Гипноз. Скрытые глубины. История открытия и применения - Робин Уотерфилд

Это обычная практика для психотерапевта, когда он проводит регрессию своего пациента, независимо от того, использует гипноз или нет. Регрессия — или, более полно, регрессия возраста — это такая практика, когда пациента возвращают назад через годы во времена его детства. Это полезная игрушка, потому что, по предположению психоаналитиков, большинство наших психических проблем и комплексов сформировались в детстве, и врач, таким образом, может заставить своего пациента исследовать корни этих проблем. Есть две формы регрессии — прямая и косвенная. При косвенной регрессии клиент действует как свидетель своего прошедшего детства, как если бы он смотрел кино или сон; при прямой регрессии клиент словно заново, по-настоящему переживает прошлое, он говорит, пишет и думает в манере соответствующего возраста, в который его регрессировали.

Подлинность прямой регрессии — это спорный вопрос, а свидетельства часто двусмысленные. Некоторые исследователи настаивают, что у пациента в регрессии может проявляться рефлекс Бабинского. До семи месяцев пальцы младенца, которого щекочут за подошвы, загибаются вверх («разгибаются»), а после семи — внутрь («сгибаются»). Это рефлекс, нечто инстинктивное, что не подлежит сознательному контролю. Если объекты, которые регрессируются в младенчество до шестимесячного возраста, показывали бы «разгибание», а те, которые не регрессируются так далеко, показывали бы сгибание, то это служило бы убедительным доказательством подлинности регрессии. К несчастью, этот эксперимент не всегда работает. И, несмотря на слухи (особенно о работах в Советском Союзе), нет никаких данных, что у объектов, регрессируемых в детство, паттерны мозговых волн[57]были бы как у детей, а не как у взрослых.

Но вот еще случай: психолог Мартин Орн однажды получил рисунки, нарисованные одним студентом, когда ему было шесть лет. Студент не видел их с детства, их послали профессору Орну его родители. Орн пришел в восторг, увидев, что родители указали точную дату набросков их сына: 23 октября 1937 года. Он регрессировал молодого человека к этой дате и попросил его нарисовать в точности те же самые предметы: дом, дерево и так далее. В повторных опытах рисунки имели мало общего между собой, пока студенту не показали оригиналы 1937 года. Сомневаясь, можно было бы сказать, что до этого он рисовал, как взрослый, который представлял, как может рисовать шестилетний ребенок; более снисходительно, — что он просто рисовал как другой шестилетний. В еще одном случае Орн попросил одного человека, которого он регрессировал до шести лет, написать: «Я провожу эксперимент, который оценит мои психологические способности». Медленно и скрупулезно, как это могут делать шестилетние дети, испытуемый начертал предложение, — однако у него не возникло никаких проблем с правописанием.

Так или иначе, время от времени кто-нибудь берется за идею регрессировать клиента еще дальше, за момент его рождения. Говорят, так делал доктор Мортис Старк в 1906 году или еще раньше полковник Альберт де Роша, хотя под гипнозом уже бывали случаи спонтанной регрессии к предыдущей жизни. Возможно, самым известным из таких медиумов был мистер Смит, чьи воспоминания были записаны в 1900 году швейцарским психиатром Теодором Флурнуа.

Одним из неутомимых тружеников на поле экспериментов по регрессии в последние годы была Хелен Вамбах, которая регрессировала тысячи объектов, иногда группами. У нее был другой подход, поскольку она — естествоиспытатель, а не врач. Так, например, она в большей мере, чем это стал бы делать врач, направляет объект к определенной временной эпохе. В начале своих исследований она, похоже, поняла, что невозможно найти поддающуюся исторической проверке прошлую жизнь, не загрязненную похороненными воспоминаниями объекта из этой жизни; так что вместо этого она сосредоточилась на статистике. Вамбах находит значительным, например, что процент клиентов, которые оказались женщинами или мужчинами в предыдущей жизни, статистически точен; что то же самое выполняется и для процентного соотношения высших, средних и низших классов; что тип одежды, обуви, пищи и тому подобное тоже статистически достоверен. Однако, несмотря на квалификацию ученого, труды ее страдают большой легкомысленностью. Если одна из ее групп выявляет то же самое соотношение количества мужчин и женщин, которое было в том веке, в который они возвращались, это едва ли доказывает, что они действительно вспоминают события того века.

Сейчас имеется огромное количество сообщений о регрессиях в предыдущие жизни, но, пожалуй, наиболее известен единственный случай, описанный в бестселлере 1956 года «В поисках Брайди Мерфи» Морея Бернштейна, который был первым, кто привлек внимание публики к этому феномену. Имеет смысл задержаться на этом достаточно старом (ибо факты его хорошо проверены), а не на более поздних случаях, как, например, из книги Джой Китон «Сила ума». Брайди Мерфи — это вдобавок один из лучших примеров: большинство так называемых воспоминаний о предыдущих жизнях не выдерживают никакой критики.

Бернштейн был искусным гипнотизером-любителем, который обнаружил, что Руфь Симмонс (в действительности Вирджиния Бернс Тай), жена его друга, оказалась отличным объектом для гипноза. Заинтересовавшись возможностью перевоплощений, в 1952 и 1953 годах он регрессировал Руфь, так что она могла вспоминать детство своей настоящей жизни, а потом начала раскрывать подробности предыдущей жизни — в Ирландии, в начале девятнадцатого столетия. И этих подробностей целое множество: почти сто страниц книги Бернштейна составляют протоколы сеансов, которые всегда проводились в присутствии свидетелей. Описания Руфи (ее прошлой жизни, в которой она была Брайди Мерфи) впечатляют своей последовательностью (удивляет ее способность повторять те же самые факты во время разных сеансов, хотя Бернштейн иногда и вел ее в этом отношении) и упорядоченностью. Она даже говорила с ирландским акцентом, который временами был более заметен, а иногда менее, и демонстрировала более живой темперамент. После одного сеанса, когда она сказала, что, будучи Брайди, хорошо танцевала, особенно джигу, Бернштейн внушил, что после того как она придет в себя, пусть станцует им, и с некоторой неохотой она это сделала.

Как Брайди, она также сообщала, как после смерти в 1864 году в возрасте шестидесяти шести лет она еще долго обитала возле дома ее мужа в Белфасте и вернулась затем в Корк, где родилась, чтобы посмотреть на своего брата Дункана. Затем она жила в мире духов, прежде чем снова родилась в Иовиле как «Руфь Миллз». Она сообщала некоторые подробности о жизни в астральном и духовном мирах. Руфь также смутно вспоминала еще более раннюю жизнь в Новом Амстердаме (место, которое позже стало Нью-Йорком), но очень неохотно рассказывала о ней.

Хотя то, что говорила об Ирландии Брайди, было тривиальным и легко предсказуемым (например, что это красивая страна) или находилось на уровне общедоступных знаний (что в качестве денежных единиц, например, использовались фунты, шиллинги и пенсы или что существует легенда о гиганте Кухулине), но иногда у нее встречались и малопонятные вещи. Бернштейн и его друзья проверили некоторые такие подробности из жизни Брайди — например, газеты и книги, которые она упоминала, — и пришли к выводу, что они существовали. Более интересно ее упоминание о местечке под названием Бейлингс Кроссинг. Его не было ни на какой карте и даже ни одно британское или ирландское агентство не слышало о нем, равно как и ни одна железнодорожная компания. Но люди, посещавшие те края (не «Руфь»), знали о нем; оно было слишком маленьким для широкой известности. Позднее, когда был подписан контракт на книгу, издатель поручил одной ирландской фирме навести дальнейшие справки. И замечательно, что пара магазинов, которые упоминала Брайди, действительно существовали; она оказалась точной в своих рассказах об обычаях и легендах Ирландии того времени; у нее снова оказались (как и в случае с Бейлингс Кроссинг) знания особых примет местности, когда она говорила, что вокруг Корка выращивался табак; и в самом деле так это и было в то время, хотя выращивался он в таких количествах, что это не попало в книги.