Ричард Длинные Руки - ландлорд - Гай Юлий Орловский

— Молодец, — похвалил я. — Если бы ты еще и костер разжег...

Я спрыгнул на землю, леди Беатриса озиралась со страхом, я ухватил ее и, бережно сняв, поставил рядом. Она гневно посмотрела снизу вверх.

— Вы что себе позволяете?

— Вы ж не останетесь ночевать в седле? — спросил я. — Да еще на моем коне?.. Ему тоже отдохнуть нужно.

Она задохнулась от гнева, а я отвернулся и начал собирать сухие сучья. Бобик прыгал рядом, все понял и приволок сухое дерево в надежде, что заброшу подальше, он принесет, а я брошу снова. Я похвалил, хорошее бревно, хватит на всю ночь, но на всякий случай обошел окрестные деревья и собрал побольше сухих веток. Я не трус, я запасливый.

Леди Беатриса стояла на том же месте, подбородок задрала, рассматривая странное красное небо. Между деревьями багровый полумрак, а здесь на поляне еще все залито светло-красным, как будто все небо охвачено пожаром.

— Где это мы?

— Хороший вопрос, — похвалил я.

— Ответ вы, конечно же, не знаете...

Не отвечая, я обошел сучья, чтобы быть к ней спиной, присел и, сосредоточившись, вызвал огонек на клочьях рваной бересты. Загорелось быстро, огонек побежал по мелким веточкам, перекинулся на крупные.

Я повернулся к леди Беатрисе.

— Как я понимаю, добычу разделать вы не в состоянии?

Она поджала губы.

— Насколько я помню, это мужское дело.

— Это когда олень, — уточнил я. — А это скорее заяц. Ну, местный. Такие тут зайцы, что делать? Представляю, какие здесь женщины... Ладно, постараемся не думать, что вы не умеете. Сделаем вид, что просто блюдете традиции... вашего рода, например.

Она фыркнула, выхватила из моей руки кинжал, довольно умело и быстро выпотрошила добычу. Пес сидел рядом и наблюдал за нею очень внимательно. Она бросала ему внутренности, их он просто проглотил, бросила ноги и голову, хруста хватило секунд на шесть, а остальное порезала на куски и нанизала на подготовленный мною длинный толстый прут.

Темнота обступила поляну, осязаемо плотная, тяжелая, словно мы оказались в поставленной стоймя гигантской трубе. Я отгреб чуть в сторону раскаленные угли, леди Беатриса пристроила над ними мясо.

Огонь бросал блики на ее лицо, оно показалось мне таким испуганным и трепетным, что едва не протянул руку, чтобы обнять, прижать к себе, успокоить... Но вовремя представил ее гневную реакцию, сдержался.

Она, как почувствовала, вскинула голову. Наши взгляды встретились. Я поспешно надел на морду лица надменно-уверенное выражение, мужчина должен быть таким, от него этого ждут, но в глубине глаз леди Беатрисы промелькнуло нечто, словно она успела уловить миг, когда я был еще без этой маски.

— Где мы? — прошептала она.

— Далеко, — проговорил я. — Очень далеко.

— Но мы все еще в лесу...

— Это не тот лес, — сказал я трезво. Мороз покалывает кожу не слишком сильно, но напоминает, что опасность есть, есть. — Вы когда-либо видели такие деревья? И ящерицы... Почему в лесу? Я понимаю, в песках, жарких пустынях, на берегах Нила или Евфрата... Но в лесу, как говорится, среднеевропейской возвышенности? Или возниженности, не помню точно. Словом, это должна быть среднеевропейская ящерица, но это больше похоже на галапагосского варана... Хотя не такого крупного.

Пес облизнулся, подсказывая, что зато вкусного, а леди Беатриса смотрела на меня испуганно, ничего не понимая, только и видела, что я сам озадачен, но хотя бы не испуган до свинячьего писка.

Я попытался всмотреться в темноту, пора рассмотреть деревья повнимательнее, однако яркое пламя — слишком сильный контраст.

— Ну и какими вы представляете себе местных женщин? — спросила она вдруг.

Я удивился:

— Женщин?

— Ну да, вы же сказали, что представляете их...

Я смолчал насчет того, какими мы представляем женщин вообще и в каких позах, буркнул:

— Да никаких особых требований. Но для женщин и они, увы, невыполнимы.

— А все же?

Я захохотал.

— Первое требование, чтобы лежала. Второе — молча. Она поморщилась.

— Сэр Ричард... я понимаю, это в вашем мужском понимании идеальная женщина, но идеальных людей нет вообще. Мне интересно взглянуть с мужской точки зрения на ваши реальные требования. Просто у меня свой интерес.

— Это в связи с грозящим замужеством? Простите, с радостным событием?

Она кивнула, но взгляд отвела. Я помялся, чувствуя себя достаточно неловко, она даже не поправила насчет не такого уж и радостного события, значит, в самом деле чувствует себя несчастной. И хотя все женщины знают свою участь: быть выданными замуж и покорно исполнять все прихоти мужа, но леди Беатрисе очень уж повезло в плане личной свободы. И перспектива вскоре потерять ее угнетает еще как. Тем более после трех месяцев вообще абсолютной свободы.

— Гм, — проговорил я, — вообще-то я сказал, что, глядя на здешних зайцев, представляю, какие здесь женщины... именно местные. Мы везде ищем экзотику. А экзотика в первую очередь проявляется во внешних проявлениях. Должен сразу сказать, леди Беатриса, что с этой стороны у вас все на высшем уровне. Для нас, мужчин, в женщине вообще очень важны три достоинства: лицо, грудь и... ягодицы у вас тоже крупные и приподнятые, так и просятся в ладони...

Пока я говорил, краска заливала ее лицо, а когда посмотрел на ее полные сочные губы, она быстро прервала:

— Довольно, сэр Ричард!

— Я еще не все...

— Довольно, — повторила она с нажимом.

— У вас есть и еще достоинства, — сказал я туповато.

— Нет, — оборвала она. — Не нужно. Я уже вижу, что вы такой же мужлан, как и остальные.

— Увы, — согласился я. — На каком-то уровне мы все такие орлы, что даже слово «мужлан» звучит как неслыханный комплимент.

Я сходил к Зайчику, сделал вид, что роюсь в мешке, а сам сосредоточился, представил себе глиняную чашку, ничего не случилось, представил сильнее, зажмурился, задержал дыхание... и ощутил в пальцах легкую тяжесть.

Ура, сказал себе мысленно, недаром же учился у гончара изготавливать эти штуки, до сих пор в кончиках пальцев знакомое ощущение...

Снова зажмурившись, ярко и четко представил себе в чашке крепкий горячий кофе, с пенкой, горьковато-сладкий, изысканно-нежный, бодрящий и очищающий сознание.

Сильный зовущий запах ударил в ноздри. Я раскрыл глаза, темная поверхность кофе колышется у самых краев чашки.

— Вот, — произнес я с облегчением. — Хотите кофе?

Понюхал еще раз, вроде бы не ошибся, повернулся к леди Беатрисе.