Клятва верности - Черил Энн Портер

Эсмеральда галопом понеслась прочь, к темнеющему массиву особняка, который высился горой посреди луга. Ханне оставалось лишь вздохнуть и припуститься за ней.

* * *

Слейд развернул на столе карту Вудбридж-Понда.

– Значит, так. Я разделил вас на несколько смен, что позволит следить за домом и его обитателями круглые сутки. Темпл, Харди, Бекинс и я заступаем на смену, остальные могут отправляться спать до семи утра. Надеюсь, все будет в порядке.

Охранники закивали.

– Эсмеральда! – раздалось снаружи домика. – Вот непоседа!

Мужчины тотчас потянулись за оружием.

– Это Хаммондс, дворецкий. Он выгуливает собаку по имени Эсмеральда. Здоровенный такой мастиф, в темноте можно спутать с теленком. – Слейд усмехнулся, довольный тем, как настороженно отреагировали охранники на неожиданный звук. – Те, кто не дежурит, могут идти спать. С Хаммондсом я разберусь.

Мужчины покинули домик: кто-то шел отдыхать, остальные собирались делать обход территории. Слейд остался один, и тотчас его плечи поникли.

«Я обещал Оливии, что ее мать будет в безопасности. Я обещал ей защиту в обмен на сотрудничество и не сдержал обещания. Теперь всякий раз, как я стану давать обещание, передо мной будет вставать ее лицо, бледное, беспомощное, с огромными от горя глазами. Проклятый Сайрус! Проклятая Пейшенс! Больше никто не падет от вашей руки. Я позабочусь, чтобы наказать вас за ваши злодеяния».

Перед мысленным взором возникло лицо Ханны, взволнованное, нежное – такое, каким оно предстало сегодняшним вечером.

«Моя жена носит моего ребенка! Разве я мог предположить, что такая новость почти собьет меня с ног, лишит дара речи, что я почувствую себя самым счастливым мужчиной на свете?

А если бы экипаж задавил Ханну? Если бы она погибла под копытами лошадей? Как я пережил бы страшную утрату?»

Слейд тихо вышел из домика и направился к пруду.

Он понимал, что наемные охранники тоже чувствуют вину за произошедшее. Предательство Джонса бросило тень и на их репутацию, а потому они старались изо всех сил реабилитироваться. Изменник Джонс погиб от их рук, и, возможно, вполне справедливо.

– Мистер Гаррет! Сэр! – раздался за спиной голос Хаммондса.

Слейд резко обернулся, отругав себя за рассеянность. Он даже не слышал шагов дворецкого! Хорош же из него охранник!

– Я здесь, Хаммондс, в чем дело? Эсмеральда еще не набегалась? Полагаю, она успела тебя загонять.

– О да, сэр. Прошу меня извинить, но я считаю Эсмеральду ужасно избалованной собакой. – Даже в темноте ощущалось смущение дворецкого собственной откровенностью.

– И ты совершенно прав. – Слейд оглядел дворецкого, отметив, как зябко тот ежится, и его сердце дрогнуло от жалости. – Да ты совсем продрог! Где же носит глупую собаку?

– Понимаете, сэр, в последний раз я видел Эсмеральду за оградой.

– За оградой? – Слейд еще не успел осознать новость, как сердце его уже взволнованно забилось. – Ты говоришь о Клостер-Пойнте? А ты не ошибаешься?

– Сложно сказать, мистер Гаррет. Мои глаза уже не так остры, как когда-то. Я поделился своими наблюдениями с Бекинсом. Он осмотрел ограду и пролез в кусты, но Эсмеральды там не оказалось.

– Ясно.

Слейд задумался. Он понимал, что собака слишком крупна, чтобы пролезть между прутьев ограды, однако какое-то шестое чувство не давало ему просто отмахнуться от рассказа дворецкого.

Но тогда каким образом Эсмеральда могла попасть на территорию Клостер-Пойнта?

Слейд застонал и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Она же могла прорыть лаз! Вот хитрая бестия!

Итак, Эсмеральда оказалась на территории Уилтонов. Что с того? Побегает немного, проголодается и вернется домой, разве нет?

– Отправляйся спать, Хаммондс, – посоветовал Слейд дворецкому. – Я сам поищу нашу проказницу.

– Еще не все, сэр.

– Да?

– Могу поклясться, что с Эсмеральдой кто-то был.

– Что значит «кто-то был»? – Слейд почувствовал, как сердце забилось в бешеном ритме.

– Ну, возможно, собака просто бегала, но… но я уверен, что кто-то следовал за ней. Прямо за ней, сэр.

Теперь Слейд понял, что Хаммондсу не привиделось. Слишком много странных событий происходило в последние дни, чтобы не придать значения рассказу дворецкого. Выходит, кто-то проследовал за Эсмеральдой на территорию Уилтон-Хьюмсов. Факт малоприятный. Однако если бы кто-то, наоборот, проследовал за собакой из Клостер-Пойнта на территорию Вудбридж-Понда, было бы значительно хуже.

Но что за таинственный «кто-то»? Оливия? Да нет, после последних событий она боится выйти из дома. Тогда кто? Очередной предатель? Возможно ли?

– Хаммондс, а как выглядел тот человек, что следовал за мастифом?

– О, разве я мог разглядеть? Я могу описать только весьма общие детали. Но ведь и тут глаза могли меня подвести.

– Опиши человека как сможешь. Уверен, у тебя все еще острое зрение, Хаммондс, – подбодрил его Слейд.

– Мальчишка. Э… нет, скорее, юноша. Субтильный, в мешковатой одежде. Я бы подумал, что это худой молодой человек, вероятно, хрупкий и слабый. Однако за Эсмеральдой юноша припустил, как породистая гончая. Только я его и видел!

«Хрупкий, но стремительный юноша в мешковатой одежде? Руку даю на отсечение – проделки Ханны! Дьявол и вся преисподняя!»

– Что с вами, сэр? У вас такое странное лицо! Вам нехорошо?

– Боюсь, все очень плохо, Хаммондс.

Слейд задумался. От напряжения его челюсти ходили ходуном, словно он с ненавистью пережевывал собственные мрачные мысли.

Дворецкий не вмешивался, а лишь с тревогой вглядывался в лицо хозяина, кутаясь в пальто.

«Конечно, Ханна! Только она, моя упрямая жена! Я убью ее, как только найду. Убедившись, что она не пострадала от рук наших врагов, я придушу ее собственными руками! Упрямая, как бык. Нет, не как бык, как Изабель».

Слейд нахмурился, вспомнив о бабке.

– Скажи-ка, Хаммондс, – вдруг спросил он с подозрением, – кто разрешил выпустить собаку из дома? Помнится, я строго-настрого запретил выгуливать Эсмеральду перед сном. Пусть лучше бы сделала лужу в коридоре!

Хаммондс развел руками.

– Я помню, сэр. Но стоило вам выйти из дома, как миссис Гаррет, ваша бабушка, вытолкала меня за дверь вместе с собакой. Похоже, ее планы несколько… не совпадают с вашими.

– Несколько не совпадают с моими? – медленно и очень мрачно повторил Слейд.