Правда о России. Мемуары профессора Принстонского университета, в прошлом казачьего офицера. 1917—1959 - Григорий Порфирьевич Чеботарев

время после начала речи они принялись негромко, но в унисон скандировать: «Сядьте! Сядьте! Сядьте!», а лейтенант в юбке, сидевший как раз напротив Эрлиша, иногда прерывал его ораторские пассажи тем, что со странным звуком проводил кулаком по собственным зубам. Генерал Пуль и подполковник Кейс, недовольные поведением босса Эрлиша капитана Фуке, делали вид, что не замечают поведения своих подчиненных. В конце концов Эрлиш прервал свою речь и сел, не сводя с горца гневного взгляда.

Вскоре и я начал разделять отношение британцев к французам. Так, члены французской делегации то и дело принимались петь:

Мы выиграли войну,

Жоффр, Фош и Клемансо.

По их поведению можно было понять, что победой в войне против Центральных держав мы были обязаны исключительно этим трем французам.

Кроме того, меня особенно раздражало отношение наших французских гостей к Гражданской войне в России. Они, казалось, очень легко относились к нашим проблемам и трудностям и считали, что прибытие пары батальонов французской пехоты мгновенно все решит[84].

На большинстве железнодорожных станций, где останавливался наш поезд, было полно казаков, едущих с фронта или на фронт, и лейтенант Эрлиш с удовольствием произносил перед ними из окна вагона зажигательные речи. При этом он был более тактичен и не забывал сказать о великом долге Франции перед Россией. Одновременно он замечал, что долг этот скоро будет уплачен, так как французские войска уже спешат на позиции, где будут сражаться бок о бок с казаками и помогать им восстановить закон и порядок по всей стране. Разумеется, подобные речи оказывали сильное действие на боевой дух казаков, – но очень ненадолго, поскольку никакие французские войска так и не появились.

Поездка на фронт произвела на генерала Пуля очень благоприятное впечатление. Он посетил несколько фронтовых позиций, увидел, что пушки там содержатся и обслуживаются надлежащим образом, и лично убедился в стойкости и высоком боевом духе казаков, несмотря на тяготы и лишения, которые им пришлось вынести в промерзших, продуваемых всеми ветрами степях.

На последней станции перед линией фронта, на ветке Лихая— Царицын, вся наша группа высадилась из поезда. Встретивший нас местный отряд почетной охраны живо свидетельствовал о тех великих усилиях и жертвах, которые несли в этой войне три с половиной миллиона донских казаков. Отряд состоял из трех эскадронов, представлявших три поколения. На левом фланге стояли сыновья – безбородые мальчики от шестнадцати до двадцати лет, – не нюхавшие прежде пороха. В центре размещались отцы – ветераны Первой мировой войны и Русско-японской войны 1905 г. На правом фланге стояли седые деды, многие с наградами и медалями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

Генерал Пуль изучил общую ситуацию на фронте и понял, что Краснов прав и, если помощь не придет в самом ближайшем будущем, донские казаки – ас ними и все белое дело – понесут невосполнимые потери. В Батуме – черноморском порту, откуда отправляли на экспорт бакинскую нефть (карта А) – высадилось значительное количество британских войск; британцы заняли и Батум, и Баку. В районе Константинополя

у союзников были и еще войска. 6/19 января 1919 г. Пуль выехал с Дона в Лондон. Перед отъездом он пообещал Краснову, что через пять суток на Дон будет отправлен батальон британских войск, а через две недели – бригада[85]. Однако ему не удалось ничего добиться; наоборот, его и самого задержали в Англии. На посту британской миссии в штаб-квартире Деникина его сменил другой британский генерал; его главного помощника подполковника Теренса Г. Кейса произвели в бригадные генералы и назначили «исполняющим обязанности верховного комиссара в Южной России» – что бы ни подразумевалось под этим таинственным титулом.

Таким образом, Англия нашла достаточно войск, чтобы оккупировать и удерживать главные на тот момент нефтяные промыслы России. Правда, сами промыслы располагались на территории Азербайджанской республики, организованной под покровительством Турции, а экспортный порт – Батум – на территории Грузинской республики, но существо дела от этого не менялось. Обе эти республики могли существовать только до тех пор, пока Добровольческая армия вместе с кубанскими и донскими казаками удерживала Красную армию на северной стороне Кавказского хребта. Решающие сражения шли именно там, но туда британские войска не отправлялись. Они не собирались сражаться плечом к плечу со своими боевыми союзниками – в их задачу входило обеспечение британского владычества на нефтяных промыслах. Такая политика породила недовольство и обвинения в предательстве со стороны всех антибольшевистских сил России.

Особенно сильны были антизападные настроения среди тех, кто знал о попытке капитана Фуке, главы французской миссии, добиться, чтобы атаман Краснов от лица донских казаков гарантировал возмещение с процентами всех потерь, понесенных французскими промышленниками во время революции в Юго-Восточной России и соседнем Донецком угольном бассейне. Причем такие гарантии были объявлены предварительным условием какой бы то ни было помощи со стороны Франции. Краснов наотрез отказался выполнить это условие; его поддержал и генерал Деникин.

К середине января на Дону, несмотря на все обещания лейтенанта Эрлиша, не появились ни французские, ни британские войска. Красные пропагандисты ухватились за этот факт и принялись распространять среди казаков слухи о том, что союзническая миссия вообще поддельная и состоит из русских офицеров, переодетых в форму французских и британских войск. В качестве доказательства они цитировали речи Эрлиша, которые многие казаки во время поездки миссии на фронт слышали своими ушами, – ну разве может настоящий француз говорить на столь чистом русском языке?!

Пока атаман Краснов обдумывал, как реагировать на донесения контрразведчиков, эта же проблема возникла перед ним несколько с другой стороны. На этот раз речь шла о капитане британской армии Казале. В задачу этого эксперта по танкам входило обследовать ландшафт в окрестностях Царицына и установить, годится ли он для танковых операций, – до того момента ни одна из сторон в России танков не использовала.

Важно было дать Казале возможность попасть в Царицын. Красным удавалось удерживать город; с тыла их защищала широкая Волга, а с фронта – несколько рядов заграждений из колючей проволоки. Таким образом, здесь не было места для маневров, великими мастерами которых были казаки. Не было у нас и тяжелой артиллерии, при помощи которой можно было бы разрушить укрепления. Несколько месяцев назад уже была сделана попытка пробить проход в проволочных заграждениях при помощи непрерывного огня из трехдюймовых полевых орудий. Однако проход этот получился таким узким, а проделывать его пришлось так долго, что красные успели сосредоточить напротив него за ближайшим перегибом рельефа больше сотни своих полевых орудий, чуть ли не колесо к колесу. Они встретили части 2-й