Звезды без пощады - Эрли Моури

в город, держать совет с Гудвесом и Перцем. Так что без пользы теперь запас. Махнем, чего там? И вот еще бонус, — он протянул «телевизорик». — Только пожрать, что имеете, дайте. А то натурально загибаемся. И я ладно там, а ведь еще барышня. Ей-то, бедной, после всего особо плохо.

— И правда, чего уж там, — старший седоусый, прикуривая, дыхнул сизым дымом. — Дадим весь пакет. Пусть перекусят, пока Василий Григорьевич решает. А фляжка, извини брат, вам не к чему. Не верблюды же, чтобы воды столько пить. Там кстати, — он кивнул на пакет, — еще водки бутылка. Это тебе за бонус. Чем здесь еще можно поживиться? Инопланетного барахла много натырили?

Он взял «телевизорик» с распростертой и потной ладони Лугина, а мичман так и застыл, забыв об удачном обмене и вопросах седоусого: рядом с Мякушевым, опустив голову и недобро прищурившись стоял Гудвес, выслушивая сбивчивый рассказ милиционера. «Вот и поменялись, — тикнуло в голове мичмана, словно в глубинах сознания запустился часовой механизм бомбы. — Поменяли голодную свободу, на сытую неволю, а может смерть». Гудвес, высказывая что-то парню в сером камуфляже, смотрел точняком на него, Лугина. Куда ж было пялиться глазам с колючим черным ледком, посаженных низко над утиным носом, если у пенолитового простенка только одна заметная фигура. Четверо дружинников, тесным кружком рассматривавших кафравские чертовинки, не в счет. Ноль им внимания, а вот Лугин — это да. Достопримечательность, ровно как оживший покойник. Хотя он и есть оживший покойник, ведь давно вычеркнут из списка живых. Затем, хмыкнув, Василий Григорьевич повернулся к своим и скомандовал:

— Так, по-быстрому давайте. Женя и ты со своими топай. Вытаскивайте полезное все. Прежде всего оружие. Оружие — для нас главное! И скафандры прихватите, мы их на броники порежем. Давайте, давайте! — он энергично махнул рукой. — Кирюха покажет.

Группа человек в тридцать трусцой двинула за Мякушевым к кафравской оружейке. Здесь осталось не так много из дружины и неполная спецгруппа Кукиша, дежурившая тройками у начала коридора и раскрытых люков.

Лугин так и не успел поднять выторгованный пакет. Гудвес подошел к нему в сопровождении Коржа и Савойского и до гадостного тихо проговорил:

— Ну, привет, Лужок. Я-то думал, «жуки» давно твои косточки перемололи, а ты вот какой целехонький.

— Ты тоже ничего, — Сергей кисло улыбнулся и, подумав, что глоток воды при любом раскладе не повредит, свинтил пробку с пластиковой бутылки.

— Живучий ты, говнюк. Надо же, точно блоха скачешь из одной переделки в другую, и никто тебя прихлопнуть не может. Несправедливо как-то. Бля, ох и несправедливо. А знаешь?.. — Гудвес стал ровно напротив него в шаге. — Теперь я трахаю твою рыжеволосую сучку. Да, представь так, — он хохотнул, подавшись вперед и заглядывая мичману в глаза. — Хорошо ее трахаю, аж в синяках вся. И ей от этого полный кайф. Окрестные хаты не спят от ее стонов.

— Ну молодец, счастья вам в личной жизни, — Лугин кивнул и ополоснул пересохший рот водой, покосившись на Ирину, нервно курившую возле Томского. Вряд ли Красина это слышала. И не надо сейчас такое до ее сознания. А у самого сердце сжалось так, что вроде уже и не собиралось разжиматься.

— Снова дерзишь? Неумный ты, сучонок. До жути везучий, но вовсе неумный. Но везение твое пока в Нововладимирск не вернулись. И вот еще, — Гудков мельком глянул на инопланетное оружие с обрешетчатым стволом, но договорить не успел.

— Григорьевич! — окликнул его Кукиш, которому уже подал знак пост у крайнего люка.

Один из спецов его группы замер, прижавшись щекой к «Мухе», лежавшей грязно-зеленым бревнышком на плече.

— Движение там и какие-то огни, — доложил свистящим шепотом паренек в камуфляже.

Лугин быстро закрыл бутылку и схватился за пакет.

— Думаем, Григорьевич! — поторопил с решением Кукиш. — Если кафры, то хрен знает что выйдет. Мои будут стоять насмерть, а вы отваливайте, пока не началось.

Ухнула «Муха», посылая в полумрак струю малинового пламени. Тут же затрещал калаш, выплевывая дымящие гильзы на пенолит. Четверо свободных из спецгруппы метнулись к люку, занимая места по краям.

— Вань с Савойским бегом с докладом к Перцу! — дернувшись и бледнея, распорядился Гудвес. — Остальные отходь к оружейке! — он было кинулся за Коржем, но повернулся и ухватил за рукав Лугина: — Туннель что для кафров узкий там? Далеко?! — прохрипел Гудков, дыша в мичмана крепким перегаром. — Ну?!

— Там, слева по коридору. Точно у дыры в полу! — после небольшой паузы рявкнул в ответ Сергей.

— Все туда! — Гудвес побежал, вскинув на плечо автомат.

Через десяток шагов обернулся к Лугину: — Бегом за нами, сученок!

— Да пошел ты нах.! — огрызнулся мичман, прижимая к боку пакет и направляясь к Ирине, перепуганной и неподвижной.

Справа без перерыва трещали калаши. Снова выстрел «Мухи». Малиновое пламя окатило коридор, выхватило из тьмы приземистый механизм и несколько фигур карем-кафравцев. Последовали короткие, крикливые приказы Кукиша своим. Паренек с худым остреньким лицом приводил в боевое положение последнюю «Муху». Миронова, Серафимцев с другом и Томский поспешили за уходящими дружинниками, а Лугин схватил Красину за руку и бросился к среднему люку, в проход, где исчез Черновол.

Кто-то из ребят Кукиша крикнул им вслед что-то матерное, а потом зал осветила голубоватая вспышка, и дрожью пошли пенолитовые стены.

Вот и началось. Когда-то это должно было произойти. Опомнились хозяева звездолета.

Ирина, бежавшая на несколько шагов впереди мичмана, неловко остановилась, будто споткнувшись, и слабо вскрикнула. Через секунду Сергей очутился рядом с ней, вскидывая одной рукой тяжелый, неудобный козлобой.

8

Что грохотнуло у входа в средний туннель, Филин так и не понял, но ребята, державшие там оборону, влипли в оплавленный пенолит. Дыма почти не было, хотя воняло химической дрянью словно кто-то щедро расплескал смесь хлорки с ацетоном. И глаза от яркой вспышки не сразу пришли в норму: секунд пятнадцать перед носом метались огненные «зайчики». Метались, метались, растворились в полумраке. Алексей разглядел Егорова, с жутко вывернутой к спине головой, и Челадзе, тоже мертвого, все еще сжимающего калаш, лежа ничком у пенолитового расплава. Чье-то тело еще. Сашки? Мурата? Ну как же так?! Ведь грамотно все расположились. Только имеет ли смысл наша земная грамотность против инопланетных тварей?

— Сс… — попытался Филин окликнуть Сергея Николаева, но горлом вышел не то свист, не то шелест. Лицо горело, точно врезали по нему со всей дури банным веником. Кто-то настойчиво тянул его за верхний край разгрузки, а он в непонятках упирался, таращась в сумрак крайнего прохода, у начала которого разметало, размазало ребят. Лишь потом Алексей мотнул головой