Портрет прекрасной принцессы - Вера Чиркова

Что-то подозрительно резко возросла моя популярность у женского пола, едко усмехнулся я про себя, точно зная, что это вовсе не к добру.

— Вот, — вспомнив про свои зелья, отстегнул я с пояса кошель со снадобьями и протянул в никуда, — тут бальзам Рендиса.

Чьи-то руки бережно вынули его из моих ладоней, чтобы через минуту всунуть в них чашку с водой, и я послушно проглотил отчетливо отдающий знакомым запахом напиток. Наивно надеясь, что после этого меня оставят в покое.

Как выяснилось очень скоро, зря надеялся. Маги все же настояли на своем, подлечили меня и прицепили к принцессе. Ей предстояло вывести первую, самую большую группу пленников, и девушка заметно нервничала. Зрение уже начало возвращаться ко мне, но все вокруг пока виделось как в тумане. Но вот сжатые в тонкую полоску губы короля, вставшего рядом, я сумел рассмотреть очень хорошо.

Сначала мне показалось, что духи ошиблись и доставили нас не туда, хотя все было уже знакомо, и зеленая искра, и мягкая пасть пути. Но когда вместо мягкого пружинистого мха ноги ударились о твердую поверхность, в душе всплеснулось сомнение. По всем моим понятиям, в Кольдне должен быть день, ну от силы — вечер.

А нас встретила непроницаемая мгла предутреннего тумана, настолько плотная, что стоящие рядом казались скрытыми за кисейным пологом.

— Ночь, — с каким-то облегчением выдохнула Алексанит, и только теперь я сообразил, что переживала она не столько за меня, сколько за себя.

Можно понять, почему повелительница страшилась посмотреть в лицо тому, кто ждал ее все эти годы, опасаясь не увидеть былого чувства. Ведь там, в пещерах, для них прошло всего восемь лет, а тут, на поверхности, пролетело уже двадцать и изменилось так много, что ничего нельзя было ни предугадать, ни вернуть.

— Мама, — чуткая к чужим страданиям Элессит мягко потянула герцогиню за руку, — пойдем, а то простынешь.

— Разрешите? — Король немедленно сбросил плащ и укрыл им герцогиню вместе с сыном, а потом непринужденно подхватил Алексанит под локоток, очень ловко оказавшись между ней и принцессой, которую тоже вежливо поддержал под руку.

Я нарочно отступил в туман, ожидая, пока все пройдут вперед. Тут я и без провожатых найду дорогу, знакомый силуэт беседки очень кстати выплыл из тумана.

— Грег, — а вот и моя наставница, смешно было думать, что она уйдет без меня, — а ты что стоишь?

— Уже иду, — устало буркнул я, чувствуя, как необычная легкость начинает понемногу отступать, — я хорошо знаю дорогу, это парк герцогского дворца. Смотрю, чтоб никто не отстал.

— Отстанут они, жди, — подозрительно хмыкнула она. — Зигель вон бегом рванул.

— Клара, — шепнул я доверительно, беря ее под руку и выводя на дорожку, — знаешь, я ведь запретил ему ходить с нами, и он даже пошел было назад. А потом прыгнул в путь, и его нужно не ругать за это, а уважать. Можно только догадываться… чего ему стоило это решение. Гийом перед этим дал согласие на брак, ритуал должен был состояться рано утром… а потом они собирались уйти в Монтаеззи, я отдал ему свой амулет.

— Они вдвоем собирались? — Приятно разговаривать с умной женщиной, сразу понимает самое главное.

— Конечно нет, Гийом намеревался отправить в гости всех дочерей. Здесь очень неспокойно.

Некоторое время она топала рядом молча, а когда перед нами неожиданно выступили из тумана светлые стены дворца, виновато спросила:

— Очень трудно пришлось?

— Не очень, — хмыкнул я и не удержался от упрека, — но если бы не ваши дурацкие ловушки, было бы значительно легче.

Она снова смолкла и, только поднявшись по ступеням, перед самой дверью нехотя проговорила:

— У нас был приказ.

Ну конечно, сами придумываете приказы, сами их и выполняете, хотел съязвить я, но вдруг очень отчетливо понял, на что она намекнула, и невысказанные слова замерли на губах.

— А вы кто такие? — опасливо преградили нам путь стражники.

Первоначальный порыв сказать что-то резкое мгновенно угас при виде их ошалелых взглядов, и стало ясно, что парни пережили настоящее потрясение при виде странной толпы, ввалившейся в двери во главе с принцессой и давно забытой повелительницей. Я даже на миг пожалел, что не рванулся сюда впереди всех, зрелище того стоило.

— Мы с герцогиней, — ответил я мягко, и парни послушно отступили.

А когда мы уже почти прошли, один из них сердито шепнул другому.

— Это же Зетай, вы что, балбесы, не узнали?!

— А ты тут, похоже, популярен, — развеселилась Клара, и я с иронией поддакнул:

— Ты даже не представляешь как!

Вся пришедшая с нами компания обнаружилась в следующем зале, когда-то служившем, как я понимаю, приемной для ожидающих аудиенции и потому обставленном удобными креслами, диванчиками и низкими столиками.

Обожженных сыскарей, не чувствующих пока никакой боли и потому жутко конфузившихся, уложили на диванчики, и хмурые Клата с Дили под руководством встрепанного Макквина аккуратно обрезали лоскуты обгорелой кожи со спин двоих особенно сильно пострадавших парней.

На нас они едва взглянули и снова занялись своим делом, но уже через пару мгновений Дили обернулась снова и пристально вгляделась в мое лицо.

— Тай? Это ты?!

— А что, непохоже? — ехидно фыркнул я в ответ, уж очень комично выглядели ее широко распахнутые от изумления глаза.

— А лорд Антор… — Она испуганно хлопнула себя по губам ладошкой, и глаза стали еще круглее.

И правда, а где же он? Герцогиня с сыном сидят на диванчике возле почти прогоревшего камина, и если в глазах ребенка, любознательно оглядывающего непривычную обстановку, светится откровенный восторг и интерес, то правительница почти в панике, несмотря на все усилия принцессы, не отходящей от матери ни на шаг.

— Так где он? — молниеносно шагнув к охраннице, сквозь зубы тихо прошипел я, пытаясь удержать на лице спокойное выражение.

— Так в подвале же… — растерянно выдала она, и я начал понимать, что ничего не понимаю.

— А что ему сейчас там делать, ведь ночью даже герцогам положено спать?! — непонимающе уставился я на Дили, и тут в разговор вмешался Макквин.

— Я послал за ним, — сообщил он, несчастно оглядываясь на повелительницу, — сейчас придет.

Впрочем, это сообщение опоздало ровно на секунду. Дверь в дальнем конце распахнулась как от порыва урагана, и в зал ворвался мокрый и полуодетый Гийом в сопровождении такого же растерзанного Ганиса и кучи стражников.

— Где она? — торопливо озирая бледные женские лица, выдохнул он нетерпеливо и тут же заметил устремленные на него взгляды жены и дочери. — Алекс!!!

Этот отчаянный вскрик, полный горя, надежды и радости, один мог заменить сотни звучных серенад и восторженных комплиментов, приправленных изысканными пышными букетами и серебряными шкатулками с драгоценностями.