История героя: Огонь наших душ - Yevhen Chepurnyy

внутрь, а на побитых временем ступенях в живописных позах валялись несколько скелетов — свежих, но полностью очищенных местной живностью. Здесь явно развернулся один из актов драмы, постигшей вайлианскую экспедицию. Товарищи дружно остановились, переводя дух. В тени циклопического строения и несомый ветром песок не так сек кожу, и солнце палило с меньшей яростью.

— Что, друзья, последний рывок? — с бодростью, которой он на самом деле не испытывал, осведомился Кьелл. — Впереди полно опасностей, но мы хотя бы в холодке их будем встречать.

— За той дюной — палаточный лагерь, — указала вперед и левее Майя. Ее пернатый компаньон парил в вышине, периодически спускаясь на плечо к рауатайке, и утыкаясь клювом в ее увязанную в жесткий узел прическу. Выглядело это забавно — словно птица докладывала своей хозяйке о высмотренном сверху. — Скорее всего, вайлианская экспедиция оставила. Можно передохнуть, а потом уже взяться за эту воротину. Не думаю, что мы ее сходу одолеем.

— Куэ? — выразила Палледжина свое бурное несогласие. — Ты хочешь, чтобы мы испеклись на этой жаре? Ди верус, солнца на моем нагруднике сейчас не холоднее того, что в небе. Нужно открыть эту дверцу, апретта[5].

— Мне очень не нравятся эти мертвецы, — задумчиво проговорил Алот, не торопясь, впрочем, подходить к скелетам. — Положение тел говорит о том, что эти разумные бежали в направлении от ворот. Возможно, у входа, или сразу за ним, нас ожидает нечто, убившее их. Вы можете применить ваши сверхъестественные способности на этих трупах, Кьелл? Быть может, ранее обитавшие в них души поведают нам, что здесь случилось.

— Идея неплохая, — гламфеллен присел над ближайшим костяком, положив на него руку, но только покачал головой. — Ничего толком не ясно, слишком хорошо их объели. Этот тип и его друзья бежали от чего-то, непонятно чего. Огромного, как дом — они все дружно пялились вверх. Или, может, что-то летучее их преследовало.

— Неужто дракон? — усмехнулся Эдер. — Давненько мы не сходились в бою с гигантскими летающими ящерицами. Как думаешь, Алот, возьмут твои заклинания его шкурку?

— Сильно сомневаюсь, — пробормотал аэдирец, и добавил: — Не в своей магии, Эдер, а в том, что это дракон. Настолько крупному существу в этой безжизненной местности просто нечего есть. Даже если это и не дракон, а что-то поменьше, к примеру, эотен. Скорее всего, этих разумных убил некий охранный механизм энгвитианцев. Они были и вполне способны строить механических гигантов, и достаточно безумны, чтобы делать это. Вспомните хотя бы конструкт, одержимый Эотасом.

— Значит, нас ждет открытие этих тяжеленных ворот, а после — бой с гигантским конструктом, — подытожил Кьелл. — Не очень веселая перспектива. Ключ Руану, может, и подойдет, но вдруг нам придется поднимать эту бронзовую плиту вручную? Еще и конструкт этот… Пока мы будем царапаться в эту милую дверку, он вряд ли будет спокойно нас ожидать с миской коики и бокалом охлажденного «ветра Ваэля».

— Не говори о холодных напитках, Кьелл, прошу, — сморщился Эдер. — Есть же предел бледноэльфийской жестокости? — гламфеллен устало хмыкнул — у него, в отличие от Эдера, энергии на шуточки не оставалось совсем.

— Ладно, давайте перейдем к делу, — бледный эльф оглядел своих товарищей, усталых и порядком пропесоченных, в самом буквальном смысле. — Так как ваш капитан — не самодур, а еще у него солнце все мозги сварило вкрутую, высказывайте мнения. Примем самое популярное.

— Ди верус, что тут решать? — простонала Палледжина. — Перла, если я проведу на этом солнце еще пару минут, я умру и без всяких конструктов-убийц. Давайте уже покончим с этим, виело[6].

— Мне нужна передышка, — Майя высказывалась коротко и четко. — Исидза тоже нужно отдохнуть — он едва на крыле стоит. Перед боем нужно проверить амуницию, и я предпочла бы это делать в тени одной из вайлианских палаток, а не в этом стрелковом тире, где мы — мишени.

— Я — за передышку, — высказался Алот. — Я могу сотворить Туман Холода для тебя и всех желающих, Палледжина, это должно охладить и твои доспехи, и твой пыл рваться в неизведанное, очертя голову. Если бы ты была с нами в том подземелье…

— Хватит уже об этом, пер компланка, — устало отмахнулась вайлианка. — Хотя я тоже годлайк, надеюсь, у меня на капельку больше мозгов, чем у того самодовольного павлина. Что думаешь ты, Эдер?

— Ну, я не против хорошей драки, — обстоятельно ответил дирвудец, — но у нас больше половины отряда с ног валится. Давайте отдохнем.

— Во, консенсус найден даже без моего решающего голоса, — обрадовался Кьелл, первым шагая вперед. Товарищи перевалили через песчаный бархан, и остановились посреди заброшенного лагеря. — Становимся на дневку. Алот, давай свой туман колотого льда. Кстати, Эдер, к слову о напитках, — гламфеллен перебросил другу мех с водой. Блондин немедленно присосался к нему.

— Я и не ожидал, что в твоем, как ты говоришь, промороженном Римргандом сердце, найдется столько человеколюбия, — Эдер, усмехаясь, утер усы — живительная влага явственно придала ему энергии.

— Оно растаяло на здешнем солнце, — немедленно ответил Кьелл, оторвавшись от другого меха, — и его переполняет любовь ко всему живому. Паллежина, хочешь, я заплету тебе косички, как у меня? Чисто из любви к прекрасному.

— Если ты хотя бы коснешься моих волос, Видящий, гури, на следующий день ты проснешься лысым, — пригрозила годлайк.

— Да-да, ты все равно моя лучшая подруга, — Кьелл лениво вытянулся в кружащемся водовороте магически сотворенных снежинок, неожиданно напомнившем ему о Белом Безмолвии. — Между прочим, дома я всегда заплетал моим сестрам косы, и никто никогда не жаловался, вот.

— Я бы рискнула, — усмехнулась Майя. — Заплетешь мне косичку, а, командир?

— Не, у тебя прическа и так подходящая к нашим походным условиям, — неторопливо ответил гламфеллен. — Или вот, Алота запряги. Что-то он косится на тебя в последнее время.

— Вовсе нет, — открестился аэдирец. — Меня интересует ваша птица, Майя. Никогда раньше не встречал подобных. Что это за вид? Что-то тропическое?

— Обычный ястреб, — рауатайка почесала перышки на затылке птицы. Та издала довольную трель. — Хилея приложила к моему Иси руку. Или крыло. Говорят, он совсем птенцом еще был, когда перелинял и отрастил всю эту красоту.

— Надо же, они с Палледжиной