Операция "Шасть!" - Евгений Журавлев

Остальные путешественники, нервно похохатывая, заняли места в «Оке». Салон машинки по-прежнему воспроизводил внутренность правительственного купе. Лишь на диванах появились привязные ремни да вазон с золотыми рыбками и орхидеями закрыла прозрачная крышка. Зато окна расширились. Для того, видно, чтобы пассажиры могли лицезреть проплывающие под ними красоты. Илья покосился на спутников и без колебаний задернул окна шторками. Наглухо.

Никто не возражал.

Инга прижалась к мускулистому боку Ивана-королевича и пролепетала:

– Отгадай загадку, Ваня. Летели два крокодила, один военный, другой в Океанию. Зачем мне макияж, если я не имею высшего образования?

– Да не волнуйся ты, – прогудел Дредд, вцепившись в свой амулет так, что пальцы побелели. – Инопланетная техника надежная. Вот и Алексей, как инженер, подтвердит.

– Б-б-безотказная, – мелко закивал Попов. – П-п-персеанская в особенности. Как в песне поется: «В-в-всю-то я вселенную п-проехал, нигде лучшей н-не нашел».

Илья, оценив ситуацию, понял, что лишь немедленный старт спасет команду от паники. Он прошагал к дальней стене, где висел телефонный аппарат, и снял трубку. Аппарат был представительного вида, с хромированным гербом. Рукоятка у трубки была из слоновой кости, а наушник и рожок звукоприемника позолоченные. Шнур витой, с алой нитью. По такому телефону самому Вседержителю позвонить не зазорно. Тем более другу и соратнику Никите Добрынину. Ничуть не сомневаясь, что сообщение дойдет по адресу, чемпион вскинул трубку и преувеличенно бодро проговорил:

– Эй там, за штурвалом. Экипаж к перелету готов. Курс на юго-восток! – После чего живо устроился на диване и пристегнулся.

В динамике громкой связи прозвучала мелодичная нота, и голос Добрынина, искаженный помехами, издаваемыми явно крокодильей глоткой, произнес:

– Поехали!

«Ока» еле заметно колыхнулась. Инга закрыла глаза, Дредд вцепился зубами в самый крупный акулий клык ожерелья. Попов – зубами же – в согнутый указательный палец. Илья сидел неестественно прямо и безотрывно смотрел на сбившихся в кучу рыбок. Вяленая черепушка раскачивалась на бусах и что-то торопливо бормотала. Если бы нашелся в салоне человек, способный в этот напряженный миг прислушаться к ее словам, то немало бы поразился. Потому что каннибальское отродье с истовостью взывало: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас!!!» Думается, больше всего на свете жалел сейчас Арапка, что не имеет руки, чтобы поднести к сухим губам вышеописанную телефонную трубку и вознести молитву прямо в ухо Всевышнему.

– Десять минут. Полет нормальный, – объявил Добрынин. Голос у него был раздражающе жизнерадостным, как у какого-нибудь провинциального конферансье. – Взглянув в иллюминатор, пассажиры могут увидеть приближающиеся снежные вершины Памира.

Пассажиры, мало-помалу приходящие в себя, любоваться на Памир все-таки не решались. А когда решились, внизу уже мелькала зелень полуострова Индостан, а вскоре – синева океана. Пока Попов с Муромским спорили, Индийский это все еще океан или уже Тихий, необыкновенный летающий тандем начал снижаться.

Полудюжина атоллов, которыми владел папаша Ивана-королевича, великий властитель Угуг, носитель копья Огог, стала надвигаться с головокружительной скоростью. И вдобавок с пугающим креном на правый борт. Шторки на окнах вновь задернулись самым что ни есть волшебным образом. Впоследствии так и не удалось выяснить, чьими стараниями это было проделано, – ведь пассажиры лежали вповалку на ковре и бранили на чем свет стоит паразита Добрынина. В выражениях не особенно стеснялась даже Инга.

Впрочем, посадка была совершена мягкая, если не сказать бережная.

Оправившись от шока, путешественники потянулись к выходу. Первым, разумеется, вышагивал Иван-королевич. В воздетой правой руке он нес ритуальный обрез «Голланд-Голланд», а левую держал калачиком. Для Инги. Девушка украсила волосы орхидеей, даже успела припудрить носик и подвести губки. Следом двигался Илья, повесивший на богатырскую грудь сушеную образину Арапки. Предварительно тому было сделано строгое внушение «держать язык за зубами». По крайней мере, первое время. Замыкал шествие Попов. Решив, что являться к его королевскому величеству Угугу без подарков неразумно, Леха снял со стены пейзажик «Зимнее утро на Ангарской ГЭС» и торжественно нес его на вытянутых руках.

Снаружи к процессии присоединились дружбанолог и Добрынин. Геннадий взволнованно грыз очередной корень хрена. Ему представлялось, что уж тут-то, на чудесном острове, следы Чебурашки непременно обнаружатся. Никита напялил на голову космический шлем инопланетной формы. Предусмотрительный военный не исключал возможности, что пассажиры «Оки» захотят отблагодарить его за прогулку подзатыльниками и тумаками.

Желание такое было, но друзья обошлись показыванием кулаков. Лишь дама хлопнула его пониже спины ладошкой. Экзекуция была принята пилотом смиренно и чуть ли не с удовольствием. Поняв, что затылку больше ничего не грозит, Никита стянул шлем и закинул во чрево летающего блюдца.

– Куда двинем в первую очередь? – спросил Попов и потянул носом воздух.

Совершенно неосознанно это обонятельное движение повторили все остальные. Да и было от чего! Ароматы экзотических цветов и свежесть океанического бриза смешивались с аппетитным запахом жареного мяса. Не иначе аборигены готовили завтрак. Руссийские гости немедленно ощутили волчий голод.

– Туда, – уверенно, как и надлежит настоящему принцу, сказал Иван Угугович. И протянул вперед стволы королевского ружья. Направление безошибочно совпало с тем, которое подсказывал путникам разгулявшийся аппетит.

В скором времени наши герои встретили первых туземцев. Это были два худощавых подростка в драных по европейской моде джинсовых шортах и ярких пластиковых шлепанцах. В проколотых носах, ушах и подбородках у них были вставлены маленькие птичьи косточки. На груди у каждого вместо дикарского амулета болталось по мобильному телефону. У одного «Nokia», у другого «Motorola». Увидев белокожих пришельцев, малютки-каннибалы остановились и открыли в изумлении рты.

– Побеседуй с соплеменниками, – прошипела сквозь натянутую улыбку Инга и двинула растерявшегося Дредда локтем.

– Я не знаю языка, – так же шепотом ответил он, после чего воинственно потряс обрезом и вскричал: – Вива Угуг!

Подростки молча переглянулись и захлопнули рты.

– Хай, дьюдз, – продолжил Дредд, решив, что дети, умеющие обращаться с мобильниками, могут худо-бедно знать английский язык. – Тел ас зэ вэй ту е кинг.[12]

– Они что, янки? – на чистейшем русском спросил один подросток другого.

– Похоже, – ответил тот. – Вот не было печали, принесла нелегкая! Как же там по-ихнему… – Он с фальшивым дружелюбием помахал ручкой: – Гуд морнинг, леди энд джентльменз, энд мистер крокодайл!