Случайная связь - Слава Доронина

Восемь месяцев спустя.  

– Ты уверена, что их можно одних оставлять с детьми? – спрашиваю я, наблюдая, как Измайлов и Асадов в гостиной развлекают сыновей и при этом громко смеются. Будто сами малые дети.

Можно долго смотреть на них и при этом испытывать странные чувства. Это и нежность, и тревога, и восхищение – бесконечный калейдоскоп.

– Справятся, – невозмутимо отвечает Наташа и продолжает спокойно зашнуровывать Тимуру кроссовки. – Это знаешь, как говорят? Появляется первый ребёнок – всё стирается, гладится, бывает, что и по два раза, так как должна быть стерильность. Когда появляется второй ребёнок – стирается, иногда гладится, главное, чтобы он не ел из миски кота, а когда третий – если он поел из миски кота, то это проблемы кота. Что-то в этом есть, – усмехается она и выпрямляется, одёргивая пиджак.

Тоже смотрит в сторону мужчин и ласково улыбается.

– Неплохо смотрятся, да? Им идёт.

Я утвердительно киваю.         

– Мам, я котика хочу, – говорит Тимур.

Наташа опускает голову и задумчиво смотрит на сына.

– Ох, Тим… Обещаю, что будет, но чуть позднее.

– Когда? – Тимур серьёзно сдвигает брови.

– На твой день рождения. Договорились?

– У меня он недавно был. Это долго ждать. Я сейчас хочу.

– Весь в отца, – притворно вздыхает Наташа. – Вечером поговорю с папой, и мы что-нибудь придумаем, хорошо?

Тимур печально кивает, берёт робота с комода и направляется к двери. Колбасье достаточно озвучить своё желание Измайлову, и тот втихую притащит ему и кота, и собаку, и кого он только пожелает. Подкину малышу идею, когда Наташа не будет нас слышать. Или озвучу желание Тимура Паше.

Я бросаю взгляд на счастливого Измайлова, который держит на руках сына, и сердце наполняется нежностью.

– Идём, – тянет за собой Наташа. – Поверь, через час или два они начнут искать нас по маячкам и молить о том, чтобы вернулись.

– Маячкам? – изумлённо приподнимаю брови.

– Конечно. – Наташа вытаскивает телефон из кармана и крутит им перед моим носом. – Ты что, впервые слышишь об этом? Когда ты сюда прилетела, тебе установили маячок, с дополнительным оповещением на смартфон Динара. Паша очень переживал.

– С ума сойти. Почему я узнаю об этом только сейчас?

– Правда, что ли, не знала? – хмыкает Наташа.

Я отрицательно мотаю головой.

– Необходимые меры безопасности. Они не могут быть с нами всё время, но им спокойнее, когда всё под контролем.

Даже и представить не могла, что всё так… серьёзно.

Мы выходим на улицу и подходим к машине.

– Мам, хочу мороженое и новую игрушку.

– Сейчас всё будет, Тим, – заверяет Наташа.

Мы нечасто выбираемся куда-то одни, без детей. Тимур не в счёт – он почти не капризничает, и вообще, столь серьёзного ребёнка я ещё не встречала. Весь в Асадова. Наверное, и Давид в него пойдёт. Неосознанно ловлю себя на мысли, что у меня три сына. У Паши крепкая привязанность к Динару, и я теперь прекрасно понимаю почему. Муж видит в нём старшего брата, поддержку, наставника, родного человека. То, чего был лишен в детстве. Это сложно объяснить словами, но после рассказа Паши о своей жизни, его отношение к Асадову для меня закономерно.

Мы едем в парк, затем в торговый центр – там кафе и детская комната. Тимур, несмотря на свою чрезвычайную серьёзность, растёт активным ребёнком. Мы с Наташей заказываем себе по кофе и смотрим на часы.

– Пора возвращаться. Три часа уже гуляем. У меня молоко пришло, – говорю я, испытывая сильное чувство дискомфорта.

– Да. – Наташа тоже морщится. – И у меня пришло. Это мы горячей жидкости выпили, – кивает она на стаканчики.

Так себе ощущение. Не роды, конечно, но и приятного мало, особенно когда находишься далеко от малыша и не можешь приложить его к груди.

Тимур вырубается в машине почти сразу же. Наташа предлагает заехать в офис, буквально на десять минут, чтобы забрать кое-какие бумаги. У неё своё турагентство, она обожает свою работу. Я далека от этой сферы, но Наташа с таким увлечением обо всём рассказывает – хочешь не хочешь, а заинтересуешься. На всё про всё уходит ещё примерно полчаса, и мы наконец направляемся к дому. Но не доехав до него пару километров, попадаем в небольшое ДТП. Зеркалом цепляем соседнюю машину.

– Чёрт, – чуть ли не плачет Наташа и, бросив на Тимура тревожный взгляд, включает аварийку и тянется к двери.

Я оглядываюсь и замечаю огромного, высокого мужчину в чёрной ветровке.

– Ты куда? Сиди.

Мужчина настроен крайне недружелюбно. Дёргает ручку и, когда дверь не поддаётся, начинает настойчиво стучать в окно.

– Звони Динару и не смей выходить, – говорю я.

– Погуляли, – сокрушается Наташа и цокает языком. – Да что же за невезение. Нет, не нужно никому звонить. Сейчас всё решим.

Чуть опустив стекло, она быстро начинает говорить на немецком. Мужик, пробегаясь по Наташе похотливым взглядом, требует возмещения ущерба и просит, чтобы она вышла из машины.

– Не выходи. Он неадекватен, – пугаюсь я и тянусь к телефону. Набираю Пашу.

Измайлов отвечает почти сразу, обещает быть с Динаром через несколько минут и завершает разговор.

Мужик вдруг резко ударяет кулаком в стекло, и мы вздрагиваем.

– Я думала, если буду вежливой, то эта наглая скотина отстанет от нас, – произносит Наташа.

– Попытка засчитана. Попытка провалилась.

Тимур просыпается от шума и начинает испуганно смотреть по сторонам.

– Сынок, сиди в кресле, – просит Наташа.

Ребёнка действительно опасно брать к себе. Вдруг этот придурок захочет разбить стекло?

Мужчина отходит к своей машине, зачем-то открывает багажник и ненадолго исчезает из поля зрения. А что, если действительно разобьёт нам сейчас стекло? Мне почему-то становится не по себе.

– Что за ерунда?! – досадливо вскрикивает Наташа. – Я всего лишь немного поцарапала ему бампер, и он прекрасно видит, что с нами ребёнок. Почему нельзя мирно разойтись?

Представляю Пашу или Динара в подобной ситуации и не могу уложить в голове, чтобы кто-то из них так по-хамски себя вёл.

Когда рядом с нами останавливается внедорожник Асадова, я облегчённо выдыхаю, а когда Динар с Пашей выходят из машины с детьми на руках – пропадает дар речи. Это выглядит впечатляюще, невозможно отвести взгляд. Уверенные в себе, сильные, мужественные, на их лицах ни тени сомнения или тревоги, в отличие от наших. Они направляются к нам. Наташа открывает дверцу и забирает Давида, а Асадов идёт к мужику, который недоволен, что женщина не вышла к нему на разборки. Я открываю дверь со своей стороны и беру Лёшу на руки.