его растормошить.

– А где еще, черт возьми, ты будешь?

– Ну... – Она поудобнее устроилась в постели, подоткнув под спину пару подушек. – Оливия Ратледж весьма неодобрительно отнеслась к моему пребыванию здесь. Моя мама может быть недовольна...

– В самом деле? – насмешливо пробормотал Питер. – Разве она не знает, что ее дочь – шлюха? Она не догадывается, что ты можешь спать сразу с двумя и тебе это может очень даже нравиться?

– Это тебя возбуждает, не так ли? – прошептала Найрин. – Скажи мне, что ты не твердеешь при мысли об этом. Скажи мне, что у тебя не встанет как у коня, если я найду еще одного любовника и стану делить тебя с ним?

– Господи!

Она откатилась на другую половину и резко встала.

– Я уезжаю!

– Что?

Найрин улыбнулась своей ускользающей кошачьей улыбкой и спокойно накинула халат.

– Мне было хорошо с тобой, любимый.

– Черт, иди сюда, ты, сука!

– Пока, любимый. Спи крепко!

Она успела скользнуть за дверь до того, как Питер попытался ее остановить. Он поймал ее уже за дверью и, швырнув на кровать, содрал с нее халат.

– Ты никуда не пойдешь, сука, и ты это знаешь, – прорычал он и резко, словно желая наказать, вошел в нее.

– Откуда столько уверенности, любимый? – пробормотала Найрин, помогая ему.

О, она готова была умереть ради этого молодого тела, истекающего потом от усилий доставить ей удовольствие. Силен как бык в период гона! Он мог бы умереть за это. Питер нигде не мог бы получить того, что давала ему она, и пора было понять, что он и так получил немало. Она хочет что-то взамен.

Найрин осторожно отодвинула его, крепко уснувшего прямо на ней. Осторожно опустила ноги на пол и на цыпочках вышла из спальни. Ей надо было собираться. Платье, кое-что из белья – у нее было не так уж много вещей, – соломенную шляпу, чтобы защититься от солнца.

Проклятие, надо было научиться ездить верхом или по крайней мере управлять повозкой.

Нет, кто-нибудь ее отвезет. Должен же быть кто-то, кто может ее отвезти. Найрин запихнула пожитки в сумку.

Оливия Ратледж была права – надо действовать по ситуации. Если Питеру нужна леди, умеющая вести себя как подобает, она разыграет перед ним такую леди, что ему тошно станет.

А тем временем он поймет, чего лишается и без чего не может жить. Шел дождь.

Было все так же душно и жарко, но неожиданно небо зловеще почернело, небеса разверзлись, и начался ливень.

Оливия ненавидела дождливые дни. Лидия надувшись сидела у окна.

Флинт был в конторе – работал со счетами. А новая хозяйка Монтелета орудовала на кухне с Праксин. Девушки варили варенье.