Тьма - Глен Кук

– Похоже, Длиннотень мало что делает. Не знаю, насколько это хорошо…

– И я тоже. Понятия не имею, что ему нужно или не нужно делать, чтобы спускать с цепи свои Тени. И уж тем более не берусь судить, что он на сей счет думает. Хотя, наверное, он рассчитывал взять под контроль уцелевшие Тени после того, как они расправятся с нами.

– Он не знает, что у него нет больше тенеплетов. В последнее время Сингх и Ревун снабжали его лишь выборочной информацией. Последние успехи Госпожи так и остались для него тайной.

– Не сомневаюсь, они дурили его по велению нашей подруженьки Душелова.

– Бьюсь об заклад, так оно и было.

– Тебе нужно вернуться туда. Самого главного она не сделает. Потому что это сделало бы ее слишком уязвимой.

Хм? Пришла моя очередь издавать невнятные звуки.

– Она должна знать, что мы можем проникать в крепость и покидать ее, когда нам угодно. А значит, ей необходимо прикрывать свою маленькую, красивую задницу. Сходи посмотри, что она затевает, пока ей не приспичило начать действовать по-настоящему.

– Лечу, мой командир.

Копченый не хотел возвращаться в крепость. Я настоял на своем. И обхитрил его, нырнув в то время, когда он еще не был напуган Душеловом. А потом я совершил скачок вперед, в тот самый момент, когда с мизинца Длиннотени сорвалась Тень.

Она набросилась на Ревуна. Ревун взвыл, но каким-то образом от нее отбился. Тень перекинулась на Нарайяна Сингха. Тот заорал, и Ревун с Душеловом совместными усилиями отогнали ожившую тьму от Обманника, который потерял сознание.

И тогда Тень устремилась к Дщери Ночи.

Девочка закричала, и в тот же миг призрачный мир стал наполняться зловонным запахом Кины. Циклон овеществленной ярости устремлялся к Вершине. Она есть тьма, – пискнул Копченый, и мы вылетели оттуда, словно пущенное из баллисты копье. Затем взмыли вверх и стремительно понеслись на север. Фейерверк у Врат Теней – и тот пропал из виду, когда мы улетели за Данда-Преш. Совладать с Копченым мне удалось, лишь когда нас занесло севернее Деджагора.

Беспрерывный скулеж Копченого переполнял мир духов. Он изо всех сил рвался туда, где мог чувствовать себя в безопасности. В то место, которое некая глубинная частица его «я» помнила с тех пор, когда он еще был простым смертным.

Во дворец.

Это место представляло собой растревоженный улей. Повсюду носились жрецы, гвардейцы и чиновники. На городских улицах тоже царило возбуждение. Шадаритские караулы обходили дома, совершая аресты. Людей хватали десятками.

К этому стоило присмотреться. Некоторые из арестованных показались мне смутно знакомыми. Проверка во времени помогла установить, что узников собирают в опустевших казармах нашего Отряда. Там я увидел немало определенно знакомых лиц.

В основном то были люди, дружественно настроенные по отношению к нам. Я решил проверить все с самого начала и выяснил, что, хотя Радиша готовила это выступление долго и тщательно, аресты начались совсем недавно. Примерно в то же самое время, когда Душелов ворвалась в башню Длиннотени на Вершине. Дрема!

– Дерьмо! – Я припустил к складу Бонх До Трана.

Дрема не был арестован. Пока еще не был. Шадариты, судя по ругательствам, искали его, но найти не могли.

Я тоже принялся за поиски, и старался изо всех сил. То, что сработало на болотах, должно было сработать и в городе. Найдя Дрему, который, скорее всего, случайно разминулся с солдатами, я уселся ему на нос и крикнул. А потом попытался взъерошить ему волосы и подергать за уши. Он испугался.

Огляделся и прислушался. И, кажется, сообразил, что происходит в городе.

Задерживаться дольше я не стал. У Дремы хватит ума сесть в седло и убраться из Таглиоса, не дожидаясь ответа от Сари. Ухватив Копченого за призрачные волосенки, я направил его на юг. Куда он отнюдь не рвался.

Я вернулся в свою плоть. Старик меня ждал.

– Как дела?

– Появилась Кина. Дрема перепугался и припустил на север. Я вернулся. В Таглиосе запахло дерьмом.

– В каком смысле?

– Радиша сгоняет в старые казармы всех, кто хоть раз улыбнулся одному из наших. Она занялась этим почти в ту же минуту, когда Душелов напала на Длиннотень.

Долго размышлять он не стал.

– Выходит, у нас проблема. Возвращайся туда. Я хочу знать, что еще пошло наперекосяк.

Я хлебнул сладкой водицы и отбыл.

Кое-что и впрямь шло наперекосяк. Прямо здесь, в Кьяулуне, Прабриндрах Драх пытался разоружить солдат Госпожи. А она находилась внутри Вершины и пока ни о чем не знала. Я же не знал, как ее поскорее известить. И решил попробовать тот же фокус, что проверил с Дремой. Может быть, мне хоть как-то удастся заставить ее встрепенуться?

Госпожа уже поднималась по лестнице, ведущей в хрустальный покой Длиннотени. С ней было несколько лучших братьев нашего Отряда. Я бухнулся прямо перед ней и заорал изо всей мочи.

– Эй! Тревога! Назад! Уноси свою задницу!

Она подскочила, а потом уставилась в темноту, в то место, где должны были находиться мои глаза.

– Мурген?

– Уматывай отсюда, да поскорее. Это ловушка. Князь пытается обезоружить твоих людей.

Она повернулась и, не мешкая, принялась отдавать приказы. Чтоб мне сдохнуть! Госпожа оказалась гораздо восприимчивее всех прочих.

Лестничный пролет начал заполняться запахом Кины. Я убрался оттуда. Черный нимб окружал хрустальный купол Длиннотени. Кина не могла привнести в наш мир слишком большую силу, но все ее возможности были сейчас сконцентрированы здесь.

Дщерь Ночи оправилась после нападения Тени и, воспользовавшись мощью, почерпнутой от богини, отбросила злобный сгусток тьмы на Длиннотень. Хозяин Теней, само собой, пребывал в бешенстве с того самого момента, как обнаружилось предательство. Он никогда не доверял Ревуну. Прежде всего, их объединяла ненависть к Отряду. Но ненависть к кому бы то ни было не может служить прочным фундаментом для альянса. Хозяин Теней готовился к измене, но никак не ожидал, что Ревуна поддержат и Душелов, и Душила с отродьем Кины. Тем не менее, у него имелось кое-что в запасе даже на такой случай. Что могло сработать, если они его недооценили.

Хрустальный купол наполнился ревом и криками, клубами менявшего цвет дыма и сверкающими всполохами чистой энергии, рассекавшей хрусталь и камень и отскакивавшей лишь от могучих защитных чар.

Душелов взвизгнула, как ушибленный ребенок. Она упала на одно колено, но схватки не прекратила. Ревун ревел. Дщерь Ночи бормотала пассажи из первой Книги Мертвых. Запах Кины был силен как никогда, но девочка не успела закончить Книгу и потому не могла открыть богине путь в этот мир.

Длиннотень бочком отступал к выходу, явно намереваясь смыться. Преуспей он в этом, палата, скорее всего, взорвалась бы изнутри, похоронив всех, кто в ней находился. Во всяком случае, я на его месте непременно устроил бы что-нибудь в этом роде.