Кумите - Ирина Лобусова

В других газетах подобных сообщений не было. Ри аккуратно вырезала все три заметки маникюрными ножницами. Оставалась одна проблема — куда их спрятать. Нужно было найти место, где он не смог бы найти.

Внезапно ее осенило. Бросившись к зеркалу, Ри вытащила из ящика комода одну из своих старых помад. Отвинтив крышечку, она выбросила саму помаду, на место содержимого положила свернутые в трубочку заметки и закрыла колпачок. С виду помада ничем не отличалась от всех остальных. Ри положила ее обратно в ящик, резонно рассудив, что последнее место, где он станет рыться — это ящик комода с ее косметикой под зеркалом.

Качалов был лучшим спортсменом клуба Масловского. И никто не посмел бы его убить, кроме… Кроме самого Масловского. Теперь оставалось только разобраться в этом и получить свои деньги. Она еще не знала, что сделает и как разберется в этой истории. Но не сомневалась в том, что разберется. Ей были нужны деньги. Глупо трахаться с богатым бизнесменом за копейки, когда можно содрать с него побольше.

Неприятности у Масловского… Именно это и было ей надо. Недаром она всегда называла себя Ри, давным-давно придумав это имя. А «Ри» на древнеирландском языке означало «Король»…

Сергеев не хотел возвращаться домой. Остановившись перед подъездом, даже пожалел, что не пошел на вечеринку после соревнований. Молча и тихо он смотрел на раскинувшийся перед ним двор. Каждый камень этого двора Юрий знал как свои пять пальцев. Все одинаковое и однообразное, похожее друг на друга, все одно и то же. Все это представало перед ним каждое утро на протяжении целых двадцати пяти лет — он родился и вырос в этом доме. Но тут Сергеев вспомнил выстрелы в переулке и поспешил зайти в подъезд. Но больше страха близкой смерти, больше чужой победы или сожаления об утраченных возможностях его беспокоило только одно — ссора с тренером.

Юрий вспомнил эпизод, который произошел в спортзале несколько дней назад, еще до соревнований. Он не слышал разговора тренера с одним из спортсменов, поскольку находился в глубине зала и занимался подкачкой на тренажерах. Краем глаза он мог видеть только напряженные выражения их лиц. Потом спортсмен сделал пробежку через зал и прыгнул. Это было сальто… в четыре оборота! Сверхъестественный прыжок! Все, кто это видел, остолбенели! Человек буквально летел по воздуху! Летел в полном смысле этого слова, не касаясь ногами земли!

Все оторвались от своих тренировок, столпились в центре зала. Прыгнув, спортсмен упал на пол, но тут же, поднявшись, сделал пробежку по стене и снова перевернулся в воздухе. Подобного в клубе «Черный дракон» еще никто не видел. Сергеев не знал этого спортсмена, это был кто-то из новичков, желающих поступить в клуб. После такого можно было не сомневаться, что клуб оторвет его с руками!

С руками… Юрий обратил внимание на то, что у парня обе руки были забинтованы белым эластичным бинтом — от кисти до локтя. Это было похоже на серьезную травму. И вообще — стоило присмотреться внимательней, как становилось понятно: с парнем что-то не так. Выглядел он странно.

У него было синее лицо с белыми обескровленными губами. Выпученные глаза. Волосы стояли дыбом, словно через них пропустили электричество. И мышцы, неестественная гора мышц под майкой, словно парень ошибся залом, пытаясь найти тренировки по культуризму, а не по восточным единоборствам. Он между тем продолжал изгибаться в воздухе.

Внезапно Сергеев увидел, что тренер куда-то вышел, а потом вернулся с двумя охранниками. Дальше произошло невозможное: указав охранникам на парня, тренер грозно велел:

— Выведите отсюда этого человека!

Охранники медленно подошли к нему, он бросил вокруг странный, какой-то затуманенный взгляд… А потом беспрекословно вышел следом за ними. Юрий заметил, что тренер невероятно возбужден — его лицо покраснело, руки тряслись от напряжения. Он любил своего тренера, а потому решился подойти:

— Валерий Николаевич, извините, что-то произошло?

— Я не позволю! — Тренер дрожал от гнева. — Я не позволю, чтобы такие приходили сюда! Такие только позорят искусство боя! Я уже говорил Масловскому и скажу еще раз… Это падение! Настоящее падение!

— Вы о том парне, который так классно прыгал? Да уж, нам такого не добиться даже после многих тренировок! — вздохнул Сергеев.

— Не добиться?! Что ты такое говоришь?! — закричал тренер. — Да ты… я… ты просто ничего не соображаешь! Это неслыханно, это чудовищно! А! — Он обреченно махнул рукой. — Все равно пока я не могу тебе всего объяснить. Иди лучше продолжать подкачку!

— Вы взяли того парня в клуб?

— Нет! И никогда не возьму! Таким здесь не место!

Ничего не объяснив, Валерий Николаевич ушел. Юрий искренне был расстроен его странным состоянием: тренер был его другом.

Когда тренировка закончилась, Сергеев направился домой. Машина его была в ремонте, и он ездил автобусом. На остановке он вдруг увидел парня из зала. Тот первым заметил его, подошел:

— Привет! Я видел тебя в спортзале.

— Да. И я тебя видел. Ты так классно прыгаешь… — Юрий не смог удержаться.

— В нашей школе это в порядке вещей. У нас и не такое выделывают! Этот ваш «Черный дракон» — настоящий отстойник, а мы…

— Вы — это кто?

— Клуб китайских боевых искусств «Путь тигра».

— Я слышал об этом клубе. Ты тренируешься там?

— Разумеется! Лучше в городе все равно никого нет!

— Но, кажется, вы занимаетесь только одним стилем…

— Неправда, мы занимаемся всем. Мы даже умеет летать по воздуху!

— Летать?

— Разве ты никогда не слышал о летающих людях? О воинах, чьи тела могут быть легче, чем воздух? Так вот — это мы!

— Понятно, — хмыкнул Сергеев. — А что у тебя с руками?

— Так, ерунда. Не важно. Слушай, а ты не хочешь сам к нам прийти и посмотреть? Вот, держи визитку. Приходи! Не стоит губить свой талант в таком отсталом болоте, как твой «Черный дракон».

Парень сунул в руку Юрию картонную карточку, на ходу тормознул маршрутку и умчался. Сергеев посмотрел на визитку: «Клуб боевых искусств “Путь тигра”». Адрес, номер телефона. Машинально сунул ее в карман. Подумав, решил не ехать — он давно перестал верить в сказки, тем более в сказки о летающих людях.

Юрий открыл дверь своим ключом и сразу почувствовал тяжелый устоявшийся запах. К этому запаху он привык давно — так же, как привык к боли. Он узнал бы его даже во сне, и за то, чтобы окончательно избавиться от него, с радостью отдал бы половину своей жизни. Быстро разувшись и не зажигая свет, пошел в комнату. Отворил дверь и, непроизвольно сморщившись от ударившей прямо в лицо жуткой вони, сказал наигранным бодрым голосом:

— Я уже пришел, мама.

Каждое утро, еще до тренировки, он поднимался чуть свет и делал в ее комнате влажную уборку, но все равно это помогало мало. Может, потому, что комната была крошечной и плохо проветриваемой — с прилепившимся к стенке выходящим во двор единственным окном.