Очень прекрасный принц - Алиса Чернышова

— Именно, — я сделал свою улыбку на полтона теплее. — Я надеюсь, мы с вами поймём друг друга верно. Тогда, несмотря на неоднозначность ситуации, я оставлю меры по отношению к леди Элизавет на ваше усмотрение. Тем не менее, я попрошу, чтобы эти меры всё же были приняты: её вмешательство касалось… деликатных материй моей жизни.

— Я понимаю вашу позицию. Леди Элизавет не хотела оскорбить вас, но это… недопонимание зашло излишне далеко. Полагаю, климат столицы пагубно влияет на её здоровье и проницательность. Она покинет столицу этим вечером и проведёт пару лет в поместье на водах, — сказал премьер.

Что же, это даже немного больше, чем я рассчитывал. Разумеется, замечательно было бы допросить саму Элизавет, но будем честны: я в чужой стране. И так уже обнаглел куда больше, чем следовало. Моя сестрёнка накрутила бы мне за такие выходки хвост.

И права бы была.

— Что же, — сказал я. — Полагаю, мало кому вредит отдых на природе.

— Хорошо, что здесь мы сходимся во мнениях. И почему бы нам не обсудить некие дружеские услуги между нами?..

*

В поместье я возвращался в приподнятом настроении.

Встреча прошла даже лучше, чем я мог надеяться. И собственная сестра не откусит мне голову — какое облегчение… Будь я сейчас дома, обернулся бы драконом. Или, на худой конец, ледяным вихрем. Но здесь, в Тавельни, пришлось грузиться в мобиль представительского класса и терпеть его медлительное скольжение в транспортном потоке. Я наблюдал за сменяющими друг друга картинами городской жизни: торговцами и лавочниками, ремесленниками и магами, дельцами и ворами. Очень много людей, всюду идут стройки, пар вырывается из труб фабрик, магпроизводства отбрасывают на облака свой свет.

В Вел-Лерии узкие улицы. И очень много разномастного транспорта. Этот город дышит жизнью, растёт, развивается… Но у него есть изнанка, верно? Она всегда есть.

Интересно, какой видела Вел-Лерию Шери?

Возможно, я поступил неправильно. Может, мне следует найти её. Тайно, разумеется. И позаботиться о будущем. Возможно… Как я устал от странных чувств, разрывающих меня изнутри. Дайяна, Шери...

Если это не приворот, то, возможно, у меня просто что-то с головой.

— И почему это старушке нельзя смотреть на принца? — этот скрипучий голос я услышал, когда подъезжал к посольскому кварталу. — Молодым можно, а бабуле нельзя?

Это был один из многих голосов, на самом деле. Там были репортёры, штурмующие наш дом девицы и одна Бездна Фоморья знает, что ещё.

Но я прикипел взглядом к тощей старушке в дурацкой шляпке, одетой в непонятные лохмотья.

— Ну вот, — сказала она, уставившись на меня своими светлыми глазками, и что-то внутри перевернулось. — Теперь и старая я видала принца! А красивый он у вас.

Я невольно улыбнулся в ответ и шагнул к ней, но потом остановил себя.

Ну отлично. Раньше это были хотя бы молоденькие девушки, а теперь меня тянет к пожилой женщине. С той же силой.

Всё же, я определённо схожу с ума. А если со мной кто-то так играет… Найду. И прибью.

— Что, правда красивый? — спросил я.

— Да, — ответила старуха. — Прекрасный.

Я помедлил, но потом всё же подошёл к ней. Вокруг нас вспыхивали визоры.

— Возьми, — сказал я, сняв с руки одно из колец. — Продай и купи наряд получше. А не хочешь, так оставь на память. О том, что видела такого прекрасного меня.

Я подмигнул и, походя попозировав визорам газетчиков, направился дальше. Взгляд старухи прожигал спину.

Определённо, со мной что-то не так.

Алиссия

*

Определённо, со мной что-то не так.

Я шла по улице, сжимая в кулаке кольцо, и боялась даже представить, что сказала бы тётя Ленна о моей выходке.

Ничего цензурного, мне кажется.

Но, почитав газеты этим утром, я поняла, что хочу увидеть Или. Издали, краем глаза, натянув самый нелепый облик из возможных…

По-дурацки всё вышло.

Хотя, когда речь заходит об Или, “получилось по-дурацки” — это практически мой девиз. У меня отключается разум, самоконтроль улетает в трубу, и я делаю вещи, которых бы никогда не позволила себе в нормальном состоянии.

Я не знаю, почему он так на меня действует. Порой мне становится от этого даже немного страшно.

На самом деле, я не собиралась приближаться к нему. Семья бы этого не одобрила, это было глупо, бессмысленно и, в конечном итоге, опасно. Тем более что, честно говоря, мне и без того было, чем заняться: дома творилось форменное безумие, а сама я…

Меня начал преследовать голод.

Не только физический (с этим как раз вполне благополучно помогала справляться тётя Ленна, закармливая меня до упора), но и энергетический тоже. И вот тут было сложнее, потому что вместе с голодом пришла ещё и утомляемость, и выступать стало откровенно нелегко. Опять же, новогодние праздники отгремели, наступил мёртвый сезон, и работы для меня как для певицы было не так уж и много.

Недостаточно для того, чтобы унять голод.

В какой-то момент мне даже стало интересно, как обычно с этим справляются гильдейские змеи. Но потом я вспомнила о той самой статье их дохода, включающей в себя торговлю живым товаром, и поняла, что мне едва ли подошли бы их способы.

В общем, было мне не до принца. Вроде бы. Но потом я прочла публикации в утренних газетах.

Испытала я по этому поводу смешанные чувства. С одной стороны, мне хотелось крикнуть: “Я же говорила! Я говорила, что фомору нельзя в этой стране вести открытую жизнь! И вот, разумеется, на неё повесили всех собак!”.

С другой стороны, я почувствовала грусть. Если уж идеальной Марджане Лофф, наследнице Древних, со всеми её друзьями, со всей её идеальной жизнью и биографией не удаётся спрятаться от общественной травли, то что говорить обо мне? Что говорить? Если даже она оказывается под прицелом из-за своей фоморьей крови, то я, дочь преступника, существо без лица и имени, потомок хищных фоморов… Что тогда говорить обо мне?!

Третье, и самое глупое, чувство было ревностью. В целом я, при своей нелюбви к госпоже Лофф, допускала, что большая часть газетных инсинуаций — полнейший бред. Тем не менее, строчка об “оргии с тремя иностранными студентами” зацепила меня.

Потому что догадываюсь, что это могли быть за студенты. И допускаю, что они могли развлекаться все вместе. И… правда, кто угодно, но не Марджана Лофф!!

И да, я почувствовала сильное желание увидеть Или. Безумное почти. И, помаявшись, всё же уступила своей слабости. Но решила при этом натянуть на себя самое непривлекательное, дурацкое обличье, чтобы избежать неоднозначности.

Нельзя сказать, чтобы у меня получилось.