Чистильщик - Александр Мазин

– Ничего, я компенсирую,– сказал Васильев.

– Вот и все,– заявила Тина.– Как ты себя чувствуешь?

– Значительно лучше, чем ожидал,– признал Валерий.– Даже болит меньше.

– Это потому, что в мази есть анестетик,– пояснила Тина.– Эй, больной, вам противопоказаны резкие движения!

– А мы плавненько,– проговорил Васильев, расстегивая ее брючки.– Или пани не хочет? Может, пани станет утверждать, что не потрахивает иногда собственных пациентов?

– Вы удивитесь, больной, но еще ни разу.

– Что ж, все когда-то бывает впервые,– философски заметил Васильев, располагаясь сверху.

– Не двигайся,– сказала Тина.– Я все сделаю сама.

– Это как?

– Сейчас покажу.

И показала.

– Не вышло,– сказал хриплый тенор.

– Почему не вышло? – властно осведомился начальственный баритон.– Вы же подключили специалистов.

– Да,– согласился тенор.– Но он их убил.

– Как?!

– Грамотно. Очень грамотно.

– Придется повторить,– приказал баритон.

– Да,– согласился тенор.

– И постарайтесь на этот раз не облажаться! – недовольно буркнул баритон.– Конец связи.

Оба собеседника положили трубки. Ровно через двадцать секунд отключился поставленный на автоматическую запись магнитофон.

– Батя, это я, Валерий, как дела?

– Все в норме. Как у тебя?

– Рассасывается понемногу. У вас еще эксцессы были?

– Да нет. Мои хозяева, как нынче выражаются, перетерли тему. Кстати, фамилия «Горшков» тебе что-нибудь говорит?

– Абсолютно ничего!

– Жаль. Меня спрашивали, какие у тебя проблемы с этим самым Горшковым из Питера. Я сказал: не знаю. Больше мне вопросов не задавали.

– Ты уверен, что вас больше не тронут?

– Сто процентов. Я, конечно, всего лишь автомеханик, но мои хозяева – очень серьезные люди. Виноторговцы. Можешь не беспокоиться. Здесь не Питер. Здесь даже не Россия, к большому моему сожалению. Так что Лена снова учится, а мама ходит по магазинам. Не беспокойся. Главное, Валера, сам не нарвись, слышишь?

– Не нарвусь, батя,– пообещал Валерий.– Я теперь тоже умею яйца отвинчивать. А про Горшкова выясню и, обещаю, мало ему не будет!

– Ладно, ладно,– отец захихикал.– Понял, что ты теперь крутой. Береги себя, мы тебя любим! И если что, всегда примем, запомни!

– Понял, пап, спасибо! Всем привет!

– Ну шо? – спросил Петренко.– Як живэ самостийна Вкрайина?

– В украинско-татарской оккупационной зоне Крым все спокойно,– ухмыльнулся Васильев.– Маневры НАТО прошли успешно.

Петренко захохотал.

– Тебе фамилия Горшков что-то говорит?

– Фамилия как фамилия. А что?

– Пока ничего.

Васильев вытащил из автомата карточку, сунул в карман.

– А тебе кто звонил?

– Олежек. Предупредил, что комнату твою пасут.

– Ну, я туда и не собирался. А собирался я с тезкой перемолвиться.

– Без меня.

– А что так?

– Не нравится он мне. Подбросить?

– Давай.

Высадил его Петренко за квартал. Офис господина Усташева у ментов под наблюдением, и можно предположить, что не только у них. Так что нечего Петренке светиться.

– Присаживайся,– добродушно предложил хозяин.– Есть о чем потолковать. Выпьешь?

– Попозже. Какие новости?

– Интересные. Пощупали мы вашего «Одиссея». Посредством службы безопасности большого человека.

Васильев хотел уточнить, кто ходит в больших людях у авторитета Васька, но воздержался. Успеется.

– И определили, кто там мазу держит. И оказалось, не кто иной, как сам Горшок.

– Горшок? – Брови Васильева взлетели вверх. Надо же какое совпадение!

– Угу. Господин Горшков собственной персоной.

Надо же, какое совпадение!

– А кто он? – стараясь не выказать волнения, осведомился Васильев.

– Депутат Законодательного собрания,– Васек хихикнул.– И дружок покойного Костромы. Можно сказать, соратник по партии. «Трудовой фронт России». Слыхал?

– Я в политике не очень.

– Зря, тезка, зря! Политика – это не просто большие бабки. Это очень большие бабки. Так вот, Горшок, прослышав, что Кострома убыл туда, откуда не откидываются, сунулся, хрен моржовый, поиметь его хозяйство. Но, прознав, что предстоят разборки с азерами, приссал. А может, решил, что дело того не стоит. Связи у него крутейшие. Но это не главное.

– А что главное?

– А то, что мой босс на Горшка зуб точит. И велел мне, если что, взлохматить Горшку шерсть на жопе. Ёш твою мать, как ты мне, тезка, одного его кореша напоминаешь! Один в один, в натуре!

– Может, мы – родственники? – ухмыльнулся Васильев.

– Да нет! Фотокарточки у вас разные, но повадки…

– Ладно,– сказал Валерий, не желая углубляться в подробности.– Был бы человек хороший, и ничего, что погода не летная.

Снайпер сидел напротив приоткрытого окна: винтовка на упоре, руки отдыхают. В комнате было холодно. Снайпер караулил уже вторые сутки. Холода Снайпер не боялся. Это даже хорошо, что холодно. На холоде трупы дольше сохраняются. Трупов в комнате было два. Один принадлежал хозяину квартиры, беспробудному пьянице. Второй – его собутыльнику. Третьим собутыльником был Снайпер.

Квартиру ему вычислили заранее. Сначала он определил примерную позицию, затем толковый человек с правильными документами сходил к участковому и выяснил, кто проживает в указанных квартирах. То же самое можно было сделать и в ЖЭКе, но в ЖЭКе не могли бы охарактеризовать самих проживающих.

Изучив список, Снайпер остановился на Березкине Павле Ивановиче, сорок второго года рождения, прописанном совместно с сыновьями, один из которых пребывал неизвестно где, а второй отбывал строк за хулиганство.

Далее Снайпер работал по привычной схеме. Познакомился с Березкиным и его приятелем, предложил «на троих». Предложение было принято с охотой. Пить Березкин по собственной инициативе предложил у себя.

Спустя три часа хозяин и его приятель скончались от быстродействующего яда, который Снайпер добавил в водку. Еще через час Снайпер встретился с помощником и принял у него орудие труда – снайперскую винтовку «Винторез», обеспечивающую поражение живой силы, защищенной бронежилетами первого и второго уровня защиты на дальностях до четырехсот метров, оснащенную оптическим прицелом и специальным, охватывающим ствол глушителем. Длина винтовки была менее девяноста сантиметров, а вес – около трех килограммов. Существенно меньше, чем у СВД, которую Снайпер использовал для более удаленных целей. Кроме винтовки Снайпер взял с собой сумку со всем необходимым для автономного существования в течение трех суток. Впрочем, если бы потребовалось, Снайпер мог провести в засаде и большее время. Скажем, неделю. Но по имеющейся у него информации, объект обычно появлялся не реже, чем раз в два дня. Вчера он не пришел, значит, придет сегодня.