Дорога соли - Джейн Джонсон

Находясь в таком вот странном положении, она видела, как Росси стащил с верблюда ее брата Азаза. Мальчик бесформенной кучей упал на твердую землю. Ее враг влез в седло и злобно ударил животное пятками по бокам. Верблюд поднялся и бегом скрылся в темноте. Байе наклонился над Азазом и взвалил его на своего осла. В голове у Мариаты осталась только одна мысль. Теперь ей все равно, что будет с другими, пусть даже это ее собственные братья, хотя она и понимала, что думать так нехорошо. Все происходящее казалось ей нереальным, тем более что видела она это в перевернутом виде. Единственное, что было для нее теперь реально, — неподвижная фигура на земле, которая с каждым шагом уплывала все дальше и дальше, а потом совсем пропала во мраке, как Мариата ни выворачивала голову и ни вытягивала шею.

Потом она видела, как какой-то человек повалил на землю Тану и стал срывать с нее одежду. Двое каких-то темнолицых, еще совсем мальчишек, мимоходом сбили с ног амграра. Азелуан быстро шел куда-то, а вокруг него кипела рукопашная схватка. В руках он сжимал черный автомат Калашникова. Его лицо, искаженное яростной гримасой, освещали вспышки выстрелов. Талда, всегда такая добрая, вопила диким голосом и защищала ребенка, прячущегося за ее спину, от человека в форме, который пытался убить его. Последним, что разглядела Мариата, была Рахма, которая храбро отмахивалась пылающей веткой от нападавшего на нее мужчины. Тот небрежно, от бедра наставил на нее черный ствол зловещего, как скорпион, автомата и спокойно выпустил очередь прямо ей в лицо. Вспышки выстрелов осветили ночной мрак. Рахма дернулась и упала. Другой человек схватил ее за длинные косы и, торжествуя, одним ударом клинка, блеснувшего в свете луны, отрубил ей голову.

— Кто вы такие и что здесь делаете?

Вопрос был задан уже во второй раз, теперь на французском.

Таиб стоял, подняв руки вверх. Люди в тагельмустах вышли из запыленных внедорожников. Их лица были закрыты, глаза прятались за темными солнцезащитными очками, все вооружены. Всего их оказалось семеро. Вопросы задавал высокий и жилистый тип с обветренной и очень смуглой кожей. Ствол его полуавтоматической винтовки хищно смотрел на Таиба. Другой наставил оружие на меня. Прежде я никогда не видела автомата, настоящего, несущего смерть в руках человека, который, судя по всему, знал, как с ним обращаться, и в случае чего без сожаления или угрызений совести мог выпустить в меня очередь, а то и не одну, и бросить меня здесь, на горячем песке, истекать кровью. Но странное дело, подобная перспектива не вызвала во мне никаких особых чувств — ни страха, ни злости. Меня охватило какое-то странное оцепенение, словно все это происходило не со мной, мое сознание будто накрыл некий прозрачный защитный колпак.

— Мы приехали просто полюбоваться пустыней, — ответил он. — Это моя очень хорошая знакомая, мой друг, она туристка, англичанка.

— Сюда просто так никто не приезжает. Вы незаконно пересекли границу. Никакой гид ни для каких туристов на это не пойдет. Кто вы такие? Дайте ее паспорт и покажите свое удостоверение личности.

Властный голос был естественным, спокойным, звучал убедительно даже и без красноречивой поддержки автоматного ствола. Таиб без промедления подал этому человеку свой документ и мою сумочку. Мужчина с автоматом раскрыл ее, перевернул, и на песок, вздымая легкие облачка пыли, посыпались косметичка, шариковые ручки, расческа, записная книжка, губная помада, кошелек, сложенные пополам бумаги, паспорт.

Человек наклонился, поднял документ, перелистал и сунул в карман рубашки. Потом он поднял кошелек, открыл его, ухмыльнулся, оглянулся на своих товарищей и сказал:

— Смотри-ка, полно евро и всего несколько дирхемов.

Он швырнул кошелек другому, тот ловким движением спрятал его в карман. Я раскрыла было рот, чтоб протестовать, но тут же передумала. Кто эти люди? Разве полицейские отбирают деньги так беззастенчиво? Я много раз слышала про стражей порядка, любящих мзду, но всегда думала, что это просто бакшиш, мелкие, незначительные поборы. Но эти люди что-то не очень похожи были на полицейских или еще на каких-то представителей власти. Они скорее напоминали тех ребят, у которых Таиб покупал ворованный бензин. Вон какие у них ботинки, разбитые и стоптанные, я уж не говорю о том, что они даже не соизволили нам представиться.

Еще один человек отделился от всей компании и направился прямо ко мне. Он шел свободной, самоуверенной походкой, с видом хозяина… Интересно, может ли кому-то принадлежать пустыня? Если у него и было оружие, то я такового не заметила.

— А это что такое? — Он протянул руку к небольшому холмику песка, поверх которого лежали семь плоских камней. — Что вы тут закопали?

Не зная, что ему ответить, я посмотрела на Таиба.

Человек ткнул ботинком в холмик и сдвинул один из камней.

Почему-то именно это его движение разбудило во мне оцепеневшие чувства.

— Не делайте этого! — решительно крикнула я.

Таиб тоже выкрикнул что-то на своем языке, и тогда один из этих людей с силой ударил его прикладом автомата. Таиб схватился за голову и навзничь опрокинулся на землю. Если у меня и была надежда, что эти люди наконец оставят нас в покое и отправятся дальше своей дорогой, то она мгновенно испарилась.

Но тут ко мне подошел тот самый, который, похоже, был у них за главного. Сердце мое забилось.

— Что вы там спрятали? Наркотики? Оружие? — резко спросил он. — Говорите, иначе мы расстреляем вашего гида.

Заявление было настолько шокирующим, что я не удержалась от смеха.

— Ни то ни другое!

— Изабель, расскажи им про Лаллаву, — крикнул Таиб из-за моей спины.

Я подняла голову и посмотрела прямо в глаза этому человеку, угрожающе надвинувшемуся на меня. В своем наряде, где старинная одежда смешалась с современной, он показался мне совсем чуждым и непостижимым.

— Там лежит тело одной старой женщины, — вяло проговорила я. — Ее зовут Лаллава, она… родственница моего друга Таиба. Ей хотелось в последний раз перед смертью увидеть пустыню, и мы привезли ее сюда. Она здесь умерла, и мы ее похоронили. Больше мне сказать нечего.

Мужчина с оружием долго, не отрываясь смотрел на меня. За черными очками, в которых отражалось солнце, глаз не было видно, и это внушало мне тревогу.

— В жизни не слыхал столь нелепой сказки, — презрительно сказал он.

— Но это правда!

Этот тип что-то сказал своему товарищу. Тот упал на колени и принялся убирать камни с могилы.

— Неужели у вас нет никакого уважения к мертвым? — сердито спросила я.

Никто не удостоил меня ответом. Я смотрела, как они доставали из машин лопаты, а потом неторопливо и методично принялись раскапывать могилу Лаллавы.

— Прекратите! Остановитесь немедленно!