Останься со мной! - Ольга Покровская

– Ты не будешь звонить ему, прежде чем подняться? – спросила я.

– Нет, – покачал головой Олег. – Он наверняка уже знает, что я был на базе. И теперь думает, что я или удрал, осознав, во что вляпался, или поехал докладывать обо всем наверх. Так что мой визит должен стать для него большим сюрпризом.

– А охранник внизу?

– Охранник давно меня знает и предупрежден, что впускать меня нужно в любое время. Вряд ли именно сегодня он станет звонить Ромашову и докладывать, что я прибыл.

«Это хорошо, – отметила я про себя. – А вот то, что охранник знает Радевича в лицо, плохо. Если нас начнут искать, он скажет, что мы были здесь. Значит, действовать нужно быстро и убраться отсюда раньше, чем кто-то успеет нагрянуть».

Мы вышли из машины и направились к гладким металлическим дверям лифта, ведущего на жилые этажи.

Сбоку в стену была вмонтирована панель с кнопками, Олег быстро набрал на ней какую-то комбинацию цифр. Вероятно, код, позволяющий попасть на этаж, где расположена квартира Ромашова. Лифт загудел, и вскоре двери распахнулись перед нами.

Значит, кодовый замок в свои апартаменты Ромашов сменить не успел.

В лифте красовалось зеркало во всю стену, и я невольно на несколько секунд задержалась взглядом на наших отражениях.

Черт возьми, мы могли бы быть красивой парой!

Если не обращать внимания на мое измятое, порванное на плече платье, выпачканные пылью и ржавчиной серые брюки Олега и застывшие в глазах у нас обоих недоверие и настороженность по отношению друг к другу…

Лифт привез наш в просторный светлый холл.

Квартира Ромашова занимала весь этаж, так что перед нами была только одна дверь.

Олег надавил кнопку звонка. Слышно было, как где-то в квартире разнеслась заливистая трель.

Но ничего не произошло.

Олег позвонил еще раз. И снова.

Я взялась за ручку двери – и та подалась под моей рукой.

Мы вошли в темную после яркого солнечного света прихожую. Я прикрыла глаза и отсчитала про себя пять секунд, чтобы привыкнуть к темноте.

– Вадим, – окликнул Олег. – Ты дома?

Голос его эхом разнесся по квартире.

Мы перебросились быстрыми понимающими взглядами, и я увидела, как Олег сунул руку за пояс. Я тут же сама вытащила пистолет из полиэтиленового пакета, который нашла у Олега в машине.

Он головой указал мне в сторону, я кивнула.

Двигаясь бесшумно, мы метнулись к противоположным стенам прихожей и принялись почти синхронно продвигаться вперед, выставив оружие перед собой, держа пальцы на спусковом крючке.

Из прихожей мы попали в гостиную, такую же пустынную – мягкие кожаные кресла, низкий столик с пепельницей, застекленный шкаф с солидными пузатыми бутылками.

Тишина…

Дальше по коридору располагались створчатые стеклянные двери, ведущие, как я предположила, в кабинет Ромашова.

Мы с Олегом остановились по разные стороны от проема.

Я хотела войти первой, но он беззвучно мотнул головой, резко рванул вперед, с силой толкнул плечом одну из дверей и замер в проеме, выставив вперед пистолет!

Из-за его спины мне не видно было, что происходит в комнате.

Я увидела только, как едва заметно дрогнули плечи Олега, а руки, сжимавшие оружие, опустились. Он шагнул в сторону, открывая мне обзор. Я посмотрела – и судорожно втянула воздух.

В кабинете, на фоне высоких – до самого потолка – шкафов из светлого дерева тяжело раскачивалось тело. Веревка зацеплена была за стальной крюк, к которому крепилась люстра, петля туго охватывала шею повешенного. Побагровевшее до синюшности лицо с вываленным языком и вытаращенными из орбит глазами было искажено.

Но все же не до такой степени, чтобы не узнать заместителя Радевича – Вадима Ромашова.

…– Ты давно с ним работал? – спросила я.

С той самой секунды, как мы увидели подвешенное под потолком тело, мы с Олегом еще не произнесли ни слова. Он несколько мгновений просто смотрел на Ромашова, потом быстро подошел к телу, профессионально проверил пульс, убедился, что заместитель мертв, и только после этого устало прикрыл глаза и сжал переносицу пальцами.

– Нет. Три года, – бесцветно отозвался Радевич. – Это не… Не то, что гибель боевого товарища, просто… Я доверял этому человеку. Он был моей правой рукой здесь.

– Сочувствую. – Я шагнула ближе и осторожно дотронулась рукой до его плеча.

На удивление, он не стряхнул ее и даже не напрягся под прикосновением. Наверное, слишком ошарашен был увиденным и на мгновение забыл, что мы с ним отныне враги, лишь временно заключившие перемирие.

– Не понимаю, что могло его заставить пойти на это, – продолжал Радевич раздумчиво, словно разговаривая сам с собой. – На сотрудничество с террористами. Он совершенно не производил впечатление фанатика…

– Деньги? Власть? Тщеславие? – на выбор предложила я. – Долги? Шантаж?

Он искоса посмотрел на меня.

Взгляд был какой-то странный, болезненный. Словно бесстрастная маска спала с его лица – лишь на мгновение, обнажив истинные чувства. И уже через секунду все закончилось: глаза его снова стали жесткими и безразличными, лицо «закрылось», стало чужим.

– Да. Наверное.

Он еще секунду смотрел на труп своего заместителя, а затем отвернулся.

– Нужно убираться отсюда, – напомнила я. – И поскорее. Охранник внизу видел нас, он уже мог позвонить куда следует…

– Зачем? – сдвинул брови Олег. – Разве… разве то, что Вадим сделал, не является прямым доказательством его вины?

– Ты и в самом деле думаешь, что он сделал это сам? – спросила я. – Что его не запихнули в петлю в бессознательном состоянии?

– Я считал… – Олег помрачнел еще больше.

Ох, он, наверное, и в самом деле полагал, что его заместителя, запутавшегося, заигравшегося в грязные игры, внезапно накрыло раскаяние, и он решил свести счеты с жизнью!

– Олег, – подступила к нему я. – Его убил тот, кому нужно было зачистить хвосты, убрать свидетеля. И подставить тебя. Вся эта история – вкупе с так удачно повесившимся заместителем – становится совсем уж неправдоподобной. Поэтому нам нужно сваливать отсюда, и сваливать побыстрее, пока никто сюда не заявился.

Губы его скривились в болезненной усмешке:

– А ты, я вижу, разбираешься в таких делах… – протянул он.

– Олег, это моя работа, меня этому учили, – скупо отозвалась я. – Точно так же, как тебя учили стрелять во врагов на поле боя и командовать полками. И упрекать тебя в том, что ты в этом отлично разбираешься, глупо.

– Ты права, – сказал он, помолчав. – Извини. Уходим.