Защищая Родину. Летчицы Великой Отечественной - Любовь Виноградова

До этого Наташа и Ира довольно смутно представляли себе, как «конкретно выглядит» та смерть, которую они каждую ночь сеют. «Подавить огневую точку», «разбомбить переправу», «уничтожить живую силу противника» — все это звучало привычно и обыденно. Они знали, что каждая смерть врага приближает победу, для этого они и пошли воевать. Но теперь, глядя на бескровное лицо убитого, на котором не таял свежий снег, на «откинутую в сторону руку со скрюченными пальцами», Наташа испытывала сложные чувства: подавленность, отвращение и, как ни странно, жалость. «Завтра я снова полечу на бомбежку, — думала она, — и послезавтра, и потом, пока не кончится война или пока меня не убьют…»

«Фронт км за 150, — написала Галя второго февраля. — Завтра летим догонять».[438]

Снова и снова перелетали с направлением на Краснодар: 4-я воздушная армия поддерживала Северо-Кавказский фронт, быстро двигавшийся к столице Кубани. «Мы летаем. У меня уже 28 боевых вылетов. Мы сейчас в Джерелиевском. Привыкли не спать ночами, независимо от того, работаем или нет. Тут как на передовой. Шныряют разведчики врага. И все время самолеты. Фашисты стягивают к Керченскому проливу всю свою технику и войска с Кавказа. А мы, значит, клюем их сверху. Взяты Ростов, Шахты, Новошахтинск, Константиновка. А вчера известили о взятии Харькова»,[439]— писала она 17 февраля. События развивались так быстро, что освобождение Краснодара, которое произошло всего за пять дней до этого, для нее уже ушло в прошлое.

Ростов-на-Дону освободили через четыре дня после Краснодара.

Истребительные полки авиадивизии Сиднева перелетели в Ростов сразу после его освобождения. Им поставили новую задачу: прикрывать с воздуха Ростов и места сосредоточения советских войск, которые подтягивали, готовя наступление дальше, к Азовскому морю. 9-й полк разместили на гражданском аэродроме Ростова, полки Еремина и Баранова — на аэродроме Военведа, а 85-й полк — на аэродроме Ростсельмаша, вдоль кирпичной стены которого немцы сложили штабелями около пяти тысяч авиационных бомб разного калибра и веса, и бросили их при отступлении.[440]Если бы немцы попали в этот штабель хотя бы одной бомбой, от полка, да и от соседнего с аэродромом завода ничего бы не осталось. К удивлению замполита Панова, убирать эти бомбы никто не спешил: то ли не было сил, то ли «сказывался фронтовой фатализм, которому поддавались многие, устав играть в прятки со смертью». Летчики не волновались, не думали, что задержатся здесь, ведь последние два месяца аэродромы менялись все время. Однако в Ростове они пробыли долго, сначала поддерживая наступление, потом — оборону.

Шла операция по освобождению Донбасса, основного угольного бассейна страны. Окрыленный успехом советский генеральный штаб поставил своим войскам поистине наполеоновские задачи. Согласно плану «Скачок», утвержденному Ставкой Верховного главнокомандования 20 января, «армии Юго-Западного фронта, нанося главный удар… отрезают всю группировку противника, находящегося на территории Донбасса и в районе Ростова, окружают ее и уничтожают, не допуская выхода ее на запад и вывоза какого бы то ни было имущества». Войска Южного фронта одновременно с операцией «Скачок» должны были разгромить ростовскую группировку немецких войск, освободить Ростов-на-Дону и Новочеркасск и в дальнейшем развивать наступление вдоль побережья Азовского моря.

Немецкое командование опасалось, что Донбасс будет потерян, и подтягивало туда войска, перебрасывая дивизии. Начав наступление, армии Юго-Западного фронта сразу столкнулись с трудностями. Им пришлось форсировать реки Дон и Северский Донец по льду под сильным огнем артиллерии, минометов и авиации. Советские части прошли за два месяца с боями сотни километров. Они были утомлены и потрепаны, тылы отстали. Тем не менее наступление поначалу развивалось: Юго-Западный фронт освободил Купянск, Изюм и наступал на Харьков. На другом секторе, создав плацдарм на правом берегу Северского Донца, советские части захватили сильно укрепленную станицу Крымская, затем — Славянск, откуда можно было продолжить наступление на Краматорск и далее на Ворошиловград. «А где же техника?» — встревоженно спрашивали горожане в Славянске у военных из ворвавшихся в город передовых частей. «Техника подойдет», — отвечали те, однако этого не произошло.[441]

В тот же день, 17 февраля, немцы нанесли сильный контрудар, которому ослабленные советские части не смогли противостоять. К 24 февраля Славянск был почти полностью окружен. Немцы нещадно бомбили отступавших. Борис Иванищенко, оказавшийся с отступающими советскими частями в Славянске 28 февраля, вспоминал, как немецкие самолеты среди бела дня начали массированный налет на переполненный отступающими город. «Грохот, пыль, дым, крики, ржание обезумевших лошадей, озверевшие лица шоферов и ездовых, не имевших возможности продвинуться вперед в этой каше. А сверху раз за разом заходили на бомбежку все новые и новые самолеты, пикируя и поливая пулеметным огнем человеческое месиво…» Правое крыло Юго-Западного фронта отошло за Северский Донец, оставив открытым левое крыло Воронежского фронта, по которому немцы нанесли сильный удар.

Немецкое контрнаступление остановило и продвижение вперед дивизий на соседнем участке, 14 февраля освободивших Ворошиловград. Они продвинулись до 16 февраля на сто километров, однако уже 18-го были отрезаны. Только 3-я гвардейская армия еще несколько дней пыталась контратаковать, однако «фактически это была агония — у них не было необходимых сил…».

Войска Южного фронта, который поддерживала 8-я воздушная армия, включились в Донбасскую операцию 5 февраля. К исходу 11 февраля войска фронта форсировали реку Северский Донец и освободили десятки населенных пунктов. К 19 февраля стрелковые и кавалерийские соединения вышли к реке Миус, за которую немцы отвели войска почти без боев, заняв хорошо укрепленный рубеж. Все попытки советских частей пробиться на правый берег Миуса, прорвать заранее подготовленную там оборону потерпели неудачу. В начале марта войска Южного фронта прекратили наступательные действия и перешли к обороне по левому берегу Миуса.

Войска Юго-Западного фронта продолжали контратаки во второй половине февраля, однако противник создал численное превосходство, вынудив их отойти за Северский Донец. Харьков и Белгород вновь оказались в руках немцев. Первая наступательная операция в Донбассе осталась незавершенной.

Ранней весной 1943 года двух девушек-техников из 586-го полка отправили чинить и выручать самолет, посаженный летчицей при аварийной посадке «на брюхо». Отыскивая это место, в какой-то деревне под Воронежем, они то ехали на полуторке, в которой везли новый винт, баллон с воздухом и инструменты, то толкали грузовик, который то и дело застревал. Ехать было неплохо, толкать — страшно: дорога шла по местам недавних боев, по полям и обочинам лежали трупы русских и немцев. Наконец добрались до места: на окраине деревни увидели свой самолет под охраной деревенских женщин. Эти часовые сами удивились, что чинить и забирать самолет приехали девушки. Самолет починили, и шофер уехал, а техники смогли пуститься в обратный путь только тогда, когда приехала летчица и улетела на самолете. Прислать за ними машину не сочли нужным, пришлось добираться в полк своим ходом, то на попутках, то пешком — неведомая и страшная дорога. Продукты кончились, ночевать негде, никому до них не было дела. Только иногда, встретив на пути воинскую часть, они получали обед и сухарей в дорогу. Было уже тепло, только по ночам подмораживало, а они были одеты еще по-зимнему, в теплых куртках и валенках. Подметки размокших валенок отваливались, пришлось подвязать веревками.