Фактор фуры - Алексей Евдокимов

- Где ЕС, а где мы.

- Ну так я говорю: наблюдатели им требуются совершенно разные. C разным опытом и культурным багажом. Набор проводится с миру по нитке - буквально. И в провинции нашей они набирают как раз потому, что считают, что мы тут изрядно отличаемся не только от европейцев, но и от тех же москвичей - все равно другой угол зрения. А у тебя, смотри, все, что надо, как на заказ: образование…

- Незаконченное.

- Да какая разница? С какого ты курса ушел?

- С пятого.

- Тем более… Определенная эрудиция - раз, опыт работы в совершенно разных областях, то есть широкий кругозор, - два, причем способности как естественника, медика, так и гуманитарные, допустим, журналистские…

- Издательские, скорее. Да уж… способности… - Я обратил внимание, что на каждой собственной реплике саркастически крякаю.

- … К тому же свежесть взгляда - ты же в Европе, если не ошибаюсь, вообще никогда не был.

Поздний вечер, переходящий в ночь. Толпа на Истик-лаль. Призывное свечение магазинчиков и жрален. Я свернул с туристического большака и через пару кварталов снова очутился в грязном, стремноватом, не поддающемся разматыванию с помощью ни одной карты галатском клубке: петли, повороты, круто вверх, круто вниз…

Тут развалина, здесь заколоченный дом, там обрушенный балкончик. Висит белье. Груда мусора. Мусор россыпью. А вот и мусорщик. Мусорщик-экстремал: юный турок, на огромной скорости чешущий - то бешено семеня, то скользя на подошвах - под гору, подгоняемый в спину инерцией гигантского тюка на колесиках. Чуть споткнешься - накроет и погребет…

Бродили коты - тощие, бесшумные, внимательные. В окне на втором этаже сибаритствовали два мясистых аборигена топлесс - возлежа на подушках со стаканчиками чаю (буквально на подоконнике), вели беседу, из недр сочилась тягучая местная попса. В закутках-тупиках таились совсем уже не туристические кебабные-чай-ные с битыми пластмассовыми столиками и окостеневшими над неизменными вазочками завсегдатаями, закрывшиеся булочные (в витрине - одинокий батон, столь же одинокий турок с бумажкой-ручкой - за соседней решеткой), парикмахерские. И еще парикмахерские. Без числа. Вполне работающие - посреди ночи. В полдвенадцатого, двадцать три тридцать, сидит клиент с намыленной мордой, к нему примеривается цирюльник с опасной бритвой; на стене - портрет Ататюрка.

…Бог мой, что забыли на этом восточном базаре лощеные страсбургские чинуши и заумные британские программисты?! А ведь Турция значится не только в выданном мне списочке, но и в кандидатах на членство в ихнем Евросоюзе. России, кстати, нет ни там ни там - не вышла, значит, рылом… Допустим, рыло (что касаемо родины) и впрямь не самое европейское - но Турция… Ну понятно - политика, натовское военное братство…

Каракёй была пуста по позднему времени. С Босфора дул теплый ветер, в воде, как мусор днем, колыхались сейчас огни обоих берегов.

Я перебрался через мост на свой берег. Продавцы «рыбургеров» переместились с лодок к лоткам, неотличимым от полевых кухонь, - скумбрия продолжала прилежно шкворчать и пахнуть. Рядом, во мраке, некто продавал свежих мидий из большого металлического бидона.

…Конечно, Турция не Европа. Это не недостаток, это не достоинство - просто очевидная инакость. И глубинная суть инакости - в том именно, что невозможно даже сравнивать, сопоставлять в оппозициях «дикий - цивилизованный», «бедный - богатый». Поскольку здесь совсем другие критерии цивилизации и достатка…

Под стенами великих мечетей гудели кабаки - но поесть в это время, я знал, было уже нельзя, а спиртного здесь не держали - из-за близости святынь. Зато все курили кальян - включая белобрысых евротуристов: официант ставит сверху на сложносочиненную высокую (до уровня столешницы) конструкцию узкую цилиндрическую жаровенку, ты присасываешься к мундштуку - буль-буль-буль - и отваливаешься в диванчик, на коврик, к подушкам… И везде играют в нарды. И - чай, чай…

…Турция, кстати, и не Россия, подумал я (реализуя, как и положено русскому путешественику, с точностью до наоборот приснопамятный анекдот: даже при виде члена - о доме думая, о доме… Впрочем, насчет члена - это я зря).

Достоинство. При всей шумности, местами жуликоватости, любви к приставаниям на улице и прочих мало сопрягающихся с представлением о privacy чертах местных этим людям - в целом - безусловно, знакомо чувство собственного достоинства. Умение услужить без подобострастия. Отсутствие хамства. При изобилии ментов и металлоискателей - никакого чрезмерного фискального рвения. Визовые формальности меня вообще покорили - даешь десять евро и без разговоров получаешь марку в паспорт прямо в аэропорту; а знаете, через какое бюрократическое чистилище проходит русский из, допустим, Эстонии для того, чтобы попасть в Россию?.. Как не вспомнить тут наши домашние прелести вроде всеобщего метания между хамством и холуйством, всегдашней и повсеместной готовности унижать и унижаться, наших родимых ментов и чиновников, чья единственная функция в системе мироздания - испортить жизнь (вплоть до насильственного пресечения) максимальному количеству людей независимо от гражданства и национальной принадлежности…

В «моем» районе за полночь еще была самая жизнь. В скверике столпотворение, на мостовой пацанва рубилась в футбол. Тут же у полицейского участка как иллюстрация к досужим моим мыслям - копы с автоматами.

…В здешней жизни, в поведении этих людей, даже при всей внешней хаотичности, суетливости быта, ощутимо по крайней мере наличие единой, укорененной системы координат. Системы представлений, правил, традиций. Отсюда, наверное, и ненатужность, отсутствие истерики и агреcсии - и в бардаке, и в правоохранении… Все то, чего ни хрена нет дома. Там же нет не то что опор - подпорок, не то что традиций - привычек, ничего не то что надежного - хотя бы постоянного. Никакой уверенности - ни в завтрашнем дне, ни в себе, ни в ближнем. Даже в том, что дважды два - четыре…

Одно вечное, дезориентирующее, порождающее ужас и остервенение ощущение вакуума…

Ладно… Почти месяц я могу за чужой счет отдыхать от родины. И вообще расслабляться…

То есть это я так думал.

В гостинице я спросил у портье, могут ли они мне помочь в смысле билета в Афины на завтра, и получил заверения, что непременно, мол, сэр, в лучшем виде. Поднялся в номер, слазил в душ, откупорил бутылку Tekkirdag Rakisi - и только тут заметил на тумбочке эту папку. То есть я, зайдя в номер, мазнул по ней взглядом, но как-то проигнорировал - а теперь, присмотревшись, подумал: откуда она взялась? Какая-то внутригостиничная сервисная информация, реклама?.. Самая обыкновенная канцелярская пластиковая папка - зеленая, жесткая, непрозрачная.

Я плеснул в стакан сорокапятиградусной ракии, сел на кровать и придвинул папку к себе. Внутри была довольно толстая пачка компьютерных распечаток - по большей части ксерокопированных. Латиница, абcолютно непонятная - наверняка турецкий. На рекламу не похоже… Крупноформатная «отксеренная», но хорошего качества черно-белая фотография: здоровенный решетчатый эллипсоид, кажется, охваченный пламенем… Дирижабль. Горящий падающий дирижабль. Я вгляделся в сопроводительный текст и одно слово таки опознал: Gindenburg. Катастрофа «Гинденбурга», ну конечно.