Андрей Беспамятный. Кастинг Ивана Грозного - Александр Прозоров

Поутру Матях, все еще захваченный идеей поставить небольшую лесопилку, вместе с Касьяном помчался к Лумпуну. Десять километров до леса всадники проскакали минут за двадцать, после чего боярский сын, памятуя советы Умильного, скорость сбросил, въехав под сосновые кроны шагом. Здесь вовсю ощущалась осень. Хотя ели и сосенки не имеют привычки сбрасывать на зиму свои иглы, однако встречающиеся там и тут кустарники, березы, густые рябинники стояли совершенно голые, разбросав по сторонам жухлую листву. Осенний холодок забирался под рубашку, студил колени, и Андрей уже в который раз вспоминал о том, что еще до похода на татар по совету Ильи Федотовича успел заказать кое-какую одежду. И что ее давно пора забрать.

На самом берегу Матях спрыгнул на землю, отпустил коню подпругу, подвел к воде. Однако скакун рекой не заинтересовался, предпочтя выщипывать мягкими губами все еще зеленую осоку.

— Куда ему пить, боярин, — усмехнулся с седла холоп. — Не устал еще совсем.

— Наше дело — предложить, — пожал плечами Андрей, — его дело — отказаться. А ручеек бодренький…

Скорость течения в Лумпуне составляла километров пять-шесть. Явно быстрее пешехода. Значит, лопасти колеса должен раскрутить без труда. Разумеется, если построить плотину, то мощности можно снять намного больше — но есть ли смысл корячиться? Достаточно поставить пару понижающих редукторов с помощью ременной передачи, и моща вырастет сколько нужно. Правда, за счет скорости распиловки. Но если пилораму и вправду удастся сделать автономной, то это не будет иметь особого значения. Кинуть на станок бревно утром, бревно вечером, увезти доски. Хватит за глаза и за уши. За неделю можно напилить достаточно, чтобы обшить стены в горнице и весь дом снаружи, еще за пару недель получится столько материала, что хватит кинуть на крышу вместо соломы или дранки. А потом, глядишь, и на продажу останется. Если цену шибко не задирать, то наверняка найдется много желающих купить готовую дюймовку или пятидесятку, вместо того чтобы целый день продольной пилой вручную елозить.

— В принципе, почти все: валки, колесо, желоба можно сделать на месте, — вслух подумал Матях. — Но вот полотна для пил придется покупать. Штук этак двадцать, чтобы с запасом было. Ладно, была не была. Попробую соорудить мастерскую…

Он поймал лошадиные поводья, затянул подпругу, поднялся в седло, повернул к дому.

— Заяц! — неожиданно заорал Касьян, указывая вперед и давая шпоры коню. — Ату его, ату! Бей, боярин! Лупи его!

Сержант, еще не очень понимая, в чем дело, устремился вслед за холопом, продираясь через кустарники и перепрыгивая ямы. Впереди и вправду мелькал серый с черным хвостик — косой улепетывал со всех ног, отчаянно петляя, прижав уши к спине и стелясь над самой землей, раскидывая сдвоенными ударами ног мягкую лесную подстилку.

— Давай, барин, давай!

Скакун взметнулся над лежащим поперек дороги бревном, нырнул куда-то вниз, и Матях неожиданно понял, что поводья-то он в руках держит, но вот седла задом не чувствует.

— Вот блин, — только и успел сказать Андрей, отпуская тонкий ремешок, и с ужасающим хрустом врезался в орешник.

— Ну ты дурак, боярин! — возмущенно заорал Касьян, осаживая своего скакуна. — Такого русака упустил!

— Ты с кем разговариваешь, холоп?! — рыкнул боярский сын, выбираясь из кустарника. Болели нога, спина, левое плечо, но, судя по всему, на этот раз он отделался всего лишь несколькими царапинами.

— Холоп, да не твой! — нахально заявил с седла Касьян. — Вот уеду к Илье Федотовичу, будешь сам тут ползать. Ешкин кот, прямо под копытами косой скакал. Бить надо было! Кистенем по голове да в сумку за уши.

— Каким кистенем? Не брал я ничего.

— Ну ты и вправду дурак, Андрей Ильич, — разочарованно сплюнул старый воин и тронул пятками коня.

Кобылка боярского сына подошла с другой стороны, виновато прядая ушами.

— Ладно, чего уж там, — погладил ее по морде Андрей. — Тренироваться мне надо. Ты тут ни при чем.

Он снова сел верхом, погнался за холопом.

— Касьян, так вы что, с кистенем за зайцами охотитесь?

— А с чем же еще? — Успевший успокоиться старый воин пожал плечами. — Стрелой этакого вертлявого ни в жисть не выцелить, промахнешься. А кистенем, как нагонишь, стук по загривку — и подбирай его, тепленького. Опять же и руку набить полезно. Татарин, али схизматик какой, он ведь не такой шустрой. Коли зайцу промеж ушей попадаешь, так и этим басурманам промеж глаз не промахнешься, дело привычное.

— Понятно. — Сержант сделал мысленную отметку в плане тренировок.

— И вообще, служивый, — покосился на боярского сына Касьян, — как можно без кистеня из дома выходить? А ну, станичник какой встретится али волк забредет? Не саблю же с собой ради случая носить!

— После обеда попытаемся еще раз заячью охоту устроить, — неожиданно решил Матях. — До обеда — лук, после обеда — гонки за зайцами.

— Воля твоя, боярин, — оживился холоп. — Как скажешь. Эх, а вдруг и у меня получится?

Вернувшись к дому, они вкопали за околицей бок о бок десяток кольев сантиметров двадцати диаметром. Точнее, копал боярский сын Андрей, а холоп Касьян, пользуясь увечьем, ограничивался только советами. Например, указал нужную толщину бревнышек, чтобы стрела в них не застревала (не выдернуть потом будет), а пронзала насквозь и падала на жнивье.[117]По той же причине — чтобы стрелу найти проще было — Матях выстроил столбики в шахматном порядке. А то проскочит летунья в щель — и поминай как звали. Затем боярский сын собственноручно повесил лисий хвост в середину мишени и отошел шагов на двадцать.

— Кто ж с такого отхода стреляет? — хмыкнул старый воин. — Тут уже пора бросать лук-то да за рогатину али саблю хвататься.

Матях промолчал, доставая из колчана стрелу. Ему бы хоть с двадцати шагов попасть, а уж там видно будет.

Лупил он в полную силу, и только это не давало разругаться от обиды — вся злость уходила в натягивание тетивы. Стрелы попадали понизу, слева, справа от хвоста, но к цели не приближались. Андрей выпускал все пять, после чего холоп бежал, собирал их в поле, приносил и советовал:

— Ты не дергай так резко-то, боярин. На цель смотри, не упускай, оттяни тетиву-то, замри на миг, дабы не трястись, не качаться, да и спускай.

Легко сказать! Ни у лука, ни у стрелы не имелось мушек и прицелов, чтобы навести на цель, совместить, плавно нажать спусковой крючок… Попытка направить на хвост кончик острия приводила к тому, что стрела улетала далеко вправо. Андрей делал поправку — она уходила влево. Метил вдоль древка — загонял снаряд почти в землю.

— Руки у тебя, видать, тоже обеспамятовали, — хмыкал холоп, подавая очередную стрелу. — Пошли, может, вина хлебного выпьем? А, боярин?

— Пока хоть раз не попаду, — покачал головой Матях, — никакой жратвы.