Сбежать нельзя любить - Ольга Романовская

Плюх!

Зажав нос рукой, смело сиганула за борт. Вода ударила по ногам, на миг дезориентировала, оглушила. Больно! Вдобавок юбка намокла, камнем потянула ко дну. Что есть силы рванула ткань и, отчаянно работая конечностями, устремилась наверх. Вынырнув, откашлялась от попавшей в рот воды и погребла к берегу. Назад не оборачивалась, хотя слышала: вахтенный поднял тревогу. Колокол надрывался, созывая всех на палубу.

Страх подгонял. Избавившись от остатков обвивавшей ноги юбки, ускорилась. Тяжелое дыхание резью отзывалось под ребрами.

Ну же, ну!

Я не утону, не дамся в руки команде! Повторяла это как молитву и гребла, гребла…

Всевышний оказался милостив ко мне: выбившись из сил, я рухнула на вожделенный берег. Позволила себе чуточку отдохнуть, восстановить дыхание и продолжила гонку со смертью. Мало добраться до острова, Джейн, нужно уйти от погони, оказаться в том самом городе, огни которого ты видела с корабля.

С острова на остров под прикрытием тростника и рогоза.

Словно загнанный зверь, я петляла, путала следы. Руки-ноги стали неповоротливыми, одеревенелые мышцы сокращались только силой воли. Но я не сдавалась. Лучше утонуть, чем достаться Ричарду.

Вот и долгожданный берег. Твердая земля, а не очередной остров. Из последних сил, цепляясь за выступающие из осыпавшегося склона корни деревьев, забралась наверх и рухнула в зарослях кустарника. Не могу больше! Найдут, так найдут.

За каких-то три месяца я сделала головокружительную карьеру от солидной невесты до всеми презираемой нищенки. Меня до сих пор не сдали внутренней страже только потому, что все мирно спали, да и я не стучалась в двери в поисках ночлега. Всклокоченная, одетая по последней моде утопающих, попирающая нравственность отсутствием юбки (жалкий лоскут почти ничего не прикрывал), я идеально подошла бы на роль преступницы, сумасшедшей и дамы сомнительного поведения одновременно. А еще была слишком приметна, не хватало только таблички «Сбежавшая собственность Ричарда О.»

Ночью, мне неимоверно повезло. Осознание пришло позже, а тогда я плыла, ползла и лежала по направлению к мечте – неизвестному портовому городку. Там, свив гнездо в рыболовных сетях, я выспалась, а затем задумалась о жизни. И мысли выходили сплошь печальные.

Проще всего решить, будто пираты беспечные идиоты. Подняли переполох, спустили шлюпку на воду, поплавали между островков и махнули рукой. Мол, утонула девчонка. Посоветовали недовольному Ричарду усерднее молиться о ниспослании новой жертвы и доставили его в дальние дали, туда, куда и договаривались. Но я склонялась к другому варианту. Не тот человек Ричард, чтобы смириться. Он не успокоится, пока матросы не предъявят мое бездыханное тело. И плыть дальше тоже не позволит. Чернокнижник – это серьезно, даже серьезнее ножичков. Начертит такой пентаграмму, призовет демона и получит корабль в единоличное пользование. Так что уходить надо, прятаться, только куда уйдешь без юбки?

– Я все верну, честно! – убеждала себя, беззастенчиво грабя рыбацкую семью, чьими сетями воспользовалась ночью.

Хозяйка небольшого беленого домика опрометчиво развесила сушиться белье на заднем дворе – ничем не огороженном пятачке позади лодочных сараев. Убедившись, что собаки она не держит, отважилась пробраться туда спозаранку и пополнить свой гардероб серой юбкой в пол и белым чепцом. Последний – вещь волшебная, кого хочешь изуродует. Подумав, дополнила новый образ фартуком, чтобы прикрыть лиф платья. Получилась этакая смесь фифы и селянки, для провинции сойдет. Ну вот, теперь можно выйти в свет.

Эх, еще ботинки бы у кого стянуть!.. Если дальше так пойдет, превращусь в профессиональную воровку, но опять же только волей обстоятельств. Туфельки мои сгинули: одна валялась на палубе, вторая ушла на речное дно. И если по земле и песчаному берегу я кое-как передвигалась босиком, то на мостовой сотру себе ноги по колени. Но, увы, рыбачка не пожелала выставить за порог любимые туфли.

Ничего, Джейн, испытания закаляют, а от боли лучше мыслишь.

Походкой каракатицы – сказывалось отсутствие опыта босоногой жизни, пугаясь каждого шороха побрела к проступившим на фоне оранжевого рассветного неба городским окраинам. Пока шла, поняла: мне придется устроиться на работу. Еда сама себя не купит, опять же туфли нужны, место в почтовой карете. Можно, конечно, просить милостыню, но тогда мне пришлось вдобавок бегать от стражников. Так что первый вариант предпочтительнее, и впереди меня ждал увлекательный новый опыт работы прачкой или поломойкой: на что-то другое без бумажек рассчитывать не приходилось. Ничего, пару недель потерплю, накоплю нужную сумму и уеду. Заодно Ричард меня не найдет: ему и в голову не придется сунуться в королевство пара и грязных простыней.

Однако я рисковала не добраться до места исполнения грандиозных планов.

Каждый шаг превращался в пытку. Изнеженные ступни дочери баронета упорно не желали обзаводится мозолистой броней мастеров дальних пеших переходов. Вдобавок злобные горожане повсюду разбросали камушки, горшечные черепки и прочий мусор, который так и норовил впиться в нежную кожу.

– Что за свиньи здесь живут! – в очередной раз наступив на какую-то гадость, прошипела я.

Покосившийся почтовый столб сообщал, что никакие они не свиньи, а штротцы, но, во-первых, название города почти стерлось, его сто раз могли поменять, а, во-вторых, ничего не мешало им быть и свиньями, и жителями Штротца одновременно.

Возле того самого столба я и присела, позорно проиграв схватку с дорогой.

– Не связывайся больше с мужчинами, Джейн! – массируя бедные ножки, отчитывала саму себя. – Они до добра не доводят.

Правда, связи с женщинами были запрещены законом, да и меня прельщал исключительно сильный пол, поэтому вопрос моего личного счастья оставался открытым.

– Может, все-таки нищенкой?

Глянула через плечо на покосившийся сарай, затем на дорогу, на обочине которой я столь вольготно пристроилась. Вытянула руку и состроила скорбную мину:

– Пода-а-айте на пропитание!

Вышло фальшиво, надо тренироваться.

Солнце между тем вынырнуло из-за горизонта, а вместе с ним… Не спорю, прыжки за борт и экстремальный водный заплыв не полезны для здоровья, но для галлюцинаций их недостаточно. Там, в небе, в ореоле солнечного света, сверкая, будто золотой слиток, парил Дик!

– Эй!

Пересилив боль и налитые свинцом мышцы, подскочила и отчаянно замахала руками. Крыластик заметил и, сделав эффектный разворот, приземлился на край таблички с названием города. Это стало последней каплей в ее тяжкой судьбе. Гвозди не выдержали, дерево треснуло, и Дик рухнул на землю. Табличка, разумеется, вместе с ним.

– Упс!

Дракон виновато покосился на дело лап своих и тут же изобразил, что он здесь ни при чем. Ладно, не скажу! Да и кому? Пока мы тут сидим в гордом одиночестве.