Опасная игра - Конни Брокуэй

– Что? – Он стоял, расправив плечи и спину. В его голосе Хелена услышала изумление, даже испуг.

– Женитесь на мне, потому что ночью, когда я закрываю глаза, все мои сны наполнены вами. А просыпаюсь потому, что днем надеюсь увидеть вас. Я вижу, как вы протягиваете ко мне руки. И я хочу оказаться в ваших объятиях. Потому что я люблю вас.

Рамзи повернулся к ней. В его глазах надежда боролась с настороженностью. Хелена отчаянно старалась найти слова, которым он поверит. И кажется, нашла. Он ведь всегда был склонен к иронии.

– А если не хотите жениться на мне из-за этого, то женитесь, потому что вы станете маркизом, а из меня получится прекрасная маркиза. Женитесь на мне, потому что со мной вам никогда не будет скучно. Женитесь, потому что у нас родятся очень красивые дети. Женитесь, чтобы сделать меня лучшей фехтовальщицей в мире. – Хелена опустила глаза. – Женитесь на мне, потому что я вас хочу. Просто женитесь на мне, Рэм. Я очень вас прошу...

Рэм схватил ее и прижал к себе дрожащими руками.

– Хватит, детка, – прошептал он. – Я и так твой.

Стража, отправившаяся в аллею, чтобы отыскать тело Таустера, доложила, что его там нет.

– Почему бы нам просто не переименовать монастырь в Гретна-Грин? – проворчал брат Мартин, лучший специалист по лечебным травам.

– А мне нравятся свадьбы, – возразил главный садовник монастыря, брат Фиделис, на которого была возложена обязанность украсить часовню цветами. На следующий день после церемонии он обычно убирал их. – И разве доводилось тебе когда-нибудь видеть невесту красивее?

– Миссис Блэкберн была ничем не хуже, – сердито возразил брат Мартин. Он питал тайную слабость к сестре Хелены. Он никому не позволял критиковать ее или отзываться о ней пренебрежительно в своем присутствии.

– О да. Она тоже очень красивая женщина. Но мисс Нэш!.. – Брат Фиделис мечтательно улыбнулся. – В белом платье и со своими серебряными волосами она была похожа на ангела.

– На ангела-девушку, которая вышла замуж за Люцифера, – мрачно заметил брат Мартин. – Не понимаю, что отец Таркин находил в этом чернявом сорванце? Он всегда казался мне чересчур хитроумным, а уж важности в нем больше, чем в самом Князе Тьмы.

– А мне он всегда нравился.

– А я и не говорю, что мне он не нравился, – сердито парировал брат Мартин. – Я говорю, что он чересчур важничает.

– Ну, он ведь будет маркизом. А маркиз – важная птица.

– Да, – задумчиво проговорил брат Мартин. – Только мне кажется, что все это очень странно. С какой стати ему становиться маркизом? Насколько мне известно, Англия пока еще не согласилась считать законными браки, которые заключаются в католической церкви, если невеста не достигла совершеннолетия.

– Хм, – равнодушно заметил брат Фиделис, – я ничего не понимаю в том, как делаются такие вещи.

– Так они не делаются. Я уверяю тебя ...

– Идемте же! Они уезжают. – В дверь часовни просунулась голова молодого монаха, быстро склонилась перед алтарем, а потом кивнула в сторону улицы.

– Самое время, – проворчал брат Мартин, совершая крестное знамение, и направился к выходу вслед за братом Фиделисом. – А то недолго уже и до крестин.

Он строго взглянул на огромный живот Флоры Гудвин. Счастливо улыбаясь, она сидела в коляске рядом со своим недалеким, но, кажется, очень богатым мужем. За их спиной с кислым лицом восседала пухлая коротышка в черном. Брат Мартин не знал, для чего она надела траур, но это нисколько его не интересовало. Если бы он потрудился спросить, то леди Тилпот ледяным тоном сообщила бы ему, что это траур по ее племяннице.

Флору это нисколько не беспокоило. Теперь у нее был Оззи, а у Оззи – состояние. Скоро у них должен появиться маленький Гудвин. Если родится мальчик, то они назовут его Освальдом, а если девочка – Альфредой. Что бы там все ни думали, но Флора была далеко не дурочка.

Молодая рыжеволосая леди, спешившая к братьям, Мартину и Фиделису, слишком легкой для монастыря походкой, к тому же со слишком уверенной для ее юных лет улыбкой на лице, тоже была, судя по всему, далеко не дурочкой. Ей не достались ни красота Кейт, ни возвышенная прелесть Хелены.

Кошачьи глаза и рот, который бы некоторые назвали чувственным, а большинство слишком крупным, упрямый подбородок и золотистая кожа не позволяли причислить ее к признанным красавицам. В ее присутствии все сразу же забывали об этих несущественных недостатках, но меньше всего они беспокоили саму Шарлотту. Она была дерзкой, неуправляемой, несдержанной. Также она обладала острым языком и считалась очень опасной кокеткой.

Сама Шарлотта была вполне довольна подобной репутацией.

– Он просто самый соблазнительный мужчина во всей Англии, – сообщила она брату Фиделису.

Брат Фиделис стыдливо покраснел.

– О чем вы говорите? – осведомился брат Мартин.

– О Рамзи, разумеется. Просто безобразие, что теперь он мой родственник, – засмеялась Шарлотта. – Утешает только то, что он скоро станет маркизом. Родственницам маркизов прощается гораздо большее, чем простым «мисс».

Девушка лишь беззаботно вскинула бровь, заметив ужас на лице брата Мартина.

– Кому-то следовало хорошенько отстегать вас прутом еще много лет назад, – возмущенно заявил монах.

– О! – весело сверкнула она глазами. – Меня еще никогда не стегали. Гм ... наверное, это очень пикантное ощущение.

Брат Мартин решил удалиться.

– Что-то он очень легко сдался, – разочарованно протянула Шарлотта.

– Дорогая моя! – Добродушное лицо брата Фиделиса выразило отеческую тревогу. – Нельзя так вести себя. Вы должны думать о будущем и о том, что однажды вам захочется иметь семью, дом, очаг, мужа, которого вы будете уважать.

– Фу! Очаги надо чистить. Все мужья – ужасные собственники. А что касается семьи ... – Она пожала плечами с некоторым сожалением. – То она сегодня есть, а завтра нет. Нет, не смотрите на меня так, брат Фиделис, и не волнуйтесь за меня. Я уже давно распланировала все свое будущее. Оно будет просто замечательным.

– Правда? – с надеждой спросил брат Фиделис. – И что же вы будете делать, если не собираетесь выходить замуж?

– Я постараюсь честно заслужить дурную репутацию, – ответила Шарлотта, но на этот раз она, кажется, говорила серьезно.

– Ты уверен, что он назвал твоей жене имя Дэнд? – Отец Таркин хмурился, сидя за большим старым дубовым столом в своем кабинете. Он на мгновение опустил серебряную голову к молитвеннику, который держал на коленях, а потом посмотрел на стоящего напротив Рэма.