Дело Локвудов - Джон О'Хара

— Да, я приехал по делу, только не знаю, насколько важному. Надеюсь, миссис Уинн и ваша дочь Агнесса здоровы?

— Миссис Уинн слегла было в постель из-за легкого приступа ревматизма, на который она всегда в это время года жалуется. Но теперь поправилась и опять на ногах, спасибо. Агнесса замещает кого-то в детском саду, и все мы готовимся к праздникам. Агнесса почти все рождество будет в отъезде, но я рад за нее. Скучновато у нас тут в Хиллтопе девушке, которая уже не учится. Не поужинаете ли у нас завтра? Я бы и на сегодня вас пригласил, да миссис Уинн не любит, когда ее застают врасплох.

— К сожалению, завтра мне ехать обратно, но за приглашение спасибо. И, пожалуйста, передайте им обеим привет.

— Ну, тогда на чашку чая. Приходите сегодня после обеда, — предложил Терон Уинн. — Они нередко чаевничают вместе.

— Что ж, если вы убеждены, что это не причинит миссис Уинн лишних хлопот…

— Для нее это будет повод показать вам свой чудесный чайный сервиз.

К своему удивлению, Джордж Локвуд обнаружил в Хиллтопе цветочный магазин. Дюжина оранжерейных роз, купленная им для миссис Уинн, послужила темой для разговора.

— Должно быть, вы купили их у Джимми Макгрегора, — сказала Бесси Уинн. — Узнаю его розы.

— Разве в Хиллтопе есть и другие цветочные магазины?

— У нас их три, — сказала Агнесса.

— На два больше, чем в Шведской Гавани, — удивился Локвуд. — Целых три цветочных магазина! А я, признаться, не ожидал и одного здесь найти.

— Это вас окружающая местность ввела в заблуждение, — сказала Бесси Уинн. — А между тем весной и летом здесь в каждом дворе цветы. Пусть хоть подсолнух, а цветет. Даже у шахтеров — по крайней мере, у англичан и валлийцев.

— У шотландцев и ирландцев — тоже, — добавил Терон Уинн.

— Да. Ханки редко сажают цветы, но все остальные — сажают. Может, и участки-то у них с этот вот стол, а все равно вечерами видно, как люди копаются в своих садиках. Ну, а овощи стараются выращивать все, даже ханки. Капусту, свеклу и прочее. Правда, в огородах работают в большинстве женщины.

— Удивительно. По-видимому, цветы скрашивают им жизнь, — сказал Локвуд. — Яркий цвет радует. Сам я мало смыслю в цветах. Вот мой дедушка — другое дело. И в цветах, и в деревьях отлично разбирался. С ним бы мне сюда приехать. Я ищу участки для лесоразработок.

— Боюсь, что ни одного продажного участка вы здесь не найдете, — сказал Терон Уинн.

— Все может быть продажным, — возразил Джордж Локвуд. — Вопрос в том, сколько заплатить.

— Да, это так. Но деловой человек не захочет покупать лес в этих местах. Компания моего двоюродного брата не продаст, другие компании — тоже вряд ли. Учтите, что эти пенсильванские немцы из Аллентауна опередили вас и захватили все, что оставалось незанятым.

— Об этом я сегодня уже узнал.

— Вам придется ехать дальше на север, но даже и там вы обнаружите, что все лучшие земли находятся в руках у нескольких семей. Говорят, что некоторые из этих земель были приобретены по два-три доллара за акр. Возможно, это преувеличено. Лет сто тому назад группа голландцев из Нью-Йорка скупила у индейцев земли в западной части округа Нескела. Часть леса там пока не трогают, на остальной же территории, насколько я знаю, лесозаготовительные работы идут полным ходом.

— А что будет, когда вы выкопаете здесь весь уголь?

— То есть через двести лет?

— Разве его хватит на двести лет?

— Так говорят, — сказал Терон Уинн. — Если у вас есть свободные деньги, вкладывайте их в акции какой-нибудь крупной угольной компании. Сколько бы вы ни заплатили за них сейчас, они непрерывно будут расти в цене. Стране с каждым годом все больше нужно будет угля.

— Да. И через двести лет здесь вообще жить будет невозможно, — сказала Агнесса. — И сейчас места эти уже довольно неприглядны, а представь себе, что будет через двести лет. Сплошные отвалы.

— Через два столетия, Агнесса, отвалы покроются горной растительностью. А вот мы с тобой будем… под слоем угольной сажи. Агнесса не понимает, что промышленность и процветание не даются даром.

— Я это знаю, папа. Помню, было время, когда у шахты номер двенадцать отвал был высотой всего лишь с наш дом, а теперь он — как гора.

— Ну, не совсем гора, Агнесса, — возразил отец.

— Признаюсь, мне бы не хотелось жить в угольном районе, — сказал Джордж Локвуд.

— Но признайтесь и в том, что вы не прочь были бы заняться таким прибыльным делом, как добыча угля. И если уж сравнить шахты с лесоразработками, то я не знаю, что хуже — отвалы или пустоши в сотни акров, где ничего, кроме пней, не осталось. — В голосе Терона Уинна прозвучали нотки раздражения.

— Пожалуй, нам лучше переменить тему, — встревожилась Бесси Уинн.

— Согласен, — сказал Джордж Локвуд. — Мистеру Уинну не нравится то, как влияет промышленность на ландшафт. Мисс Уинн это тоже не нравится, как, впрочем, и мне, и любому другому. Но, с другой стороны, никому из нас не нравится, например, слушать визг свиней на бойне, а скоблянку на завтрак мы любим все.

— Вот уж терпеть не могу скоблянку, — сказала Агнесса.

— А бифштексы? Корова не кричит так, как свинья, но если вы хотите кушать бифштекс, то учтите, что сначала надо забить корову ударом по голове. Туфли-то ваши, мисс Уинн, сделаны из кожи.

— Спасибо за информацию.

— Есть религии, которые запрещают людям носить кожаную обувь и пользоваться роговыми пуговицами, — сказал Джордж Локвуд.

— Оставим религию в покое, — предложила Бесси Уинн. — И бизнес — достаточно неприятная тема, а если начать обсуждать еще и религию, то мы испортим себе вечер.

— Миссис Уинн имеет в виду мои споры с Агнессой, а не то, что могли бы сказать о религии вы, мистер Локвуд.

— Я думаю, мистер Локвуд так меня и понял, не правда ли? — спросила миссис Уинн.

— Конечно, — подтвердил Джордж. — Мне хотелось бы сказать другое, если вы не сочтете это нескромным с моей стороны. Всякий раз, когда я бываю в вашем семейном кругу, мне хочется вызвать вас на этот разговор. То, что вы сказали о моем дедушке, мистер Уинн…

— О господи! — вздохнул Терон Уинн.

— Была правда, — продолжал Джордж. — И мне кажется, что мы никогда не поймем друг друга, если не посмотрим в лицо фактам. Не я убил двух человек. Меня в то время еще и на свете не было. И моего отца, по-моему, тоже. Но тогда — этим я не хочу оправдывать своего дедушку — люди жили, если можно так выразиться, более примитивно. Мужчины всегда носили при себе оружие — не могли не носить. У нас и сейчас есть фермеры, чьи деды ни за что не выходили на работу в поле, не прихватив с собой ружья. Это действительно так. Не знаю, как здесь, но у нас, когда мой отец был еще мальчиком, в лесах жили индейцы. Иногда они убивали фермеров, а их жен и детей уводили с собой.