Кровавая работа - Майкл Коннелли

— Кровь, — тихо произнес Терри. — Кровь — вот в чем штука.

Грасиэла въехала на подъездную дорожку к своему дому и выключила двигатель.

— Кровь, — повторила она.

Маккалеб смотрел прямо перед собой на ворота гаража. А потом заговорил очень медленно, чувствуя, как страх охватывает его все сильнее.

— Я без конца размышлял над этим. Что такого могла увидеть или узнать твоя сестра? Кому она могла перейти дорогу, чтобы ее захотели убить? Да, я пытался оценить жизнь твоей сестры с позиции выгоды, что ли. Я решил, что Глория не имела ничего, что могло кому-то понадобиться, следовательно, причина ее смерти заключалась в другом. И я ошибся. Целиком и полностью. Твоя сестра была хорошей матерью, хорошей сестрой, хорошим работником и другом. Однако у нее имелось нечто, что делало ее уникальной личностью. И это «нечто» была ее кровь. Именно кровь, бежавшая по ее жилам, делала Глорию бесценной находкой для кого-то.

Маккалеб подождал пощечины. Он по-прежнему не смотрел на Грасиэлу.

— Например, для меня, — закончил он.

Он услышал, как у Грасиэлы перехватило дыхание, и ему показалось, что одновременно его душу покидает надежда. Надежда на прощение.

— Ты хочешь сказать, что Глори убили, чтобы получить ее органы, — едва слышно проговорила Грасиэла. — Ты увидел там плакат и вдруг все понял?

Терри нашел в себе силы взглянуть на нее.

— Не вдруг. Я точно это знаю. Вот и все.

С этими словами Маккалеб открыл дверцу машины.

— Нам нужно позвонить миссис Корделл. Она скажет, какая группа крови была у ее мужа. Она должна быть четвертая, резус отрицательный. Полное совпадение с моей. А потом мы узнаем, какая группа была у Кеньона. Могу спорить, она совпадет с группой Корделла и твоей сестры.

Маккалеб собрался вылезти, но слова Грасиэлы задержали его.

— Нет, что-то здесь не так, — проговорила она. — Ведь Корделл умер на месте, ты сам сказал. Там, у банкомата. Его сердце не забрали. И Кеньон тоже, он умер почти у себя дома.

Маккалеб вылез из машины, потом посмотрел на Грасиэлу сквозь ветровое стекло.

— С Корделлом и Кеньоном не получилось. Убийца на них «научился». И с твоей сестрой все сработало.

Хлопнув дверцей, Маккалеб направился к дому. Грасиэла не сразу догнала его.

Войдя в дом, Терри опустился на раздвижной диван в гостиной, а Грасиэла принесла ему телефон. Только сейчас он сообразил, что номер телефона Амелии Корделл остался среди записей в незапертой машине. Так же как и его пистолет.

Когда Терри шел обратно к машине, то незаметно оглядывался по сторонам. Он искал глазами ту машину, которая умчала чужака из гавани. Но он не увидел ни одной похожей, и вообще на улице не было припарковано никаких машин с пассажирами внутри.

Вернувшись в дом, Маккалеб подошел к дивану и набрал номер телефона Амелии Корделл. Грасиэла неподвижно сидела в углу длинного дивана, наблюдая за ним опустошенным взглядом. Телефон Амелии Корделл не отвечал, а на пятом гудке Терри услышал записанный текст автоответчика. Маккалеб назвался, оставил номер своего телефона, а также попросил сообщить ему группу крови Корделла как можно быстрее. Положив трубку, он посмотрел на Грасиэлу.

— Может быть, она на работе? — спросила она.

— Она не работает. Она может быть где угодно.

Терри снова снял трубку, набрал собственный номер и проверил свой автоответчик. На нем было девять сообщений с субботы. Терри прослушал четыре сообщения от Джей Уинстон и два от Вернона Карузерса — успевших устареть из-за имевших место событий. Было еще сообщение от Грасиэлы, что она заедет на лодку в понедельник. Два последних были от Тони Бэнкса, видеотехника, и снова Джей. Тони Бэнкс сообщал о том, что обработал видеозапись, которую тот завозил. Джей Уинстон звонила утром, чтобы сказать Маккалебу, что его предсказание сбылось: Бюро все больше вторгалось в это дело. Хитченс же не только пообещал оказать всяческое содействие, но уже передал ведущие полномочия агентам Невинсу и Улигу. Уинстон была подавлена, это чувствовалось по ее голосу. Таким же подавленным почувствовал себя и Маккалеб. Опустив трубку, он вздохнул, присвистнув.

— И что теперь? — спросила Грасиэла.

— Пока не знаю. Мне надо подтверждение моей догадки, прежде чем я предприму следующий шаг.

— Может быть, спросить у следователя Уинстон? У нее должен быть полный протокол вскрытия, с группой крови.

— Нет, — односложно ответил Терри.

Он огляделся. Дом Грасиэлы был небольшим, но ухоженным и обставленным со вкусом. На серванте с фарфором в столовой, примыкавшей к гостиной, стояла в рамке большая фотография Глории Торрес.

— И все-таки, почему ты не хочешь позвонить следователю? — спросила Грасиэла.

— Потому что пока не уверен. Мне необходимо выяснить кое-что еще, например поговорить с миссис Корделл, прежде чем звонить Уинстон.

— Может быть, позвонить прямо в отдел судебной медэкспертизы?

— Нет, не думаю, что это поможет.

Терри оставлял недосказанной одну вещь. Если его теория подтвердится, то любой человек, который потенциально получал органы Глории, автоматически оказывался подозреваемым. В первую очередь он сам. Поэтому он не хотел обращаться с официальным заявлением, чтобы давать ход новому расследованию. Сначала он хотел получить пару сильных доказательств своей непричастности.

— Знаю! — неожиданно воскликнула Грасиэла. — Компьютер в лаборатории по анализу крови. Думаю, можно узнать там. Конечно, если его имя не удалили из базы данных. Но я в этом сомневаюсь. Помню, я как-то наткнулась там на фамилию донора, который умер четыре года назад.

Маккалеб ничего не понял из того, что выпалила Грасиэла.

— О чем ты говоришь? — спросил он.

Посмотрев на часы, она вскочила с дивана:

— Я сейчас переоденусь, нам надо спешить. Я все объясню по дороге.

И она быстро удалилась по коридору, и Маккалеб услышал, как захлопнулась дверь ее комнаты.

Они добрались до больницы около полудня. Грасиэла припарковала машину недалеко от здания, и они направились к главному входу, через который проходили все. Ей не хотелось показываться в приемной скорой помощи, где она работала. Грасиэла на ходу объяснила Терри, что с момента гибели Глории она часто брала выходные за свой счет, чтобы побыть с Реймондом. Но терпение ее начальства иссякало. И было бы крайне глупо в очередной выходной вдруг появиться в приемной. Кроме того, за то, что она собиралась сделать, ее могли уволить. Чем меньше знакомых ее видели, тем лучше.

Оказавшись в больнице, они зашагали очень быстро. Никто их не останавливал и не задерживал, видя знакомое лицо Грасиэлы, одетой в униформу. Она была словно посол доброй воли, перед которым все двери были открыты. Когда они поднялись на пятый этаж на служебном лифте, был почти полдень.