Третья пуля - Джон Диксон Карр

В комнату вошел секретарь полковника и что-то тихо сказал. Маркуис кивнул, снова став дружелюбным.

— Полицейский хирург произвел вскрытие, — сказал он Пейджу. — И результаты настолько интересны, что он хочет сообщить их мне лично.

Наступило молчание. Уайт сидел на стуле, прижав локти к спинке; на его лице было написано напряженное ожидание. Пейдж понимал, какие мысли роятся в голове у заключенного. Если из тела судьи извлекли пулю 38-го калибра, ему конец.

Полицейский хирург доктор Гэллатин — суетливый маленький человечек — вошел в комнату с портфелем в руке.

— Доброе утро, доктор, — поздоровался полковник Маркуис. — Мы не можем двигаться дальше, пока не узнаем ваш вердикт. — Он подтолкнул через стол револьвер и браунинг. — Мнения публики разделились. Одна ее часть полагает, что судья Мортлейк был убит пулей из револьвера «айвор-джонсон» 38-го калибра, выпущенной на расстоянии около пятнадцати футов, а другая — что его убила пуля из пистолета браунинг 32-го калибра, выпущенная на расстоянии около двадцати пяти футов. Какая из сторон права?

— Никакая, — ответил доктор.

Полковник медленно выпрямился.

— Что вы имеете в виду?

— То, что обе стороны не правы, сэр. Он был убит пулей из пневматического пистолета «эркман», приблизительно соответствующей 22-му калибру, и выстрел произвели примерно с десяти футов.

Хотя Маркуис и глазом не моргнул, Пейдж чувствовал, что старый сукин сын редко получал столь неожиданные сообщения. Он сидел прямо, холодно глядя на врача.

— Надеюсь, вы трезвы, доктор Гэллатин? — осведомился полковник.

— Увы, трезв как стеклышко, — отозвался врач.

— И вы серьезно пытаетесь убедить меня, будто в этой комнате произвели еще и третий выстрел?

— Мне ничего не известно об этом деле, сэр. Я только знаю, что в него всадили с достаточно близкого расстояния… — Гэллатин открыл маленькую картонную коробочку и достал оттуда сплющенный кусочек свинца, — вот эту пулю из духового пистолета «эркман». Как правило, нам приходится иметь дело с армейским пистолетом «эркман», который гораздо тяжелее. Но и это оружие смертельно опасно, так как куда мощнее обычного духового ружья и стреляет почти бесшумно.

Полковник Маркуис повернулся к Уайту:

— Что вы на это скажете?

Очевидно, Уайт был так напряжен, что позабыл о своей роли социального реформатора и ответил как сердитый школьник:

— Я знаю об этом не больше вас.

— Вы слышали или видели третий выстрел в этой комнате?

— Нет.

— Инспектор Пейдж, вы обыскали комнату, как только вошли туда. Вы обнаружили пневматический пистолет?

— Нет, сэр, — твердо ответил Пейдж. — Если бы он был там, мы бы обязательно его нашли.

— Вы также обыскали арестованного. Был при нем такой пистолет и мог ли он избавиться от него?

— Не было и не мог. Кроме того, револьвер и два пистолета для одного человека немного чересчур. Ему было бы проще воспользоваться пулеметом. — При виде угрожающего выражения лица полковника Пейдж быстро добавил: — Могу я задать вопрос? Доктор, могли ли выстрелить пулей от этого духового пистолета из браунинга 32-го калибра или «айвор-джонсона» 38-го, чтобы внушить нам мысль об использовании третьего вида оружия?

Доктор Гэллатин усмехнулся:

— Вижу, вы не слишком разбираетесь в баллистике. Это не только невозможно, а просто невероятно. Спросите ваших экспертов. Эту маленькую пулю могли выпустить только из пневматического пистолета «эркман».

Уайт побледнел как смерть, переводя взгляд с одного на другого.

— Прошу прощения. — В его голосе впервые послышались нотки робости. — Это означает, что я очищен от… подозрений в убийстве?

— Да, — ответил полковник Маркуис. — Я ненадолго отправлю вас вниз. Поступившее сообщение резко меняет дело.

Он нажал кнопку на столе. Уайта увели — при этом он продолжал что-то бессвязно говорить. Заместитель комиссара смотрел ему вслед, барабаня по столу костяшками пальцев.

Пейдж и доктор наблюдали за ним.

— Это чистое безумие, — снова заговорил полковник. — Теперь нет сомнений, что было сделано три выстрела: из «айвор-джонсона», из браунинга и из исчезнувшего «эркмана». Беда в том, что нам недостает одной пули — найдены только две из трех. Кстати, инспектор, дайте мне пулю, которую вы извлекли из стены. — Пейдж передал пулю полковнику, и тот взвесил ее в руке. — Вы говорите, что это пуля из «айвор-джонсона» 38-го калибра. Согласен. Каково ваше мнение, доктор?

Гэллатин взял пулю и обследовал ее.

— Несомненно, это 38-й калибр, — подтвердил он. — Я слишком часто видел такие. Она только немного расщепилась.

— Значит, это пуля, которой выстрелил Уайт, целясь в судью, как только вошел в кабинет. Но что за колдовство или фокус-покус произошли в течение следующих двух-трех секунд? Между прочим, доктор, вы сказали, что духовой пистолет «эркман» стреляет почти бесшумно. Насколько бесшумно?

Врач был осторожен.

— Как вы понимаете, это не моя епархия. Но думаю, я могу ответить. Он издает звук не громче щелчка выключателя.

— Вы имеете в виду, сэр, — вмешался Пейдж, — что из «эркмана» могли выстрелить почти под носом у Уайта, но он — особенно учитывая грозу — мог ничего не услышать?

Маркуис кивнул.

— Давайте расположим все по порядку. После выстрела Уайта судья пытается убежать. Затем кто-то еще — стоящий позади и справа от Уайта в углу у желтой вазы — стреляет из браунинга. Этот выстрел слышит инспектор Пейдж, находящийся в десяти шагах от окна. Но пуля из браунинга исчезает. Если она не убила судью, то куда же она попала? Где она теперь? Наконец, кто-то стреляет из духового пистолета «эркман» и убивает судью. Но на сей раз исчезает оружие. Когда Мортлейк падает замертво поперек письменного стола, инспектор Пейдж входит через окно, найдя комнату запечатанной со всех сторон. Тем не менее убийца исчезает тоже.

Он сделал паузу, позволяя слушателям представить себе эту сцену.

— Я не могу этому поверить, джентльмены, но это произошло. У вас имеются какие-нибудь предположения?

— Только вопросы, — мрачно отозвался Пейдж. — Думаю, мы согласились, сэр, что Уайт не может быть убийцей?

— Да, это можно утверждать с уверенностью.

Пейдж достал свою книжку и сделал запись: «Возникают три вопроса, связанные друг с другом: 1. Стрелял ли один и тот же человек из браунинга и „эркмана“? Если нет, значит, в комнате, кроме Уайта и судьи, были еще двое? 2. Был ли смертельный выстрел сделан непосредственно перед или после выстрела из браунинга? 3. В любом случае — где стоял убийца?»

— Да, я вижу, в чем загвоздка, — кивнул Маркуис, прочитав запись. — Самый трудный из ваших вопросов — третий. По словам доктора, Мортлейк был убит выстрелом в сердце с расстояния около десяти футов. Уайт, по его собственному признанию, стоял в пятнадцати футах от Мортлейка. Как же он мог не видеть убийцу? Во всем этом, джентльмены, есть нечто чертовски сомнительное.