Кровавое евангелие - Ребекка Кантрелл

— Даже и не знаю, если…

Не обращая внимания на ее слова, Корца сел на седло, приподняв и расправив полы своей сутаны. Обернувшись, он похлопал ладонью в перчатке по кожаному сиденью позади.

— Я помню, как вы сказали: «Для того чтобы добыть эту Книгу, нам придется не жалеть себя». Это ведь ваши слова, не так ли?

— Да, мои, — сделав усилие над собой, согласилась Эрин. — А мы что, поедем без шлемов?

Надия, услышав это, рассмеялась, а ее оживший мотоцикл взревел.

04 часа 10 минут

Рун напрягся, почувствовав, как руки Эрин обхватили его за талию. Даже сквозь кожу своего костюма он ощущал тепло, исходившее от ее рук и доходившее до его тела. Какой-то момент в нем боролись два непримиримых желания: оттолкнуть ее локтем подальше от себя или прижать ближе к себе.

Вместо этого Корца сделал то, что требовалось от него в этот момент.

— Вы прежде ездили на мотоцикле? — спросил он, пристально вглядываясь в темноту леса, затянутую к тому же еще и густой дымкой тумана.

— Один раз, но это было очень давно, — ответила Эрин.

Рун чувствовал, как за его спиной колотится ее сердце.

Она была напугана сильнее, чем это могло показаться по ее голосу.

— Со мной вы будете в безопасности, — успокоил ее Корца, надеясь, что так оно и будет.

Эрин согласно кивнула, но сердце ее не стало биться спокойней.

Джордан, сидевший за спиной Надии, поднял вверх большой палец, когда она нажала на газ и мотор ее мотоцикла взревел, перейдя с холостых на рабочие обороты. Эммануил просто сорвался с места и рванул вперед, не дожидаясь никого.

Надия последовала за ним.

Хотя Рун пустил свой мотоцикл на более щадящей скорости, Эрин обхватила его еще крепче. Ее тело терлось о его спину, пока она плотно не прижалась к нему. Ее животное тепло грело Руна, но все его естество противилось этому телесному контакту. Он не должен был допускать того, чтобы его основной инстинкт взял верх над его сознанием. Он священнослужитель и с Божьей помощью исполнит свою миссию. Пробормотав короткую молитву, Корца сосредоточился на мотоцикле Надии, задние габариты которого быстро удалялись, прибавил скорость — и сразу же погнал свой мотоцикл еще быстрее.

Черные стволы деревьев, стоявшие по обеим сторонам дороги, мелькали перед глазами. Голубоватый луч фары прорезал тяжелую, как одеяло, завесу тумана. Рун во все глаза следил за неровностями дороги. Одно неправильное движение, и они разобьются.

Несущиеся впереди Надия и Эммануил прибавили скорость. Он — тоже.

Эрин уткнула лицо между его лопаток. Она дышала часто, но не глубоко, а ее сердце трепыхалось, словно заячье. Она еще не паниковала, но была близка к этому.

Несмотря на молитвы и обещания, тело Корцы сделалось чувствительным к ее страху.

04 часа 12 минут

Джордан сильно наклонялся на поворотах. Стоящие рядом с дорогой деревья сливались в одну длинную черную полосу с темно-зелеными вкраплениями. Глаза болели и слезились от ветра. Полы его плаща трепались за спиной.

Надия открыла дроссель, выехав на прямолинейный участок дороги — такие участки редко встречались на их извилистом пути. Стоун изловчился бросить из-за ее спины быстрый взгляд на спидометр: 254 километра в час — иначе говоря, их скорость была чуть больше 150 миль в час.

Это больше походило на полет.

Джордан слышал, как Надия смеялась, разгоняя мотоцикл все быстрее, но что он чувствовал при этом, он не мог объяснить даже себе. Ему ничего не оставалось делать, как только разделить ее энтузиазм, смеяться вместе с ней, ощущать переливающееся через край возбуждение, впервые после Масады чувствовать себя свободным.

Проходя очередной поворот, Надия накренила мотоцикл. Левое колено Стоуна не достало какого-то дюйма до усыпанной гравием дороги, а лицо проскочило на расстоянии фута от нависшей над дорогой скалы. Одно неверное движение, его или Надии, — и он был бы мертв.

Джордана бесило, что его жизнь зависит от ее мастерства вождения мотоцикла. Он был не более чем зрителем ее трюкачества за рулем.

Однако его лицо, обдуваемое ветром, улыбалось, он крепко прижимался к ее холодному твердому телу, но следил за тем, чтобы не сорваться невзначай и не проявить грубости. Он словно попал в супермаркет в «золотой час».

27 октября, 04 часа 43 минуты

по центральноевропейскому времени

Хармсфельд, Германия

Когда мотоциклы наконец сбавили скорость, Эрин рискнула открыть глаза. В течение почти всей поездки ее глаза были плотно зажмурены, лицо пряталось за спиной Руна, но, несмотря на это, кожа на лице была обветрена, а потому нестерпимо саднила.

Впереди виднелись редкие огни — это и было причиной, по которой Рун снизил скорость. Они доехали до небольшой горной деревни Хармсфельд. Рун сбавил скорость почти до минимальной, чтобы без шума проехать через центральную часть этой маленькой спящей баварской деревушки, выглядевшей так, словно они неслись не на мотоцикле, а в капсуле машины времени и она перенесла их в Средневековье: темные дома с красными черепичными крышами, кирпичными дымовыми трубами и расписными цветочными ящиками, установленными почти под каждым окном. Городскую площадь, на которой наверняка по будним дням располагался фермерский рынок, украшала единственная церковь с колокольней в готическом стиле.

Глядя поверх плеча Руна, Эрин пыталась отыскать глазами два других мотоцикла, но их хвостовых огней не было видно на всем протяжении мощенной булыжником улицы — по ее мнению, это свидетельствовало о том, что Рун слишком сильно сбросил скорость, заботясь о ней; ведь она была его пассажиром. Но, несмотря на это, у Эрин было такое чувство, будто ее желудок остался на площадке в Эттальском аббатстве, с которой они отправились в поездку.

Сразу же за деревней они увидели серебряную гладь расстилающегося перед ними озера. Его спокойная поверхность лучше любого зеркала отражала раскинувшееся над ним звездное небо, стоящий по его берегам лес и скалистые гребни холмов, за которыми пролегала долина.

Наконец Эрин увидела мотоциклы своих спутников, стоящие возле дощатой пристани. Темно-серое свайное основание пристани было темнее, чем вода; ее едва заметные волны набегали на сваи с чуть слышным шелестом.

Подъехав к стоящим рядом мотоциклам, Рун наконец-то нажал на тормоз. Эрин с усилием расцепила онемевшие пальцы рук, развела руки в стороны, с трудом спустилась с седла на землю и, еле переставляя шаткие ноги, пошла вперед, словно немощная старуха.

Возле пристани приехавшая раньше троица тащила по земле деревянную рыбачью лодку к разделенному лунной дорожкой озеру. До ее ушей долетал радостно-возбужденный голос Джордана, отражающийся эхом от воды, — по всему было видно, какое удовольствие доставила ему эта поездка. Что-то сказанное им вызвало веселый смех Надии, и этот смех удивил Эрин своей беззаботной веселостью.