Последний Первый - Н. М. Крамаренко

– Чем могу помочь тебе, гость?

Пожилая седовласая чернокожая женщина в ярком платье и со множеством украшений, сухая, как марафонский бегун, сидела в кресле у торца стола и с интересом рассматривала Пашу. А он её заметил только сейчас. Только когда она с ним заговорила! Он вообще не ощущал её присутствия! Ничего себе…

– Можете, матушка, – Паша порылся в местной сети и узнал, как вроде бы положено обращаться к мамбе. В смысле, к жрице. – Можете. Я пришёл с миром, мирно и уйду, мне нужен совет и информация об одной из ваших прихожанок. – Паша поискал глазами, можно ли куда сесть, и женщина показала ему на второе креслице.

– Спасибо, – Паша сел, и, вопреки опасениям, хлипкое на вид кресло лишь слегка скрипнуло под ним. Теперь Паша смог разглядеть, что перед женщиной на столе лежали какие-то странные штуковины: веточки, камешки, обрывки ленточек и цветных шнуров, чуть ли не мелкие косточки – птичьи или крысиные, что-то в таком духе. Почему-то выглядело это пугающе. Даже жутко.

– А о ком ты хочешь узнать?

– Палома Сонел.

Что-то в лице собеседницы дрогнуло, и Паша не столько понял, сколько почувствовал: мамба не просто знала девушку, она любила её.

– Матушка…

– Бонита.

– Матушка Бонита, я знаю, что она улетела. Она… Мы ищем её, потому что она наша родственница. Не наша конкретно, одного из наших друзей. Но мы, как и вы, живём одной общиной, и считаем всех своих – роднёй. Вы мудрая женщина, верховная жрица, вы можете понять, говорю я правду или нет. У нас нет намерений причинить ей вред.

Женщина задумалась, и Паша ощутил, как тело начали покалывать лёгкие иголочки. Она пси? Ожидаемо. Вообще на пси-сканирование без разрешения Чёрный обычно отвечал кулаком, но не сейчас же! Тем более что прикосновение было слабеньким, аккуратным, деликатным даже.

– Вижу, – кивнула матушка Бонита. Она помолчала и заговорила, медленно и устало. – Палома была не просто прихожанкой. Она была моей оунси. Ученицей. Должна была занять моё место, когда я умру. Но я всегда знала, что… Палома избранная. Её бездетная мать родила её от лоа. Девочка была их даром. И испытанием. Её отец… человеческий отец, не справился с ним. У Паломы была сложная судьба, очень сложная. Я забрала её к себе, не в силах смотреть, как Мигель издевается над ребёнком. Ты сказал, вы родня… Это странно, но ты говоришь правду. Я не понимаю, как такое возможно, – Бонита вздохнула.

– В базе данных написано, что её возраст не соответствует вашим записям.

– Да. Ей больше на два года, – женщина погрустнела. – Надо было скрыть от общины, что она избранная…

Паша не совсем понял, что имеет в виду жрица, но уловил грусть в её голосе.

– Вы скучаете по ней?

– Да. Она уходила в спешке, за ней шли бандиты Гримо. Мы толком не попрощались, и я не успела отдать ей амулет лоа, с которым она появилась на свет. Я знаю, она не вернётся больше… Скажи, пришелец, ты передашь ей его?

– Передам, – Паша очень надеялся, что в лице ничего не дрогнуло, а голос звучит ровно. Это было бы очень не вовремя. Видно же: реши эта тётка, что Паше на самом деле нужен только «амулет», и мало ему не покажется. Нет, вряд ли она сможет всерьёз навредить Дракону, но конфликтовать с этой женщиной не хотелось. К тому же, если Палома – действительно дочь Марка, то они просто обязаны её найти.

– Поклянись. Поклянись – и я отдам его тебе с чистой совестью. Лоа должны быть с ней в большом мире. Без их поддержки ей будет плохо.

– Я не могу дать такую клятву, матушка, – Павел развёл руками, и жрица нахмурилась, – Но я клянусь, что сделаю всё, чтобы отдать Паломе амулет лоа.

Бонита помолчала и наконец-то улыбнулась:

– Хорошо.

Она встала и исчезла где-то в полумраке за портьерами. Вернулась быстро, неся в руках шкатулку. Открыла её и протянула Павлу.

Круглая пластина размером с ладонь – как раз под выемку в крышке люльки, насколько мог судить Паша – была идеально гладкой, и в пламени свечей по её поверхности играли золотые и красные блики. Цвета гипнотизировали, перетекали один в другой, временами казалось, что в глубине непонятного материала танцуют искры, словно плата светится изнутри. Это было завораживающе красиво. Паша медленно протянул руку. С ним происходило что- то странное: воздух в храме был чистым, наполненный благовониями, а не наркотиком, во всякую мистику Паша не верил, но восприятие словно куда-то сместилось. Как со стороны он смотрел, как его пальцы подцепляют диск, осторожно вынимают его из шкатулки, гладят приятно прохладную поверхность, натыкаются на что-то…

Наваждение пропало. Паша перевернул плату и не сдержал улыбки. С другой стороны диск был не такой гладкий, там имелись выступы, ямки, какие-то отверстия… А ещё кто-то налепил на диск комок универсального клея-смолы, из которого торчали петли проводов и инфокабелей, и, самое главное, стандартный комм-разъём. Адлер оказался прав.

Усталые карие глаза внимательно следили за Пашей.

– Вы знаете, что там записано, матушка?

– Нет, – жрица покачала головой. – Это не для меня и не для тебя. Это для Паломы. Я не знаю, что там, и что случится, когда она узнает.

Паша кивнул, внезапно сообразив, почему мамба долго не отдавала плату дочери Гомаро. Она, конечно, называла эту штуку «амулет лоа», и в этом не было ничего удивительного, выглядел диск загадочно, таинственно и вообще волшебно… Но Бонита явно не была дурой и давно поняла, что это – носитель какой-то информации. И старая жрица скорее всего просто боялась, что Палома узнает, что там записано, и… уйдёт? Изменится? В любом случае, Бонита потеряет её. А мамба, похоже, любила девочку, как родную дочь.

Паша бережно убрал диск в карман.

– Что я могу сделать для вас, матушка Бонита?

– Выполни то, что обещал.

– Спасибо, – Паша задумался, потом залез во внутренний карман и достал звёздочку красной эмали с символом Галактики в центре. – Лоа – это духи предков? Тогда, наверное, это тоже символ лоа. Мы чтим память предков и идём по предначертанному ими пути. Возьмите. Пусть и наши предки помогут вам.

– Спасибо и тебе, гость, – матушка Бонита бережно приняла подарок и положила в ту же шкатулку. – Ты не похож на пришельцев, которые были до тебя. Ты уважаешь нашу веру и не лезешь со своей. Если ты всё спросил, иди с миром. Пусть Легба укажет тебе верный путь.

– Пришельцы? Они приходили к вам?

– Да. Плохие люди, плохая вера. Они не чтят лоа!

– А что за вера у них?

– Тан или Азтан, я так и не поняла. Они презирают нас, мне не о чем было говорить с ними.

– Понятно… Спасибо, матушка, мы будем всегда помнить о вас, – Паша коснулся сердца и чуть склонил голову. Сухая рука невесомо провела по его волосам.

– Иди, гость. Твоя судьба ждёт тебя.