Любовные хроники: Флинт Маккензи - Эйна Ли

Гарнет не спорила.

Они двигались всю ночь, останавливаясь только, чтобы немного передохнуть и глотнуть воды. Шли небыстро, по когда тьма сменилась рассветом, зашагали веселее. Лодыжка болела, напряжение не отпускало грудь, но Гарнет заставляла себя не отставать.

Лишь после полудня Флинт устроил привал у реки. Гарнет наклонилась, чтобы попить, и вгляделась в свое отражение в ноле. То, что она увидела, привело ее в отчаяние: волосы растрепались, лицо в кровоподтеках и заляпано грязью.

— С волосами надо что-то делать, — пробормотала она, с отвращением отпрянув от воды.

— Чем я могу помочь? — спросил Флинт.

Женщина посмотрела на него с надеждой, но, заметив, как рука ее спутника потянулась к ножу, тревожно спросила:

— Уж не хотите ли вы предложить мне их отрезать?

— Никогда не стал бы этого делать, — усмехнулся Флинт. — Разве можно отнимать у краснокожих такое развлечение? — С этими словами он достал на седельных сумок несколько сыромятных ремешков и сплел их вместе.

— У вас черный юмор, мистер Маккензи, — возмутилась Гарнет и, выхватив у него ремешки, быстро скрутила на затылке волосы.

Потом принялась смывать грязь с рук и лица, и холодная вода успокоила жжение на синяках и ссадинах. Когда она наклонилась к реке, медальон закачался на цепочке в опасной близости от поверхности. Гарнет подхватила свою драгоценность, обтерла полой рубашки и, сев на берегу, откинула крышечку. К счастью, дагеротип не пострадал.

— Насмотрелись, вдовушка? — раздался за спиной голос Флинта. — Мы и так потеряли уйму времени. — Он взялся за поводья и тронул коня вперед.

Гарнет подмигнула лицам в медальоне и едва слышно пробормотала:

— Грубиян. Не человек, а какой-то надсмотрщик. Но я уверена, родные, мы сумеем его полюбить. — Она крепко зажала золотую вещичку в ладони, устало поднялась и побрела за спутником.

Когда через несколько миль Флинт снова устроил привал, женщина рухнула, лишенная последних сил. Они остановились у каменной стены. Небольшое углубление в скале могло скрыть от постороннего глаза костер. Флинт тотчас собрал дров и развел огонь.

— Не опасно? — забеспокоилась Гарнет. — Ведь за нами гонятся. Индейцы могут заметить отблеск.

— Для этого еще слишком светло, — успокоил ее спутник.

— А дым? — не отставала женщина. — Они найдут нас по дыму.

Флинт недовольно покосился на нее и подвесил к огню видавший виды кофейник:

— А для этого уже достаточно стемнело.

Гарнет решила больше не задавать вопросов и молча ждала, когда сварится кофе. Как только напиток был готов, Флинт залил костер. Они напились из одной металлической кружки и доели остатки вяленого мяса. Когда с ужином было покончено, Флинт кинул ей одеяло:

— А теперь поспите.

С заходом солнца похолодало. Гарнет расстелила одеяло.

— Мы оба на нем уместимся. Вам нет никакой необходимости ложиться на сырой земле.

К немалому удивлению женщины, ее предложение не было отвергнуто, и, положив под руку ружье, Флинт растянулся рядом.

— Хотите, я посторожу? — предложила Гарнет. — Вы уже наверняка несколько суток без сна и нуждаетесь в отдыхе больше, чем я.

— А с ружьем справитесь?

— Я стреляю с десяти лет. Отец, бывало, всегда брал нас с братом на охоту. — Она машинально потянулась рукой к медальону, но не найдя его на привычном месте, стала лихорадочно шарить пальцами по груди.

— Что случилось? — Флинт сел на одеяле.

— Мой медальон. Он пропал. — Гарнет в страхе вскочила и принялась встряхивать одежду. — Он был па мне, когда мы останавливались в прошлый раз. Помните, за несколько миль отсюда, в том месте, где я скрутила на затылке волосы. Наверное, потеряла по дороге. — Женщина в отчаянии опустилась на землю.

— Мы не можем за ним возвращаться. — Флинт снова улегся, подсунул под голову руку и закрыл глаза.

— Я вас об этом не прошу.

Воцарилось молчание. Гарнет ощутила безмерную тоску и крепко зажмурилась, чтобы не дать слезам воли. Нет, Флинт не прав. Что бы ни говорил этот человек, она никогда не забудет, как выглядели ее родные.

Справившись наконец со своим горем, Гарнет взглянула на спутника и поняла, что он крепко спит.

Когда Флинт бодрствовал, все время приходилось мириться с его невоспитанностью, грубостью, злостью. Но зато в те редкие мгновения, когда Гарнет видела его спящим, этот человек казался совсем иным. Неужели под внешней грубоватостью могла таиться настоящая нежность? Хотелось надеяться. И когда-нибудь однажды она откроется и для нее, Гарнет.

Не в силах отвести от Маккензи глаз, Гарнет ощутила, как в ней всколыхнулось новое чувство. В растянувшемся на одеяле Флинте не было ни грубости, ни злости — их надежно укутал своими крыльями сон. Но он оказался не в состоянии скрыть настоящую мужскую силу, которая исходила от лежащего рядом длинного жилистого тела.

Оно неотвратимо притягивало. Гарнет горячечно вспыхнула и подавила желание провести по этому телу рукой — от плеч по мускулистой спине к ногам. Погладить. Обнять. Кончиками пальцев ощутить его мощь и страсть.

Сердце ее бешено заколотилось. Гарнет позволила воображению разыграться чуточку сильнее. Она представила, что это тело всем могучим весом придавило ее — и вот уже горячие руки мужчины скользят по ее телу. По спине пробежал холодок. Гарнет отвернулась и отодвинулась на дальний край одеяла.

Когда она утром проснулась, то опять не обнаружила Флинта рядом. Заметив неподалеку привязанного Сэма, Гарнет решила, что его хозяин ненадолго отправился в лес. Она подошла к коню и, достав из седельной сумки расческу, начала приводить в порядок волосы. Но едва Гарнет вонзила гребень в непокорную гриву, как почувствовала чье-то присутствие. Женщина обернулась, намереваясь поздороваться с Флинтом, и от ужаса вскрикнула: перед ней стоял полуголый дикарь с раскрашенным черной и красной красками лицом. На мгновение ее словно парализовало. Потом она бросилась бежать. Но другой индеец выскочил сзади из кустов и сбил ее с ног. Гарнет извивалась что было сил, но дикарь притиснул ее к земле и зажал рот. В ноздри ударил запах прогорклого жира. Пригрозив томагавком, дикарь заставил ее молчать, а его спутник в это время обшаривал седельные сумки Флинта. Когда тот покончил с обыском, нападавший ослабил хватку. Гарнет поднялась и стояла, не сводя глаз с команчеи, совещавшихся о чем-то на своем языке.

Ее сердце бешено стучало, но женщина не теряла самообладания — слишком часто она оказывалась в подобных ситуациях во время войны с янки. А когда она сумела взять себя в руки, Гарнет стала строить план избавления. Ружье Флинта лежало всего в нескольких ярдах. Если бы удалось на мгновение отвлечь внимание индейцев, она могла бы до него добраться.

Флинт не прошел и трех миль, как обнаружил лежащий на тропе медальон. Вздохнув с облегчением, он подобрал драгоценную вещицу, сунул в карман рубашки и поспешил назад. На рассвете он переобулся в мокасины и отправился пешком по своему собственному следу. Пожалуй, это было самое рискованное из его предприятий, и к тому же они теряли драгоценное время. Но молчаливое горе рыжей после утраты медальона оказалось сносить тяжелее, чем самые бурные рыдания. А Бог свидетель, Флинт совершенно не терпел женских слез.