Властелин моего сердца - Джо Беверли

– Все неприятности в Баддерсли, – пробормотал он, – были только от Золотого Оленя.

Мадлен задумалась, что он имеет в виду.

– Золотой Олень – это миф, – сказала она.

– Не-а, он существует. Королева заплатит большие деньги за его имя.

У Мадлен пересохло в горле. Должно быть, Хенгар и есть предатель из Баддерсли! Что, во имя Господа, ей теперь делать?!

– Ну, так и кто он? – спросила она как можно спокойнее.

Человек облизал губы.

– Я скажу только королеве, и за деньги.

– Я не могу провести тебя к королеве, – сказала Мадлен. – Но я передам ей.

– Не-а, – сказал он. – Я буду говорить только с королевой.

Мадлен увидела вспышку злобной радости в его глазах. Он думал, что она не знает о «втором я» Эмери, и веселился от сознания, что использует ее, чтобы погубить ее собственного мужа. Неприкрытая подлость его намерений поразила ее.

– Зачем ты это делаешь?

– Я предан королю, – сказал он, лицемерно ухмыляясь. – Он ведь помазанник Божий, правда? Наш священный долг быть ему верными.

– Тогда при чем здесь деньги? – спросила она сухо.

– Человеку нужно на что-то жить. Мадлен холодно рассматривала его.

– Если ты хочешь, чтобы я помогла тебе, Хенгар, ты должен сказать мне истинную причину, почему ты так поступаешь.

Он нахмурился, и его глаза забегали.

– Этот Золотой Олень, – пробормотал он, – украл у меня жену!

Сердце Мадлен сжалось, но она сохранила невозмутимость.

– Почему ты это говоришь?

– Потому что это правда! – рявкнул он ей в лицо. – Все время, с тех пор как он вернулся, она бегает за ним, как сука во время течки. Было неприятно и в первый раз, но я не собираюсь снова терпеть это.

– Снова? – нетвердо спросила Мадлен, отступая назад.

Он в раздражении сплюнул себе под ноги.

– Наша девочка, единственный ребенок Альдреды, постоянно напоминает мне об этом долгие годы. Она не моя. Она дочь лорда.

– Фрида?

Мадлен припомнила стройную белокурую девочку и ощутила ледяную дрожь, словно настала зима.

– Ага, Фрида. А теперь Альдреда заявляет, что хочет увести ребенка, чтобы она росла его дочерью. Я ненавижу маленькую паршивку, но он ее не получит! Я расскажу, кто он такой и где его можно найти. Король позаботится, чтобы женщинам от него больше не было никакой пользы.

Его кипучая злоба заставила Мадлен отступить назад, в конюшню. Он последовал за ней. Раздался второй сигнал к ужину, она услышала, как конюхи весело направились на кухню. Она могла бы позвать на помощь, но тогда Хенгар получил бы аудиенцию, к которой стремился.

– Вы проведете меня к королеве, леди, – сказал Хенгар. – Если нет, я погублю и вас тоже.

Мадлен остановилась и взялась за нож.

– Не смей угрожать мне!

– Думаете, вы в безопасности? – ухмыльнулся он. – Увидите!

Мадлен нужно было время, чтобы сообщить Эмери об угрозе.

– Хенгар, – сказала она твердо, – ты должен вернуться в Баддерсли и прекратить эти глупости. Я поговорю с Альдредой.

Он рассмеялся:

– Вы думаете, она станет вас слушать? Нет уж, если вы не поможете, я обращусь к кому-нибудь другому.

Он повернулся и пошел прочь. Мадлен не могла позволить ему уйти.

– Хенгар! Стой! Я дам тебе денег, чтобы ты вернулся домой и молчал.

Он обернулся.

– Значит, вы знаете? Предаете свое собственное племя, как он?

– Не прикидывайся святым, – рассердилась Мадлен.

Она сорвала с головы золотую ленту. – Вот. Возьми и убирайся.

Он отрицательно потряс головой:

– Какой мне от этого толк? Никто не поверит, что я раздобыл ее честно. Я хочу денег за мою новость. И погибели Эмери де Гайяру.

Мадлен наконец придумала, чем ему можно пригрозить.

– Ты не выдашь его, Хенгар. Я позабочусь, чтобы в Баддерсли узнали, что это сделал ты. Сколько после этого тебе удастся прожить, наслаждаясь женой и деньгами? Они распластали доносчика в Горманби.

Он смертельно побледнел и с воплем отчаяния бросился на нее. Мадлен инстинктивно выхватила нож. Она почувствовала, как он вошел в кость, услышала его приглушенный крик. В ужасе она оттолкнула его дергающееся тело и, пошатываясь, отступила назад. Он рухнул навзничь, схватившись в агонии за нож в своей груди, кровь струилась по его пальцам. Ноги его несколько раз дернулись, словно он хотел убежать, затем он испустил дух.

Мадлен в оцепенении взирала на свою работу, на ладони, испачканные кровью. Она убила человека, и ей суждено гореть в аду! Она осмотрела свою одежду и, к удивлению, обнаружила, что на ней крови нет. Потребовалось несколько жизненно важных секунд, чтобы кровь показалась из-под ножа. Теперь крови было предостаточно, она расплывалась по его одежде, собиралась в лужицу в грязи. Что же ей делать?

Прежде всего нож. Она должна вытащить его, он может ее выдать. Мадлен огляделась, но поблизости не было никого. Она вымыла руки в бадье с водой и подоткнула юбки повыше под пояс. Затем осторожно приблизилась к телу, остерегаясь наступить на кровь. Нож не поддавался. Он застрял в кости, как в деревянной стене в тот день, когда Эмери отобрал его у нее. Где она нашла силы, чтобы так глубоко вонзить клинок? Это была мощь собственной атаки Хенгара, напоровшегося на нож.

Но она обязательно должна вытащить оружие. Оно укажет на нее, как если бы она написала на убитом свое имя. Мадлен сжала зубы и ухватилась за рукоять двумя руками. Тело приподнялось от земли, но лезвие не поддавалось. Затем она услышала голоса.

В панике она схватила Хенгара за одну ногу и затащила его в пустое стойло. По счастью, он был мелким мужчиной. Мадлен закопала его в солому. Быстро выскочив назад, она накидала свежей соломы на кровавые пятна.

Сердце ее билось так сильно и часто, будто в любой момент могло разорваться. Когда голоса стали громче, она забилась в угол. Два конюха прошли мимо под соседний навес. Мадлен почти лишилась чувств от облегчения. Но что же ей все-таки делать? Она не явилась к ужину без всяких объяснений. Когда обнаружат тело, сразу станет ясно, что это она убила его. Возможно, причина ее поступка выплывет наружу, и тогда Эмери будет погублен.

Ей надо спрятать тело более тщательно, но она не могла придумать куда. Зубы ее стучали, а мысли путались в голове.

Эмери. Он должен помочь. Она набросала побольше соломы на кровавое место, поправила юбки и выскользнула из конюшни. Удалившись с места преступления, она остановилась в тихом углу двора, чтобы успокоиться. Ей следовало еще попытаться вытащить нож. Нужно вернуться. Но зубы ее снова начали стучать. Она не могла опять пойти туда.